Он все еще не отпускал моих рук:
— Ты до этого давала Ашеру на тебе кормиться?
Не знаю, что бы я ответила, потому что он сразу отпустил мои
руки и медленно потянулся к моему подбородку. Я знала, что он хочет, и не могла
помешать. Ричард повернул мне голову в сторону и обнажил укусы вампира на шее.
— Когда ты начала делиться кровью?
— Прошлой ночью.
Он отпустил руку, и я заглянула ему в глаза. Одного взгляда
хватило. Он, как и я, считал секс меньшим злом. Проблема здесь та, что если
что-то — меньшее зло, то есть что-то другое, что уже большее зло.
— Это всего лишь Жан-Клод, или... — Он глянул на
Ашера.
— Поговорим об этом завтра, Ричард. Обещаю, что поговорим.
А сейчас я должна помочь Ашеру.
Он покачал головой:
— Это на тебе зубы Жан-Клода?
Я вздохнула и опустила глаза к полу. Потом заставила себя
смотреть в глаза Ричарду, но черт меня побери, нет у меня для этого времени и
сил! Сейчас — нет.
— Нет, — ответила я.
Снова беглый взгляд на Ашера:
— Он?
— Да.
— Как ты могла?
— Если бы я не допустила к себе Ашера, он бы сегодня
был мертв или в рабстве у Белль Морт до скончания века. Такова одна из причин.
— Ты знала, что он сможет от тебя кормиться?
— Нет. Но Мюзетт заявила на него права от имени Белль
потому что он был ничей. Мы постарались, чтобы он стал нашим.
— Мы? — Он сперва глянул на Мику.
Лицо у Мики было совершенно нейтрально.
— Не Мика, а Жан-Клод.
Он посмотрел на вампира, потом на Мику.
— Как вы могли ей это позволить?
— Я бы предложил ему питаться от меня, если бы это
могло помочь, — ответил Мика.
У Ричарда расширились глаза. Он никак не мог вместить все
это в голове.
— Я не понимаю.
Мика только посмотрел на него недолгим взглядом, потом на
меня, и что-то в его глазах сказало мне: он понимает отчасти, чего все это
стоило мне, нам обоим, нам всем. Теперь Ричард уже должен был отпустить мою
руку. Он даже отступил от меня на шаг, будто не хотел быть так близко. Будто я
сделала что-то нечистое. Знал бы он только! А может быть, секс его вообще не
волновал, а только что я дала от себя кормиться. Мои моральные принципы
перестали быть такими четкими, как раньше.
Я вздохнула и повернулась к Жан-Клоду:
— Так как ты участвовал в сеансе, когда Ашер кормился,
он сможет питаться от тебя при моем посредстве, я думаю.
— Вероятно, — кивнул Жан-Клод.
— Если ты притронешься ко мне, когда я коснусь Ашера, и
опустишь щиты, мы попробуем. Я думаю, что вдвоем мы приведем его в такое
состояние, когда питание кровью вернет его к прежней норме.
— Я готов от всей души попытаться.
Я подавила желание глянуть на Ричарда.
— В тебе я не сомневалась, — сказала я и отошла от
них обоих к Ашеру. Я хотела вернуть Ашеру здоровье, но, если честно, на эту
ночь с меня мужчин моей жизни уже вот так хватило.
Глава 51
Мы с Жан-Клодом опустились на колени возле Ашера. Он уже от
первой маленькой пробы набрал достаточно сил, чтобы улыбнуться. Это был едва
заметный призрак прежней улыбки, но такое для меня облегчение, что я тоже
улыбнулась.
Взяв за руку Жан-Клода левой рукой, я положила правую на
щеку Ашера. Как только я его коснулась, он стал тут же самым красивым из всего,
что я видела в жизни. Все было не важно — важно было только прикосновение к
нему. Только быть с ним. Только Ашер имел в этом мире значение, и мир сузился
до его глаз, до его тела.
Где-то в глубине сознания я понимала, что Ашер не применяет
ко мне вампирской силы. Все, что я до сих пор чувствовала, — настоящее.
Потому что вот это — настоящим быть не может. Я никогда ничего подобного не
ощущала, поскольку это была не любовь, не вожделение — одержимость. Отчетливое
знание, что если я сейчас до него не дотронусь, то умру. Я осознавала, что это
не так, но ощущала, будто так и есть. Помоги мне Бог, так это ощущалось.
Я резко высвободила левую руку — ее что-то держало, и я не
могла касаться Ашера обеими руками. А мне надо было именно обеими руками его
касаться. Я легла на него и провела руками по нему сверху вниз.
Его руки взяли мое лицо, и на каком-то уровне я знала, что
они ощущаются как пергамент, натянутый на палочки, но впервые имея дело с
вампирскими приемами, я не стала сопротивляться. Я позволила силе Ашера
превратить возможный ужас в нечто эротическое и красивое.
Я открыла себя полностью, и Ашер подчинил меня как поток, прорвавший
дамбу, заливающий землю, слишком долго остававшуюся без воды. Его сила не несла
меня — поглотила, захлестнула меня весом тысячи волн, прижала меня к песчаному
дну и держала под толщей океана. Я не то чтобы тонула — мне было все равно,
тону я или нет.
Я очнулась — если это правильное слово — под его телом,
прижимающим меня к каменному полу. Я смотрела на волнующееся облако его волос,
и искры сверкали в них как в золотой завесе. Я погладила их руками — они были
мягкие, снова живые. Край щеки снова был упруг и шероховат от шрамов. Я
коснулась этих знакомых рубцов, и он повернулся ко мне лицом. От его вида у
меня перехватило дыхание.
От лба и до щеки, до полных губ, он снова был безупречен.
Глаза его в этом лице были как сапфиры на фоне жемчуга и золота.
Я рассмеялась, увидев его, смехом радости. Он приложил
ладонь к моей щеке, и я повернулась поцеловать эту ладонь. Тяжесть его тела на
мне была самым прекрасным ощущением в моей жизни, потому что это было
доказательство, что он вернулся, что он здоров, что он цел.
Он то ли поднял, то ли перевернул меня в сидячее положение у
себя на коленях, а сам прислонился спиной к стене. Потом повернул меня у себя в
руках, чтобы мне стала видна Белль Морт. Мне не надо было глядеть ему в лицо,
чтобы знать: оно не до конца дружелюбное.
— Производит впечатление, не правда ли? — спросил
Жан-Клод.
— На меня — нет. Он может питаться энергией только тех,
у кого уже брал кровь и подчинял их несчастные умишки. Ты не хуже меня знаешь,
Жан-Клод, что Ашеру нельзя позволять подчинять мозг каждой жертвы. Иначе за ним
будет бегать парад обезумевших от любви кретинок.
Насчет обезумевших от любви кретинок мне не понравилось, но
я не стала возникать. Мы сегодня побеждали. Когда побеждаешь, не вступай в
споры.
— Пусть все так, Белль, но Ашер восстановил свое
великолепие. Мы более не имеем нужды в тебе, поэтому ты и твоя свита должны
покинуть нашу территорию до завтрашней ночи.
