— У нас сейчас хватит материала, чтобы допросить
Хайнрика и его приятеля?
— Наверное, да. Будем вести дело так, будто Хайнрик
знает о хобби своего дружка. Таким образом, он оказывается пособником, если не
больше.
— Я приеду, как только тут закончу.
— Блейк, это дело вы не расследуете. Вы потенциальная
жертва, и это напрочь лишает вас объективности.
— Не надо так, О'Брайен, я с вами играла честно.
— Это не игра, Блейк, это работа. Или вы хотите всю
заслугу загрести себе?
— Плевать мне на все заслуги. Я просто хочу там быть,
когда вы будете допрашивать Хайнрика.
— Если приедете вовремя. Задерживаться ради вас мы не
станем.
— Ладно, О'Брайен, ладно. Дело вы ведете.
— Очень мило, что вспомнили об этом, Блейк.
И она повесила трубку.
— С-сука! — произнесла я от всего сердца.
У Зебровски и Мерлиони лица были полны ожидания, у Брэдли —
спокойное. Он умел сделать коповскую морду, но не был актером. Я рассказала им
содержание разговора, и Зебровски тут же покатил бочку на О'Брайен — не за то,
что она меня отстранила, а за то, что она даже не подумала связаться с
кем-нибудь из РГРПС.
— Она их арестовала — за что? За то, что тебя
преследовали? А у нас тут четыре убийства, если не больше. — Он посмотрел
на меня. — Хочешь прокатиться на машине с сиренами и мигалкой? Чтобы мы
свалились ей на голову, пока она не развалила чем-нибудь наше дело?
Мне понравилось «наше дело» и понравилось, что он позвал
меня с собой. Дольф бы этого, наверное, не сделал, даже если бы не злился на
меня.
Я кивнула:
— Приятно было бы ворваться, размахивая флагом
юриспруденции.
Он осклабился:
— Дай мне десять минут скомандовать тут, кому что
делать, и жди меня внизу. Возьмем машину с мигалками от нее народ резвее
разбегается в стороны.
Он уже был за дверью и шел вниз по лестнице, что-то про себя
приговаривая.
Мы с Брэдли остались одни. Неслыханная вещь: федерала, даже
двух, если считать меня, оставили наедине на осмотре такого места преступления.
Вообще-то полиция федералов терпеть не может, и федералы платят ей тем же.
Я посмотрела на Брэдли:
— Теперь, когда я установила все те связи, которые вы
хотели установить, скажите мне, зачем вы на самом деле сюда приехали.
Он закрыл конверт и отдал его мне:
— Чтобы раскрыть преступление.
— Раскрытие этих преступлений ничего не добавит к весу
вашего отдела. В прошлый раз, когда мы с вами говорили, вам нужно было
приобрести вес.
Он посмотрел на меня внимательно.
— Вы здесь официально, Брэдли?
— Да.
Я всмотрелась в его ничего не говорящее лицо:
— Вы здесь официально как агент ФБР?
— Я не совсем понимаю, о чем вы.
— Вы мне как-то сказали, что я привлекла внимание
одного из менее известных правительственных ведомств — призраков. Кажется, вы
их так назвали. Ван Андерс — призрак?
— Ни одно правительство в здравом уме не захочет иметь
в стране такое бешеное животное.
— Брэдли, если вы не будете со мной разговаривать, то в
следующий раз я не стану вам верить так, как верю прямо сейчас.
Он вздохнул. Вдруг он тоже показался мне усталым. Он потер
глаза пальцами и сказал:
— Эти убийства привлекли наше внимание. Но я видал
подобные преступления и раньше. В другой стране, где правительство больше
тревожилось об удержании власти, чем о защите беспомощных женщин.
Глаза его наполнились каким-то далеким воспоминанием — и
болью.
— Вы говорили, что отошли от этой работы.
— Говорил. — Сейчас он смотрел прямо на меня, без
всякой коповской морды. — Типы вроде Ван Андерса были одной из причин, по
которым я не смог там работать. Но когда некоторые люди узнали, что Ван Андерс,
быть может, сорвался с цепи в границах Соединенных Штатов, им это не
понравилось. У меня есть разовое разрешение на то, чтобы помочь здесь
разобраться.
— И какова цена этой помощи?
— Хайнрик будет выслан из страны. Имя второго, которого
с ним взяли, нигде не будет названо. Все исчезнет.
— Хайнрик подозревается в терроризме. Вы думаете, его
просто отпустят?
— Его разыскивают в пяти странах, с которыми у нас
соглашения. Кому его отдать, Анита? Лучше просто отпустить.
— Вы не знаете, зачем он оказался в городе? Я-то точно
хочу знать, зачем он меня преследовал.
— Я говорил вам, зачем вы нужны подобным людям.
— Потому что я могу поднимать мертвых? Там —
политический лидер, здесь — несколько зомби-телохранителей?
Я попыталась обратить все в шутку, но Брэдли не засмеялся.
— Вы помните человека, которого вы нашли распятым на
стене собственной гостиной?
— Да.
— Он знал Хайнрика и Ван Андерса, и ему показалось, что
они перебирают через край. Он бросил их и скрылся, но, видимо, недостаточно
хорошо.
— Если это была казнь, зачем было ее подделывать под
какое-то ритуальное убийство?
— Чтобы она не выглядела казнью.
— А какая им разница? — спросила я.
Он покачал головой:
— Анита, это знак. Они хотели его смерти, и смерть
должна была быть достаточно сенсационной, чтобы попасть в заголовки. Чтобы
знали все такие, как он, такие, как я, — те, кто ушел.
— Вы этого не можете знать наверное, Брэдли.
— Знаю я не все. Но я знаю, что все, в этом деле
замешанные, хотят, чтобы Ван Андерса поймали, а Хайнрика отпустили.
— А остальные?
— Про них я не знаю.
— Они все уехали отсюда, или мне продолжать
беспокоиться?
— Беспокойтесь, Анита. Я бы беспокоился.
— Ничего себе. — Тут мне пришла в голову
мысль. — Я знаю, что все это я говорю вам без протокола. Так вот так же
без протокола я хотела бы кое о чем вас попросить.
— Обещать не могу, но что именно?
Я сообщила ему имя Лео Харлана и общее описание, потому что
имя сменить нетрудно.
— Он говорит, что он наемный убийца, и я ему верю. Он
говорит, что он здесь вроде как в отпуске, и этому я тоже верю. Но в Сент-Луисе
вдруг начинают кишеть нехорошие люди, находящиеся в международном розыске, и
мне любопытно бы знать, не связан ли с ними мой клиент.
— Я постараюсь проверить.
