Тело Мюзетт направилось к нему, и из нее начала изливаться
Белль. Темное призрачное золото заблестело на белом фоне. Черные волосы
заметались вокруг фантомным пламенем, шевелящимся на ветру, струйками потекшим
по залу — на ветру силы Белль.
— Что это? — шепнул Ричард, и я даже не знала,
нужен ли ему ответ, но все равно сказала:
— Мюзетт — суррогат Белль Морт.
Он не мог оторвать глаз от призрачного силуэта Белль вокруг
тела.
— И что именно это значит? — спросил он.
— Это значит, что мы по уши в дерьме и тонем.
Тут он повернулся ко мне:
— Я — Ульфрик, Анита. И не перестаю им быть только
потому, что в город заявились какие-то вампиры высокого ранга.
— Будь Ульфриком, Ричард, бейся мордой об стенку до
смерти, но постарайся при этом не уничтожить всех нас.
Его гнев чуть ослаб под приливом страха. Невозможно быть так
близко к силе Белль и не бояться.
— Я либо Ульфрик, либо нет, Анита. Либо господин, либо
раб. Быть и тем, и другим одновременно я не могу.
Я приподняла брови:
— Вообще-то можешь. — Я подняла руку, останавливая
ответ. — Сегодня у меня нет на это времени, Ричард. Завтра, если будем еще
живы, обсудим. Идет?
Он нахмурился:
— Она же здесь не во плоти, Анита, это всего лишь
метафизические игры. Насколько это может быть серьезно?
В этот момент я поняла, что Ричард все еще живет в своем
другом мире. В мире, где все играют честно и ничего ужасного никогда не
происходит. Наверное, очень мирная там жизнь, на той планете, которую люди
вроде Ричарда называют своей родиной. Этот пейзаж мне всегда очень нравился, но
я никогда там не жила. Беда в том, что и Ричард тоже живет не там.
Тишину прорезал первый вопль. Леопарды пятились назад,
припадая к земле у ног Белль Морт. Только Мика остался стоять. Он встал перед
Ашером, но рост у него как у меня, и прикрыть Ашера целиком он не мог.
Я посмотрела на Ричарда — никогда не видела такой боли в его
глазах. Ему никогда не проснуться и не учуять кровь. Никогда он не изменится
по-настоящему.
Я отвернулась от него и пошла к Ашеру и Мике. Жан-Клод
оказался рядом со мной, предложил мне руку, и я приняла ее. Никто больше с нами
не двинулся. Крысолюды не могли напасть на Мюзетт. Леопарды делали все, что
могли, но этого было мало. Только волки могли нам помочь, но Ричард не позволил
бы им.
И я подумала, сколько еще пройдет времени, пока я
возненавижу Ричарда.
Глава 48
Я не могла понять, почему кричит Ашер. Не было крови, не
было повреждений на теле, но он все равно кричал. Подойдя ближе, я увидела, как
уходит плоть с его лица. Будто кожа спадается на костях черепа — прикосновение
Белль выпивает его досуха. Не только кровь — все вообще.
Я рискнула посмотреть на Жан-Клода, и он был поражен — но
через долю секунды его лицо опять ничего не выражало. Я почувствовала, как он
уходит в пустоту, где прячется.
— Она так может осушить его до смерти.
Голос его прозвучал на удивление безжизненно.
— А у тебя иммунитет? Ведь не она тебя создала.
— Она наша Sardre de Sang, и ни у кого из нас нет
иммунитета к ее прикосновению.
Я остановилась и толкнула его назад:
— Тогда оставайся здесь. Не хватало мне только
беспокоиться о вас обоих.
Он не стал спорить, но взор его устремлялся мимо меня, к Ашеру.
Я не знаю, услышал ли он меня, и времени проверять у меня не было. Я почти
бежала, когда Мика оттолкнул Белль. Оттолкнул Белль всем телом, прервав ее
контакт с Ашером.
Тот медленно сполз по стене, и пылающее лицо Белль
поцеловало Мику. Как только их губы соприкоснулись, я ощутила, как приливом
горячей воды заливает зал ardeur, как впиваются мне в кожу его жалящие капли. Я
застыла посреди шага, будто оступилась. И так я стояла между Ашером у стены и
Микой, почти не видном в золотом объятии. Я знала, что могла бы, используя
ardeur, иссушить Мику до смерти за несколько дней, но что-то мне подсказывало,
что она может быстрее.
Рука Ашера протянулась ко мне — рука почти скелета, палочки,
обтянутые бумагой. Мика пытался оттолкнуться от тела Мюзетт-Белль, но она
оседлала его, сцепив руки у него за спиной, а светящиеся алые губы — как
красный туман поперек его лица. Я на миг ощутила, как умирает, выцветает — за
неимением лучшего слова — Ашер. К нему шел Жан-Клод, но я знала, что в
Жан-Клоде нет жизни, которой можно поделиться. Но тут крест, закрытый лентой у
меня на груди, запылал.
Он обжигал кожу, будто черная лента раскалилась. Приглушенно
вскрикнув, я рванула ленту, и крест вывалился наружу — белый, горячий, как
пленная звезда на цепочке.
Мика отшатнулся от Белль Морт. Жан-Клод накрыл себя и Ашера
полой бархатного камзола. Остальные вампиры спрятали лица и зашипели на свет.
Уголком глаза я заметила движение за миг до того, как на меня налетел Анхелито.
Остановить его было теперь некому, крест оказался оружием обоюдоострым.
Он сгреб меня одной рукой, оторвав от земли, а другой
схватился за крест. Я ему ткнула в горло тремя пальцами, сложенными
наконечником копья. Он задохнулся и уронил меня, но рукой держался за крест, и
когда я упала, цепь порвалась, врезавшись в шею. Как только крест оказался у
него в руках, сияние стало гаснуть.
Тело Мюзетт повернулось ко мне, но глаза ее были озерами
темно-золотистого огня, и сейчас это не был наложенный на нее образ, а было
будто двойное зрение. Мои глаза видели Мюзетт с не тем цветом глаз, но в голове
у меня была Белль. Белль во плоти, чуть повыше Мюзетт, черные волосы волнами до
колен, в золоте платья белый треугольник выреза, жемчужное резное лицо и
четкие, полные, красные губы. Она обернула мне руки миниатюрными ладонями с длинными
темными ногтями, погладила бархат рукавов. Прижав меня к себе, она наклонилась
поцеловать меня красным ртом.
Голосок в голове кричал: «Не позволяй ей!», но я не могла
шевельнуться, не могла отстраниться и не знала даже, хочу ли я отстраняться.
Неимоверно красные губы нависли над моими. Я ощущала ртом ее
дыхание. Мир благоухал розами. И вдруг я ощутила на губах поцелуй Ашера.
Ощутила, будто только что целовалась с ним. От этого вкуса у меня раскрылись
глаза, голова отдернулась от рта Белль. Я отодвинулась.
Ее глаза смотрели на меня в упор — озера золотистого огня,
будто коричневая вода под сверкающим солнцем. Я поняла, что теряла сознание, и
она держит меня, как в танце. Рука ее была у меня за головой, поднимала меня
навстречу ее поцелую.
Ощутив движение, я повернула глаза в сторону и увидела
Ричарда. И Белль тоже его увидела.
— Вмешайся, и я снова вызову в тебе ardeur, волк. Ты не
привел с собой женщин — ты думаешь, тебя это спасет? Нет. Ardeur хочет только
пищи, и ему все равно, какова она будет.
