В солдатах и матросах служат не менее десяти лет, а верхнего
предела не назначено – лишь бы был крепок и не увечен, а там служи хоть до седых
волос. Отслужившие десять лет могут при соблюдении определенных условий выйти в
отставку, однако еще семь лет находятся во «второй очереди», и в случае большой
войны их могут вновь определить на службу, потому что так проще и выгоднее, чем
брать необученного. Если вышедший в отставку после десяти лет беспорочной
службы был до того крестьянином сеньора или короны, он получает статус
фригольдера либо право приписаться к одной из трех низших гильдий, а если имеет
не менее трех медалей – и к Серебряной. Если же отставник горожанин, может
подняться гильдией выше, а при наличии медалей – и шагнуть через разряд.
Порядки такие побуждают многих и многих искать военной службы – благо, в полном
соответствии с таларской пословицей «У акиллы из-под крыла не выскочишь»,
достаточно беглому тюремному сидельцу или сбежавшему от хозяина крестьянину
попасть в списки полка и принести присягу, как ни полиция, ни сеньор уже не
вправе его из казарм извлечь.
В военном флоте есть свои особые полки морской пехоты,
действующие в морском сражении абордажными командами, либо штурмующие
прибрежные города, когда произойдет такая надобность. Иные из этих полков
целиком набираются из каторжников, изловленных пиратов и тому подобного сброда,
обязанного в обмен на свободу прослужить ровным счетом пятнадцать лет. Свободой
такой удел можно назвать с превеликой натяжкой, ибо надзор за ними строгий и за
попытку дезертирства вешают немедля, да и за многие другие проступки наказанием
петля гораздо чаще служит, чем розга. И все же приток охотников в такие полки
велик – лучше служить в морской пехоте, чем надрываться в каменоломнях или
висеть на рее, к тому же бывает и военная добыча, а отслуживший пятнадцать лет
получает полное прощение прошлых грехов. Вот только доживает до окончания срока
не более одной десятой, поскольку их бросают в самые горячие места – да так уж
человек устроен, что всегда надеется, будто убьют непременно другого…
Ганза тоже содержит на часть своих доходов и постоянную
армию, и военный флот, и отряды Вольных Топоров. В Глане же постоянной армии
почти что и нет – лишь два-три королевских полка, обычно размещенных на
границах. Зато при угрозе извне тамошний воинственный народ, сызмальства
обученный владеть оружием независимо от пола, быстро собирается под знамена
своих кланов, и армия эта весьма грозна, ибо защищает свою родную землю.
Постоянную армию не заменишь быстро неопытными рекрутами,
стоит она дорого, и часто рисковать ею в крупных сражениях неразумно. Потому,
как и у нас на Сильване, особо крупные войны, истощающие государство и
требующие предельного напряжения всех сил, на Таларе бывают, но весьма редки.
Те же, что вспыхивают и ведутся часто, сводятся к двум-трем битвам, где обе
стороны выставляют лишь по несколько полков. Так же обстоит и с морскими
сражениями, где сходятся не более десятка-другого вымпелов с каждой стороны.
Иные войны ограничиваются осадой крепостей, иные – рейдами одного-двух полков
на вражескую территорию.
Мирное же население, считается, не должно участвовать в
войне, как бы к ней ни относилось. Единственным исключением предстает лишь
воинственный Глан, чьи рубежи сильнее мечей охраняет ясное осознание того, что
любому вторгшемуся придется ждать удара от каждой руки, из-за каждого куста. С
другой стороны, по законам современной войны и у армии противника нет привычки
зверствовать против мирного населения, хотя оно несет неизбежный ущерб в виде
увода скота, грабежей и насилий над женским полом, а порой и взятые города
бывают отдаваемы войску на разграбление. Такова уж война, сама по себе
являющаяся бедствием…
Некоторые заметки о морских островах
(выдержки из четырнадцатого письма реверена Гонзака)
О всевозможных чудесах, диковинах, встречах и впечатлениях,
с коими я столкнулся во время трех своих морских путешествий, напишу еще
отдельную книгу, каковая, похвастаюсь, на две трети уже готова
[22]
.
А пока что, друг мой Чедогон, ограничусь тем, что перечислю самые заметные морские
острова и опишу их кратко.
Надобно прежде всего заметить с превеликой завистью, что
мореплаванию на Таларе благоприятствует одно существеннейшее обстоятельство –
моря там, в отличие от наших, пресноводные, и корабельщикам не грозит смерть от
жажды. (Ходят даже разговоры среди ученых, что великая река Ител – есть поток,
вытекающий из моря, подземным течением проделывающий часть пути и выходящий в
Хелльстаде на поверхность. К этому предположению стоит прислушаться, учитывая
странное строение реки Ител, словно бы из ниоткуда берущей немалое количество
полноводных рукавов, на каковые она разделяется, – а ведь со всеми прочими
реками обстоит как раз наоборот: притоки питают реки, а не реки в обилии
порождают рукава. Однако проверить это предположение трудно: экспедиции к устью
Итела опасны. Пробовали иные сбрасывать с кораблей в Фалейском заливе изрядное
количество плотно закупоренных пустых бутылок, надеясь, что некоторые из них,
пройдя гипотетическим подводным течением, всплывут в низовьях реки, но не слышно,
чтобы принесло это успех, что, впрочем, как не доказывает существование
подземного потока, так и не отвергает.)
Так вот, планета Талар делится на Полушарие Восхода и
Полушарие Заката. В первом и лежит Харум. К полудню от него расположены острова
Бару, числом одиннадцать. Четыре из них, более обширные, принадлежат Снольдеру,
а прочие семь – Горроту. Острова эти никакой пользы почти не приносят, не
разведано там ни ценных руд, ни благородных металлов, а земля большей частью
скудна для землепашества или скотоводства, так что владеющий ими извлекает
выгоду главным образом моральную. Ибо государства подобны малым детям, каждый
клочок земли для них – что любимая безделушка, каковую не отдадут другому, даже
если надоела…
К закату от Харума лежит Катайр Крофинд, остров большой,
размерами не уступающий Харлану. Там текут две реки, есть обширные пастбища,
оловянные и медные рудники, месторождения мрамора и каменоломни, на коих
трудятся каторжники. Есть там города и деревни. Катайр Крофинд принадлежит
Снольдеру.
К полуночному закату от Катайр Крофинда находится Инбер
Колбта. Островов в данном архипелаге около девятисот, но редкий из них
превышает размерами двух-трех югеров
[23]
, и расположены они крайне
густо, очень близко друг к другу собраны, так что разделяющие их воды весьма
узки, где шириною в полет стрелы, а где можно без труда перебросить камень с
островка на островок. Протоки Инбер Колбта являют собой сущий лабиринт, где
незнакомый с архипелагом кормщик может блуждать неделями, не находя выхода в
океан, да и опытные лоцманы не рискуют углубляться в самое сердце Инбер Колбта,
благо что и делать там занятому человеку нечего. Только на внешних островах
останавливаются проплывающие корабли, ибо у Инбер Колбта проходит один из
оживленных морских путей, и вездесущие ганзейцы еще в древние времена устроили
там три порта, а в позднейшие годы разные государства заложили угольные склады
для своих пароходов. В глубине же Инбер Колбта любят укрываться превосходно
знающие те места пираты, и погоня за ними затруднительна, хотя случается.
Всякое болтают о центральных областях Инбер Колбта, но я к этому еще вернусь в
своей книге о тайнах океана. Инбер Колбта никому не принадлежит, и большинство
его островов необитаемы. На таларском древнем языке, ныне вышедшем из
употребления, «инбер колбта» означает «устье реки», и ученые люди уверяют,
будто с птичьего полета архипелаг и впрямь напоминает, если мысленно дорисовать
недостающее, устье гигантской реки, дельту с многочисленными островками.
Возможно, есть правда в легендах, утверждающих, будто до Шторма места те были
сушей с протекающей по ней рекой – от чего только и осталось, что Инбер Колбта.
