- У вас есть ваша благотворительность.
- Этого мало, Чезаре.
- Будет Марко.
- Вы мне сказали, что с Марко останется Катриона, она великолепно справляется!
- Найду ей другую работу.
В намерения Чезаре не входило, чтобы Робин осталась работать в «Ингрэм паблишинг».
Ему приходилось часто ездить по делам, он хотел, чтобы Робин и Марко сопровождали его. Если она продолжит работу у отца, это будет невозможно.
С его точки зрения, здесь и обсуждать нечего.
Поглядывая на Чезаре из-под опущенных ресниц, Робин размышляла: понимает ли он, что это ровно то, о чем она мечтает?
- Ваше решение не подлежит обсуждению? - спросила она с притворным недовольством.
- Абсолютно и окончательно, - твердо ответил он.
- Тогда у меня нет выбора, - сдалась она. - Но мне пора. До свидания, - и вышла, улыбаясь в душе.
Со мной будет Марко, будет каждый день!!!
Она могла бы полюбить Чезаре, ведь он дает ей именно то, о чем она мечтает.
Любить Чезаре?..
Нет, невозможно, такой самонадеянный человек.
Физически желать - да.
Но не любить...
Глава восьмая
- Катриона сказала мне, что хочет вернуться на Сицилию после окончания нашего медового месяца.
Чезаре сообщил это Робин сразу, как только вошел в дом Ингрэмов.
- Вы уже говорили с ней?
- Пожалуй, нет. Она говорила со мной. Ее сестра недавно родила девочку, и Катриона хочет понянчить племянницу.
- Медовый месяц? Кто сказал, что будет медовый месяц?
- Как у всех после свадьбы, разве нет?
У всех нормальных людей - да, но их свадьбу никак нельзя назвать традиционной.
- Я не понимаю, какая в этом нужда?
- От нас этого ждут, - твердо сказал он.
- Кто?
- Например, ваш отец. Кстати, я думал, он будет здесь вечером, - Чезаре нахмурился, заметив, что Чарлза нет в комнате.
Для него это был трудный и длинный день. Деловые встречи затянулись, а его мысли обращались к Робин чаще, чем ему того хотелось бы.
Она опять выглядела изумительно. Кремовое платье очень удачно сочеталось с цветом ее кожи и рассыпавшихся по плечам волос. Обнаженные руки, длинные ноги в шелковых чулках. Теперь Чезаре знал, что она любила чулки, а не эти ужасные колготки, которые он считал крайне несексуальными.
Много раз на дню эти длинные ноги в чулках вставали перед его глазами, нежнейшая кожа бедер выше чулок, шелковый треугольник, который ему так нравилось ласкать, ее вкус... Чезаре вспоминалось, как он взял в рот ее сосок и привел ее к сотрясающему освобождению.
Эти мысли и сейчас заставляли до боли напрягаться все его тело!
Да, он собирался провести с Робин где-нибудь медовый месяц. Да, ему хотелось побыть с ней вдвоем, только вдвоем, чтобы вместе, не спеша, испытать все сексуальные радости и удовольствия!
- Папа в кабинете говорит по телефону, он придет через пару минут, - извинилась Робин. - Хотите выпить что-нибудь, пока мы ждем? - она указала на барную стойку.
Выпить? Он хотел закончить все это, остаться вдвоем с Робин и заниматься с ней любовью.
- Виски, если можно, - сказал он и, усевшись в кресло, стал наблюдать, как она наливает ему напиток.
Какие тонкие, изящные, чувственные пальцы. Он желал, чтобы эти пальцы ласкали его тело, так сильно желал, что все, абсолютно все остальное вызывало его раздражение.
Когда они закончат встречу с ее отцом, он поедет с Робин к себе в отель и будет любить ее.
И, черт возьми, пусть Катриона думает, что хочет!
Чезаре казался в этот вечер каким-то растерянным. Робин заметила это, передавая ему виски. Их молчание было особенно напряженным.
- Вы захотели прийти сюда, Чезаре, - сухо напомнила она.
- Я нисколько не озабочен возможной реакцией вашего отца на наши планы пожениться как можно быстрее, если вы это имеете в виду, Робин.
Нет, этому человеку с его богатством и властью немногие решились бы сказать «нет».
Включая ее саму...
А еще у этого человека акции «Ингрэм паблишинг»...
- Я бы не чувствовала себя так уверенно на вашем месте, Чезаре. Для моего отца богатство человека значит очень мало, когда речь идет о замужестве его единственной дочери.
Конечно, Джил тоже был достаточно богат, и вот - такой неудачный брак!
- А для вас, Робин? - Чезаре поставил на столик нетронутый стакан виски. - Что для вас важно в муже?
Он встал, сделал два шага и оказался прямо перед ней.
Робин почувствовала легкое волнение. Его смуглое красивое лицо было так близко, а темные глаза спокойно и прямо смотрели на нее.
Девушка судорожно вздохнула. Она ощущала тепло его тела, знала силу мускулов под белой шелковой рубашкой.
Робин покачала головой:
- Вопрос ведь не только в нас, Чезаре?
- Нет?
Он прикоснулся рукой к основанию ее шеи, там, где билась жилка.
- Вы опять возбуждены, Робин, - пробормотал он с удовлетворением.
- Я...
- У вас усилился пульс, - не обращая внимания на протесты, он провел пальцем по ее подбородку, не отрывая горящего взгляда от губ, затем опустил глаза. - У вас напряглись соски, это видно под платьем, - удовлетворенно сообщил он. - И вы хотите поцеловать меня, - он погладил ее губы пальцем и тут же прижался к ним своими.
Да, ей очень хотелось поцеловать его. Робин не могла отрицать этого. Она прижалась к нему всем телом, руки поднялись к его плечам, пальцы утонули в густых волосах.
У нее не было объяснения безумию, овладевавшему ею в его руках. Сопротивляться этому не было ни воли, ни сил. И сейчас, когда он целовал ее, медленно забирая своими губами ее нижнюю губу, потом верхнюю, трогая языком ее язык, - все ее тело словно пронзало электрическим током. Она гортанно застонала...
- Может, мне заглянуть сюда позже?
Робин отшатнулась, услышав голос отца. Она бросила обвиняющий взгляд на Чезаре: он целовал ее сейчас с единственной целью - хотел, чтобы Чарлз застиг их за этим занятием. Но лицо Чезаре ничего не выражало.
- Пап, - Робин пошла к отцу через комнату. Ее ноги дрожали. - Думаю, нет нужды знакомить вас, да?
- Гамбрелли, - кратко сказал Чарлз, протягивая руку.
- Ингрэм, - также кратко ответил Чезаре, пожимая протянутую ему руку.
