Я замолчала. Все мужчины смотрели на меня, кроме Дамиана,
который просто меня обнял.
— Чревовещание, — произнес Джейсон, стоящий по
другую сторону Жан-Клода. — Другого объяснения у меня нет.
— Действительно, чудо, — кивнул Жан-Клод. Потом он
повернулся к Мюзетт. — Все, кроме одного, бледнеют перед твоей красотой,
Мюзетт. Как я могу предложить что-то меньше, нежели прекрасное, не оскорбив
твоей красоты?
Она снова посмотрела на меня:
— Разве ее красота не равна моей?
Я расхохоталась. Руки Дамиана обхватили меня так сильно, что
мне пришлось похлопать по руке, чтобы он дал мне дышать.
— Не волнуйся, я могу сама разобраться. — Вряд ли
мне кто-нибудь поверил, но это было правдой. — Мюзетт, я знаю, что я
симпатюшка, признаю, но если учесть эту неземной красоты троицу, я — не самая
красивая на нашей стороне.
— Троицу, — повторил Джейсон. — И почему я
думаю, что меня в нее не включили?
— Прости, Джейсон, но ты вроде меня. С виду мы вполне
ничего, но по сравнению с этими тремя — просто по классу не дотягиваем.
— В число трех красавцев ты включаешь Ашера? —
спросила Мюзетт.
Я кивнула:
— Если составлять список красавцев в присутствии Ашера,
ему там место всегда гарантировано.
— Когда-то так и было, но уже несколько сотен лет не
так.
— Не согласна, — возразила я.
— Ты лжешь.
Я посмотрела на нее с удивлением:
— Ты — мастер вампиров. Разве ты не можешь отличить
правду от лжи? Разве не ощущаешь этого по моим словам, по запаху кожи?
Я смотрела ей в лицо, в эти красивые, хоть и пугающие глаза.
Она не могла сказать, лгу я или нет. Только однажды я видела мастера вампиров,
которая не могла отличить правду от лжи: она так вдохновенно лгала самой себе,
что правда ей сильно мешала бы. Значит, Мюзетт слепа к правде, и мы можем ей
лгать. Что ж, это открывает некоторые возможности.
Она нахмурилась в мою сторону и отмахнулась от темы
ухоженной рукой:
— Хватит об этом.
Ей хватило ума понять, что она проигрывает этот момент
спора, но не хватило, чтобы понять почему. И она перешла на другую тему, где,
как она думала, победа ей гарантирована.
— Даже изуродованный Ашер прекраснее тебя, Анита.
Настал мой черед недоуменно морщить брови:
— Кажется, я именно это и сказала?
Она снова нахмурилась. Как будто от меня ожидалась
определенная реплика, которую я вовремя не подала. Я уходила от сценария
представления, а Мюзетт не любила импровизаций — по-видимому.
— И тебе все равно, что мужчина красивее тебя?
— Я давно уже смирилась с тем, что занимаю скромное
место в группе.
Она так наморщила брови, что больно стало смотреть:
— Ты — женщина, которую трудно оскорбить.
Я пожала плечами:
— Правда есть правда, Мюзетт. Я нарушила главное
девичье правило.
— И какое же?
— Никогда не встречаться с тем, кто красивее тебя.
Это вызвало у нее смех — резкий и короткий.
— Non, non, правило другое — никогда в этом не
сознаваться. — Улыбка исчезла. — Но у тебя действительно никаких...
трудностей, когда я говорю, что я прекраснее тебя.
— Никаких, — подтвердила я.
На миг она совершенно растерялась, но тут ее слуга-человек
тронул ее за плечо. Она вздрогнула, резко, прерывисто вздохнула, будто
вспоминая, кто она и где и зачем здесь. Последние искорки смеха исчезли из ее
глаз.
— Ты признала, что твоя красота не может соперничать с
моей, таким образом, взять у тебя кровь не было бы достойной заменой той
побрякушки, что приготовил для меня Жан-Клод. И насчет своего волка ты тоже
права. Он очарователен, но не так, как эти трое.
Что-то мне вдруг перестало нравиться, куда она клонит.
— Дамиан каким-то образом принадлежит тебе. Не понимаю,
но чувствую. Он твой в том же смысле, в каком Анхелито принадлежит мне, а ты —
Жан-Клоду. Жан-Клод как Принц города не может быть донором крови, но Ашер не
принадлежит никому. Дайте его мне как гостевой дар.
— Он мой заместитель, мой temoin, — тем же пустым
голосом произнес Жан-Клод. — Я не стану легко им делиться.
— Я этой ночью видела кое-кого из других твоих
вампиров. У Менг Дье есть подвластный зверь. Она сильнее Ашера, почему не она
вторая в твоей иерархии?
— Она — заместитель у другого мастера и через несколько
месяцев к нему вернется.
— Тогда зачем она здесь?
— Я ее призвал.
— Зачем?
Истинная причина была в том, что, пока я занималась
духовными поисками, Жан-Клоду нужна была поддержка посильнее. Но вряд ли он это
скажет. Он и не сказал.
— Любой мастер периодически призывает домой свою
паству, особенно тех, кто вскоре может стать мастером на своей территории.
Последний визит перед тем, как он утратит силу их призывать.
— Белль была в высшей степени обеспокоена, когда ты
поднялся до Мастера города без этого последнего визита, Жан-Клод. Она
просыпалась с твоим именем на устах, повторяла, что ты всего достиг сам. Никто
из нас не думал, что ты взлетишь так высоко, Жан-Клод.
Он поклонился — низко, глубоко, а она стояла так близко, что
его волосы почти задели ее платье.
— Нечасто удается кому бы то ни было поразить Белль
Морт. Я весьма польщен.
Мюзетт нахмурилась.
— Это правильно. Она была весьма... недовольна.
Он медленно выпрямился:
— И отчего же мое восхождение к власти вызвало ее
недовольство?
— Потому что быть Мастером города — значит быть вне
обязывающих связей.
Кажется, термин «обязывающие связи» для вампиров значил
больше, чем для меня, — я почувствовала, как они все застыли. Дамиан стоял
так тихо, будто его и вовсе не было. Только вес его рук еще сообщал мне, что он
здесь. Пульс его тела замолк, упрятанный глубоко внутрь.
— Но Ашер не поднялся так высоко, — продолжала
она. — И его можно отозвать домой.
Я глянула на Жан-Клода, но лицо его было абсолютно
непроницаемо — та вежливая пустота, за которой он прячет любые реакции.
— Разумеется, это в пределах ее прерогатив, но я должен
был бы быть извещен заранее об отзыве Ашера. Америка заселена менее Европы, и
битвы за территорию здесь куда менее цивилизованны. — Голос его был все
так же пуст, лишен эмоций, будто все это пустяки. — Если мой первый
заместитель просто исчезнет, другие воспримут это как мою слабость.
