Тот, что с усами, полуобернулся к доктору:
– Итак?
Сварог ему даже позавидовал: вельможа ухитрился вложить в
коротенькое словечко массу разнообразнейших оттенков и нюансов. Тут тебе и
снисходительное превосходство, и тень барской фамильярности, и многое другое.
Доктор, даром что советник и вице-камергер, являл фигурою неизъяснимое
почтение. Он поклонился еще ниже:
– Милорд, граф Гэйр согласился со мной, что является лордом
и графом…
– Во-от как? – небрежно бросил усатый. – И это
единственное достижение, которым вы можете похвастать после столь долгих и
усердных трудов?
На доктора жалко было смотреть. Сварог, так ничего и не
понявший, тем не менее сделал вывод, что доктор, весьма похоже, потерпел некую
катастрофическую неудачу. Обещал несказанно больше, чем сделал. Даже жаль
вице-камергера, право слово. Сразу голову отрубят или бросят в яму к медведям?
Эти могут, ох могут…
– Высокий герцог, определенные успехи… – лепетал
доктор. – Владение оружием…
– Неужели? – наигранно удивился герцог. – Столь
высокие достижения? Гей!
Сварог, уловив краем глаза быстрое движение, отпрыгнул. Два
субъекта в черном, неведомо когда вошедшие, надвигались на него с обнаженными
мечами, пригибаясь, разведя локти, пошевеливая усами и скаля зубы. Физиономии у
обоих были весьма мерзкими. Сварог нерешительно взялся за меч.
– Вот-вот! – подбодрил усатый. – Ну-ка!
Сварог выхватил меч, как раз вовремя – субъекты в черном
бросились на него, клинки сверкнули у самого лица. Звон стали, хриплое дыхание…
Они хорошо дрались, без дураков, на полном серьезе, но Сварог, что удивительно,
им ничуть не уступал и даже ухитрялся сдерживать обоих. Он вовсе не чувствовал,
будто кто-то им управляет, будто его телом движет неведомая сила. Он делал то,
что умел. И зная, что в состоянии убить обоих, – вот только сможет ли?
Вместе с обретенным неведомым образом умением он отнюдь не приобрел сноровки
хладнокровно вонзить клинок в живое тело. Так ему убивать не приходилось. Да и
комната была самая мирная.
– Убивать не обязательно! – словно прочитав его мысли,
командным тоном крикнул усатый герцог. – Кончайте схватку, как хотите,
только – не убивать! Ну!
Сварог поднажал – и один меч улетел в угол, а его владелец,
зажав ладонью глубокую царапину на плече, нанесенную концом клинка, исчез за
дверью. Второй проморгал выпад, и Сварог, выполнив по всем правилам отвлекающий
маневр, зацепил клинком его правый локоть.
– Браво. – Герцог два раза приложил ладонь к ладони,
что, должно быть, означало бурные рукоплескания. – Насколько я понимаю, на
этом и кончаются ваши успехи, вице-камергер?
Он так издевательски подчеркнул это «вице», что даже Сварогу
было ясно: Молитори рассчитывал за труды праведные подняться гораздо выше в
табели о рангах – но сидеть ему, похоже, в вице-камергерах до самой смерти и в
полном бесславии. Если не отнимут и то, что есть.
Жалкий вид доктора подтверждал эту гипотезу. Оба сановника
поворачивались к двери.
– Подождите! – Сварог, убрав в ножны меч, рванулся к
ним. – А мне… Что мне теперь делать?
Они переглянулись, слегка пожали плечами.
– Да делайте что хотите, право, – сказал герцог. –
У вас тут где-то замок, я полагаю? Подробности – у этого вот господина. –
Он показал через плечо большим пальцем на доктора Молитори, едва заметно
склонил голову и вышел. Следом удалился его спутник, так и не проронивший ни
слова во время странной аудиенции. Дверь за ними затворилась как бы сама собой.
– Подробности, – сказал Сварог.
– Что? – Доктор покосился на него непонимающе, зло.
– Герцог вам велел посвятить меня в какие-то подробности.
– Да какие вам еще подробности? – прямо-таки стоном
вырвалось из щуплой груди бедняги доктора. – Подробности… Здесь вам, во
всяком случае, делать больше нечего. Ступайте в парк и избавьте меня от вашего
присутствия…
– Между прочим, я к вам не набивался в гости, – сказал
Сварог, чуточку разозлившись. – Так что извольте-ка объяснить внятно, что
мне теперь делать.
– Вот как заговорили, – с грустным сарказмом покачал
головой доктор. – Сообразили, что со мной теперь можно не считаться…
– Да бросьте вы, – сказал Сварог примирительно. –
Я-то при чем? Должен же я знать, что со мной произошло.
– Провалились в дыру во времени, – отрезал
доктор. – Есть такие… Угораздило ступить не туда и не вовремя…
Сварог ни капельки не верил. Но видно было, что большего от
доктора не добиться.
– Ну а что мне делать?
– Идите в парк, – сказал доктор. – Я распоряжусь,
чтобы вызвали вашу виману. И прощайте, смею думать.
– Я вне себя от счастья, видя вашу столь сердечную заботу
обо мне, – сказал Сварог. – Очень вам признателен, милорд
вице-камергер…
– Я не милорд, – сказал доктор столь печально, что
Сварогу стало его жаль, и он великодушно утешил:
– Ничего, глядишь, и станете…
Судя по лицу доктора, Сварог сболтнул совершеннейшую
глупость. И если Сварог хоть чуточку разбирался в людях, у него теперь имелся
личный враг – нужно надеяться, не способный на серьезные пакости. Личный враг –
с первых минут пребывания здесь, где ничего не знаешь и ни в чем не
разбираешься? Черт, скромнее надо жить, скромнее…
Он махнул рукой и пошел к двери. Помедлив на пороге, все же
обернулся:
– Скажите хотя бы, где я?
– Это называется Талар. – Доктор раздраженно сделал
рукой широкий жест. – Или – Великий Талар.
– Страна?
– Планета.
– А когда это?
– Для вас это – будущее. Весьма и весьма отдаленное. –
И доктор выпалил со злобным торжеством: – Впрочем, теперь для вас это, сами
понимаете, настоящее. И навсегда. С чем имею честь вас поздравить.
– Спасибо, – сказал Сварог и вышел.
Перед ним открылся длинный, широкий, светлый коридор с
белыми статуями в нишах, мозаичным полом и расписным потолком, и он бездумно
зашагал по этому коридору, тихому и пустому. Почему-то не тянуло ни удивляться,
ни грустить, он не сожалел о мире, который покинул, но и не радовался ничему.
Он как-то по-другому представлял себе будущее – мегаполисы, бешеные ритмы,
коловращение загадочных механизмов, яркие краски, суета, неон, синтетика,
гигантские объемные телеэкраны на стенах небоскребов… и тому подобное,
потрясающее размахом, пестротой красок и чудесами. Вместо этого – тишина и
захолустье, герцоги и вице-камергеры, мечи и лорды… Попахивало чем-то
средневековым – не в смысле атмосферы, а в смысле атрибутики и декораций.
Впрочем, и атмосфера… Ничего, быть графом посреди средневековья – тоже не самая
худшая участь…
