Я знала, что это не мистер Оливер, потому что его я убила. Я
пронзила колом его сердце, и сколько бы раз ни поднимался Дракула в старых
фильмах, Оливер теперь мёртв по-настоящему. Это я могу гарантировать. А это
значит, что мы имеем дело с новой группой психов, и мотивы для убийства у них
могут быть тоже совсем новые. Черт, да ведь мотивы могут быть даже личными!
Вампиры теперь по закону — граждане, и у них могут быть разборки, как у людей.
Но почему-то личных мотивов я здесь не ощущала. Не просите
меня объяснить, просто не ощущала — и все.
Дольф увидел, что я иду к нему. Он не улыбнулся, не
поздоровался, потому что: Дольф есть Дольф — это раз, и он от меня не в полном
восторге — это два. Он вообще последнее время не в восторге от монстров, а я
слишком тесно с ними якшаюсь, и потому включена в их число.
Но все же я заработала очки, уговорив его сына не
становиться вампиром. И тот факт, что Дольф только что вернулся из отпуска за
свой счёт с неофициальным предупреждением, что если не возьмёт себя в руки, то
будет отстранён, тоже его несколько смягчил. Честно говоря, я согласна на все,
что могу получить. Мы с Дольфом были друзьями — во всяком случае, так я думала.
Были у нас обоих определённые сомнения на этот счёт.
— Мне надо отодвинуть мусорные ящики, чтобы осмотреть
тело. И тело тоже надо будет перевернуть, чтобы поискать следы укусов или что
там ещё обнаружится. Я могу это сделать, не нарушив неприкосновенность места
преступления?
Он посмотрел на меня, и что-то в его лице ясно говорило, что
он совсем не рад меня здесь видеть. Дольф начал что-то говорить, потом оглянулся
на других детективов, на патрульных в форме, на экспертов-криминалистов и на
стоящую поодаль машину «скорой помощи», покачал головой и отвёл меня в
сторонку. Я ощущала на себе провожающие нас взгляды. Все детективы знали, что
на одном осмотре места преступления Дольф меня тащил чуть не за шиворот по
лестнице. Я, когда сказала «хватал за грудки», нисколько не преувеличила. Бог
один знает, что теперь рассказывают — может, что он дал мне по морде, чего не
было, но то, что было, тоже было достаточно плохо. Настолько, что я могла бы
подать в суд и выиграть.
Он наклонился ко мне и тихо сказал:
— Мне не по душе, что ты здесь.
— Ты меня сам позвал.
Господи, только ещё ссоры с ним мне сегодня не хватало.
Он кивнул:
— Позвал, только мне надо знать, что у тебя нет здесь
конфликта интересов.
Я наморщила лоб:
— Ты о чем? Какого конфликта интересов?
— Если это жертва вампиров, то это кто-то из ребят
твоего бойфренда.
— Очень мило, что ты говоришь «если», но если ты про
Жан-Клода, это могут быть совсем не его вампиры.
— А, да, у тебя сейчас два вампирских бойфренда, —
произнёс он мерзким голосом.
— Мы будем копаться в моем бельё или раскапывать
преступление?
Видно было, как он старается взять себя в руки. Кулаки сжаты
у боков, глаза закрыты, дыхание глубокое. Наверное, его заставили пройти
тренинг по подавлению гнева. Я смотрела, как он пользуется обретённым умением.
Наконец он открыл глаза — ледяные глаза копа, — и сказал:
— Ты уже защищаешь вампиров.
— Я не сказала, что это не нападение вампиров. Я только
сказала, что это могут быть не вампиры Жан-Клода. Только и всего.
— Но ты уже защищаешь своего бойфренда и его ребят. Ты
даже ещё не видела жертвы, но уже говоришь, что твой любовничек здесь ни при
чем.
Я почувствовала, что у меня самой глаза леденеют.
— Я не говорю, что это не могут быть вампиры Жан-Клода.
Я только сказала, что это маловероятно. Трудами Церкви Вечной Жизни в
Сент-Луисе полно кровососов, которые не обязаны подчиняться Мастеру Города.
— Эти члены церкви ещё больше пуритане, чем христиане
правого крыла, — возразил он.
Я пожала плечами:
— С виду они все святоши, в этом ты прав. Как и почти
все истинные верующие, но я не потому говорю, что это они, или какие-то чужаки,
а не те вампиры, которых я лучше других знаю.
— А почему? — спросил он.
Единственное моё оправдание, что я сказала чистейшую правду,
в том, что меня уже достало и утомило, что Дольф на меня катит бочку.
— Потому что, если это сделали вампиры Жан-Клода, они
уже покойники. Либо он их сам передаст в руки закона, либо мне поручит это
сделать, либо их просто убьют.
— Ты признаешь, что твой бойфренд — убийца?
Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула.
— Знаешь, Дольф, это мне уже надоело. Да, я трахаюсь с
вампирами, и прими это как факт.
— Не умею, — сказал он и отвернулся.
— Так научись, — ответила я. — Но перестань
поливать собственным личным дерьмом все место преступления. Мы тут теряем время
на споры, а я могла бы уже осматривать тело. Я хочу, чтобы этих типов поймали.
— Типов? Множественное число?
— Я видела только два укуса, но они чуть различаются.
Тот, что на груди, поменьше, расстояние между клыками уже. Так что здесь двое
как минимум, но я готова поставить месячное жалование, что больше.
— Почему?
— Потому что её полностью обескровили. И вокруг следов
крови почти нет. Два вампира не выпьют досуха тело взрослого человека, не
заляпав все вокруг. Чтобы столько крови удержать в себе, пастей нужно больше.
— Может, её убили где-то в другом месте.
Я сдвинула брови:
— Сейчас октябрь, она на улице на пятидюймовых
пластиковых шпильках, в недорогом шерстяном пальто и больше почти ни в
чем. — Я показала на здание у нас за спиной. — Мы на парковке
стрип-клуба. Ну-ка подумаем: пятидюймовые шпильки, голая женщина… не признак ли
это, что она здесь работает и вышла покурить?
Дольф сунул руку в карман и достал свой неразлучный блокнот.
— Опознана как Шарлин Морриси, двадцати двух лет,
работает… работала стриптизершей. Да, она курила, но другой девушке сказала,
что выйдет подышать.
— Значит, она вряд ли была знакома с этими вампирами.
— Почему так?
— Она вышла подышать, не с кем-то повидаться.
Он кивнул и сделал заметку в блокноте.
— Следов борьбы не обнаружено. Похоже, что она вышла
подышать и просто пошла сюда с ними. С незнакомыми она бы не пошла.
— Если она была под ментальным контролем, пошла бы.
— Значит, один из вампиров — старый.
Дольф продолжал черкать в блокноте.
— Не обязательно старый, но мощный, а это обычно значит
старый. — Я задумалась. — Кто-то с хорошими способностями контроля, в
этом я уверена, и возраста… — я пожала плечами. — Пока ещё не знаю.
