Эта была первая частная выставка такого рода, на которую Мак согласилась. Сейчас, когда настал этот вечер, она была вся на нервах.
— Вот, выпей это! — Джереми подал ей бокал шампанского, взяв его с подноса, — официанты уже начали лавировать среди гостей, разнося напитки. — Да ты вся зеленая и трясешься!
— Я за всю жизнь так не волновалась! — Мак сделала глоток шипучего напитка в надежде прийти в себя.
— Эх, где мои двадцать семь? — прошептал он, задумчиво глядя на девушку.
— А что, если им не понравятся мои работы? — Она сделала еще глоток.
— Дорогая, не могут же все быть идиотами! Вот увидишь, это будет чудесный вечер. Я понимаю, как тебе сейчас тяжело, ты чувствуешь себя не в своей тарелке, но постарайся расслабиться и наслаждаться. Договорились?
Проблема в том, что Мак никогда особо не хотела выставлять свои работы. Продавать — да! Но демонстрировать их и при этом быть вежливой перед незнакомыми людьми — нет! К сожалению, ей приходилось жить лишь с продажи своих картин…
— Я постараюсь… — протянула Мак и, оглянувшись, вдруг замерла. — О мой бог! — задыхаясь, произнесла она.
В дверях, беседуя с Мангусом, стоял Джонас Бьюкенен!
По сравнению со светловолосым и дружелюбным Мангусом Джонас выглядел темным и… опасным. Вот его внимательный взгляд пробежал по гостям. Сердце Мак готово было вырваться из груди. Хотя Бьюкенен был одет, как и остальные мужчины, в черный костюм и белоснежную рубашку, дополненные черным галстуком-бабочкой, он сильно выделялся из толпы мужчин, выглядя более представительно и… сексуально.
— Что случилось? — Джереми проследил за ее взглядом и заинтересованно спросил: — Кто это?
— Вы должны сами знать. Вы же его пригласили! — Мак пристально посмотрела на совладельца галереи.
— Не думаю… — Джереми все еще смотрел на Джонаса. — А как его имя?
— Джонас Бьюкенен. — Мак тяжело вздохнула.
— Тот самый Джонас Бьюкенен? — Джереми выглядел удивленным.
Так как Мак знала только одного Джонаса Бьюкенена, это был тот самый.
— О, теперь я понял! — Джереми выглядел явно удовлетворенным тем, что сложил этот пазл. — Он пришел сюда с Эми Волтерс!
Мак повернулась и увидела, что Джонас Бьюкенен действительно идет под руку с высокой рыжеволосой красоткой. Переговариваясь, они прошли к остальным гостям.
— Эми — художественный критик издания «Персона», — сухо прокомментировал Джереми, глядя на мертвенно-бледное лицо Мак.
Мак не нуждалась в разъяснениях, она прекрасно знала, кто такая Эми Волтерс. Господи, ну почему именно она пришла на выставку с Джонасом Бьюкененом! Будет нелегко вести себя очень вежливо с критикессой, когда рядом этот неприятный человек! Приглашения на выставку были разосланы пару недель назад, чтобы привлечь больше публики. Это значит, что Джонас мог заранее запланировать свой визит к ней два дня назад. И уже тогда он знал, что придет в Линдвудскую галерею сегодня вечером.
«Мерзкая, хищная крыса!»
— Как приятно снова видеть вас, Мак!
Мак напряглась, ее прежняя нервозность сменилась негодованием. Она узнала этот саркастический тон — Джонас Бьюкенен действительно стоял позади нее. Взяв себя в руки, Мэри Макгуайр повернулась к нему, и ее лицо не выражало при этом абсолютно ничего.
В отличие от Джонаса. Сказать, что Джонас был удивлен при виде художницы, — значило не сказать ничего! Перед ним стояла милая женщина с черными как смоль волосами, подобранными в высокую прическу, что придавало ей очарование и подчеркивало стройность ее шеи. Она была одета в красное шелковое платье до колен в китайском стиле, дополненное красными босоножками на высоком каблуке. Ее стройные ноги были просто идеальны. Если бы Эми лично не уверила его в том, что это и есть автор представленных на выставке работ, Джонас никогда бы ее не узнал!
Сегодня Мак выглядела совершенно другой. Она была более взрослой, изысканной… А эти дымчато-серые глаза, обрамленные длинными черными ресницами, эта матовая бледность щек, чуть-чуть оттененная пудрой, эти пухлые и чувственные губы, покрытые блеском такого же оттенка, как подчеркивающее фигуру платье и босоножки на высоких шпильках.
Одним словом, женщина, стоящая перед ним, выглядела как само совершенство! Кто бы мог подумать?! Такое превращение! Из оборванки — в роковую женщину! Благодаря одному только красному шелковому платью…
Впрочем, как только она подняла на него глаза, он увидел знакомый непримиримый взгляд.
— Мистер Бьюкенен, — сухо произнесла художница. — Джереми, это Джонас Бьюкенен. Джонас, Джереми Линдхерст — один из совладельцев галереи.
Мак смотрела на их рукопожатие, размышляя о том, что сегодняшний визит Бьюкенена на выставку еще более нелеп, чем тот, к ней домой, два дня назад.
И все же на него было приятно смотреть. Джонас Бьюкенен был одним из немногих знакомых ей мужчин, кто придавал элегантность любой одежде — сегодня это был обычный черный костюм. Яркая индивидуальность этого мужчины бросалась в глаза гораздо сильнее, чем идеально скроенный костюм.
— Вы уже потеряли мисс Волтерс? — мило произнесла Мак, наблюдая, как Эми беседует с каким-то мужчиной в другом конце зала.
В голубых глазах Джонаса заискрились огоньки, словно чертовщинка пробежала.
— Эми здесь по своим делам, — ответил он беззаботно.
— Не думала, что для вас есть что-то помимо ваших интересов, — усмехнулась Мак.
— Надеюсь, вы оба меня простите? — извиняющимся тоном вставил в их перепалку свою вежливую фразу Джереми. — Я должен поздороваться еще кое с кем.
— Конечно, я буду счастлив остаться в обществе… Мак. — Джонас на шаг придвинулся к ней.
Эта близость тяготила ее. Дело в том, что Мак ни на минуту не забывала о своей студии. Уже несколько месяцев то один, то другой представитель Бьюкенена приходили к ней, пытаясь уговорить ее продать свой дом, чтобы снести его, построив на этом участке элитное жилье. А потом явился сам Джонас Бьюкенен! Личный интерес хозяина строительной компании к этому вопросу подействовал на Мак не самым лучшим образом.
— Вы сегодня прекрасно выглядите!
— Не дайте внешнему виду ввести вас в заблуждение. Завтра я снова надену свой комбинезон! — Мак перебила его слишком категорично.
Но она никогда и никому не позволит видеть в себе исключительно красивую обертку! — И кстати, мистер Бьюкенен, что вы тут делаете?
Прищурившись, Джонас изучал Мэри Мак Макгуайр. В его голове не укладывалось, что эта женщина одевается как оборванка, потому что сама этого хочет.
— Эми попросила меня быть на сегодня ее кавалером.
Блеск на ее губах завораживающе переливался.
— Должно быть, вам льстит, что вас пригласила такая красивая женщина?
