Она кивнула ему.
– А теперь я уезжаю. Ваша агентура была ложной, и об
этом знали все: и ваши, и наши.
– Да. Наверное, это так.
Он понимал, что не имеет права говорить женщине более того,
что сказал. Микрофон Симховича и трое американцев, стоявшие рядом, напряженно
ловили каждое слово.
– Мы еще увидимся? – спросила она.
– Не знаю. После этой игры у меня отпал всякий интерес
к нашей работе. Грязное и никому не нужное дело.
– Тело Ленарта уже отправили домой? – Она понимала
все с полуслова.
– Еще нет. Комиссар обещал отправить… через два-три дня, –
он не сумел выговорить «тело Ленарта».
– Ты обижен на своих? – прямо спросила она.
– Не знаю, – микрофон давил ему на грудь.
– Когда ты улетаешь?
– Сегодня ночью. В Дели.
Она удивленно посмотрела на него.
– Ты все-таки летишь в Индию, но зачем?
– Каждое дело нужно доводить до конца, – он
уклонился от ответа.
Она начала понимать.
– Во время прошлого визита ты был так же немногословен.
Но тогда с нами играли «легионеры», – сказала ему женщина.
Нужно быть настоящим профессионалом, чтобы оценить эти слова
Натали. Она поняла, что находится под контролем. Он благодарно улыбнулся ей.
– Спасибо, – тихо сказал Дронго. – Я всегда
ценил твое понимание.
Целую минуту вечности они провели молча, заставив
поволноваться агентов Симховича, отвечавших за исправность техники.
– Мы еще увидимся? – спросила женщина.
– Если на этот раз останусь без работы, приеду к
тебе, – пошутил Дронго.
– Я люблю тебя, – просто сказала Натали. –
Береги себя.
– Ты тоже. – Он даже не мог ничего сказать.
Душевный стриптиз под смех израильских и американских агентов был не для него.
Женщина поняла и это.
– До свидания, – сказала она, целуя его на
прощание.
«Будьте вы все прокляты!» – в очередной раз подумал Дронго,
неловко обнимая женщину под внимательными взглядами сопровождающих Натали.
Не оборачиваясь, она поспешила к выходу из зала. За ней
почти бежали агенты. Она еще не успела скрыться, когда к нему подошел еще один
агент, протягивая конверт. В нем было только одно слово – фамилия агента.
Прочитав ее, он положил бумагу в конверт и вернул его вместе с микрофоном
агенту. Сделка состоялась.
А в это время в другом конце аэропорта на посадку выходила
Натали Брэй. Неожиданно рядом появился Бремнер.
– Вы все сделали правильно, Натали, – одобрительно
сказал американский резидент. – Правда, нам не удалось установить, кто из
МОССАДа работает в ЦРУ. Но зато мы спасли своего агента в Москве.
– Вы думаете, Дронго не узнал его имени?
Бремнер усмехнулся.
– Нам удалось прослушать разговор Симховича с Дронго из
вертолета, находившегося над домом резидента МОССАДа. Обычно они применяют
мощные глушители и скэллеры, но в этот раз мы применили направленный луч. Вы же
знаете Фалмера, он гений в технике.
– Значит, Дронго ничего не узнал? – спросила
женщина.
– К сожалению, узнал. Симхович согласился обменять своего
агента в ЦРУ на нашего в Москве. Только что имя нашего агента вручено Дронго.
– И что будет? – замирая от ужаса, спросила
Натали.
– Ничего. Дронго не уйдет живым из аэропорта. Все
рассчитано. Мне даже кажется, что Симхович специально подставил его, зная, что
мы прослушиваем. Что с вами?
– Подождите! – Женщина толкнула его, бросаясь в
другую сторону.
– Задержите эту дуру! – зло крикнул Бремнер
агентам. – Тысячу раз обещал себе не иметь дело с женщинами
[7]
, –
пробормотал он устало.
Натали уже успела вскочить на эскалатор. Агенты бежали за
ней.
Дронго уже выходил из зала. Она бежала изо всех сил. Туфли
мешали ей, и она скинула их на ходу, отбросив в сторону сумку, продолжала
бежать.
Дронго в последний раз обернулся. Она, чувствуя, что может
не успеть, закричала, закричала на весь аэропорт, нарушая все правила
профессионалов. Она кричала его настоящее имя. Он, услышав крик, остановился.
Служащие аэропорта стали оглядываться вокруг, случайные посетители в испуге
прижимались к стенам и стойкам, полицейские стали доставать оружие.
А она все кричала, словно позабыв обо всем на свете, спеша к
нему. Он бросился ей навстречу. И тогда загремели выстрелы.
Они еще успели по инерции добежать друг до друга и упали
вместе на холодный пол великолепного венского аэропорта. Вокруг уже суетились
полицейские.
Он перевалился на спину.
– Все хорошо, – тихо сказал Дронго, – все в
порядке.
– Да, – сказала женщина, – ты жив.
«Она ранена, – с ужасом понял он. – Господи, она
защитила меня, прикрыв своим телом!»
– Ты ранена. – Он привстал на колени, не обращая
внимания на бежавших к нему советских агентов и полицейских.
– Кажется, да… – У женщины начиналась агония. –
Поцелуй меня, – попросила она.
Он наклонился к ней.
– Я люблю тебя, – сказал он. Что еще можно было
сказать?
К ним уже наклонились люди, когда она произнесла последние
слова:
– Береги себя…
Когда ее поднимали, она была уже мертва.
Кажется, и на этот раз он сдержался. Не плакал и не кричал.
Это было бы непрофессионально, а значит, он не мог этого допустить. Когда
уносили тело Натали, он только повернул голову, чтобы попрощаться с ней. Больше
он не помнил ничего.
Глава 20
– Вы сделали большое, нужное дело. – Генерал
встречал его на этот раз в своем кабинете в комплексе зданий на Лубянке.
Ведомства Примакова и Бакатина еще не успели полностью разделить, и часть
руководителей служб разведки находилась в старых зданиях КГБ.
– Благодаря вам, – высокопарно продолжал
генерал, – разоблачен крупный американский разведчик. Вы провели свою игру
блестяще, Евгений Максимович просил передать вам его благодарность.
Он слушал молча, почти не реагируя на окружающих. После
смерти Натали он словно впал в состояние душевной комы. Его вывезли из Вены в
тот вечер на автомобиле в Братиславу и далее в Прагу. Оттуда специальным рейсом
он был переправлен в Москву. За эти два дня он почти ничего не говорил, никого
не слышал и ни о чем не спрашивал. Сопровождавший его Родионов тактично молчал,
давая ему возможность быть одному.
