– Готовых магистров не бывает, – усмехнулся
Ронтег. – Потому что это не будет обучением. Увы, в этой области ничто не
изменилось с древних времен и, наверное, не изменится. Можно вложить человеку в
память гигантские вороха справочников, географических атласов, руководств по
управлению аппаратами и агрегатами. Но подлинно профессиональные знания он
должен получать обычным путем, осмысливать их; впитывать, делать частью своего
мозга и только после этого переходить к следующей порции. Пример. Вы сейчас
знаете названия всех ветров, главных созвездий, мелей и островов. Сможете
провести корабль от Инбер Колбта в залив Даглати в пору осенних штормов?
Сварог призадумался и смущенно пожал плечами:
– Не получается что-то…
– Вот видите. Здесь уже нужно поработать головой. Личный
опыт и выработанный долгими годами практики профессиональный нюх не
программируются.
– Понятно, – сказал Сварог. Встал. – Ну, мне пора,
пожалуй. Не смею отнимать у вас время, всецело отданное познанию тайн природы.
Ибо мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее – наша задача…
– Кто это сказал? – заинтересовался магистр, пропустив
мимо ушей иронию, которую не мог не распознать в голосе Сварога.
– Один ученый. То есть ему еще суждено сказать это через
неизвестное количество тысячелетий…
– Великолепный афоризм. Что ж, желаю удачи.
Сварог размашисто шагал по узкому причалу, не огражденному
хотя бы символическими перилами – но теперь он знал, в чем причина такой
беспечности. Лар не может упасть на землю, даже если он сиганет вниз без
парашюта – пролетит уарда полтора, а там его мягко подхватит и вернет назад
система спасения, коей оборудованы, говоря сухим языком науки, все летающие
жилые объекты. Прочие летающие объекты, служащие для перемещения по воздуху,
никогда не могут упасть, как не способно рухнуть на землю облако. Если только в
них находится лар. В довершение всех благодатей, лар может преспокойно прыгать
с высоких башен, ибо опустится на землю мягко, как сухой лист. Его можно
сбросить с горной вершины в обыкновенной бочке – и эффект будет тот же. К
сожалению, покопавшись в новообретенных запасах памяти, Сварог так и не
обнаружил ни намека на способность лара летать самостоятельно. Конечно, и на
солнце бывают пятна. Жаль. Но, в общем, ему понравилось быть ларом.
Он оглянулся на здания Магистериума, едва маячившие у
горизонта. По совести, ни здания, ни их обитатели ему не понравились. Потому
что они были ничуть не лучше тех, что убивают жизнь на королевские охоты и
балы. Одни копят знания и мощь ради самого процесса накопления, другие не хотят
ни знаний, ни прогресса, третьи и от знаний, и от прогресса просто-напросто
отсечены. Это даже не кастовое, не феодальное общество, это гораздо хуже.
Плоскости не пересекаются. Средневековый сеньор держал своих вилланов на
положении скота, но сам он вовсе не обладал источником знаний и чародейского
могущества, откуда мог бы черпать при необходимости.
И эти высоколобые… Им важно одно – утолить любознательность
за государственный счет. А потом получается, что атомная бомба для них –
великолепная физика, и не более того. И не меднолобые генералы, а высокомудрый
интеллектуал настаивает, чтобы первая атомная бомба была сброшена непременно на
город, чтобы эксперимент получился завершенным, а генералы-то как раз и
настаивают на демонстрационном взрыве где-нибудь в глуши, но кто их слушает,
если подвернулась прекрасная возможность поэкспериментировать на двуногих
мышках и ничего за это не будет…
Он уловил краем глаза движение слева, за левым плечом – на
фоне облаков молниеносно промелькнула узкая, хищная тень. Но повернуть туда
голову так и не успел – ял словно грянулся о невидимую стену, едва не встал на
дыбы, клюнул носом, провалился вниз, в облака, пробив их насквозь. Земля внизу
неслась стремительной полосой смазанного, неопределенного цвета, стремительно
приближалась.
Часть вторая. Бродяга
Глава 1
Земля, вода и их обитатели
Сварог дергал рычаги, беспорядочно перебирал «птичьи лапы»,
крутил – все напрасно. Оба бортовых компьютера погасли, стали пустыми
стеклянными полушариями, слепыми бельмами. Его стала засасывать слепая паника.
Такого не должно было случиться…
Ял не летел вниз камнем, даже не пикировал, но траектория
спуска все же была довольно крутой. К тому же его мотало во все стороны,
швыряло и разворачивало, несколько раз сменилось направление полета, внизу
мелькали, тут же пропадая за спиной, размытые пятна и полосы, земля
разрасталась, горизонт все более суживался, стягивался…
Сварог ощущал машину, как мертвый, совершенно мертвый кусок
железа, лишь его присутствие на борту удерживало ял в воздухе – лар не может
разбиться, упав с высоты, чересчур уж это фундаментально…
Сварог таращился вниз, смаргивая слезы и щурясь, –
защита исчезла, тугой поток воздуха безостановочно хлестал по лицу, обжигая,
ослепляя. Мелькнула широкая река, пронеслись совсем близко высокие склоны
скальных отрогов, ял едва не чиркнул по ним брюхом, скалы взметнулись над
головой, машина плюхнулась оземь, под дикий скрежет, высекая искры днищем,
взметывая полосы песка и крупной каменной крошки, пробороздила сухой каменистый
грунт. И замерла, сдохнувши окончательно.
Шляпы на голове не было – сдуло неизвестно когда. Сварог
долго не решался перекинуть ногу через низкий борт – ял показался вдруг родным
домом, уютным и спасительным, просто невозможно было его покинуть.
И все же он решился. Вылез на землю. Дрожащими пальцами
сунул в рот извлеченную из воздуха сигарету, пробормотал заклятье. На кончике
указательного пальца вспыхнул невысокий огонек. Сварог жадно затянулся.
Огляделся вокруг. Сухая земля и безжизненные бурые скалы. Ни травинки, ни
деревца.
Отшвырнув окурок, Сварог зачем-то тщательно размял его
каблуком, словно опасался зоркоглазых индейских следопытов. И тут же зажег
новую сигарету. Коснулся кожуха. Откинулся квадратный кусок лакированной
обшивки, в образовавшемся углублении было пусто и темно. Вот так…
В двигателе каждой машины ларов золотисто светился шарик
апейрона размером с грецкий орех, обладавший сроком жизни, сравнимым с
возрастом секвойи. Ял Сварога был совершенно новеньким, мог послужить без
замены питания и его далеким правнукам – даже учитывая, что средняя
продолжительность жизни лара составляла около семисот лет. И Сварог ни от кого
не слышал о силе, способной уничтожить конденсированный апейрон…
– Когда нас бьют, нас бьют серьезно… – проворчал он под нос.
Несомненно, он приземлился на Харуме, единственном
континенте Талара, где во всех без исключения странах, даже крохотных
королевствах, графствах и княжествах Вольных Майоров, хватает агентов Гаудина,
где в каждой стране есть императорский наместник и при нем – канцелярия. Так
что на первый взгляд задача кажется простой – следует добраться до населенных
мест и торжественно объявиться, где надлежит. Но нельзя забывать, что в великом
герцогстве Харлан и королевстве Горрот нет более верного способа самоубийства,
чем появиться в одежде цветов графов Гэйров, при накидке и мече, украшенных их
родовым гербом. Сварог знал лишь самое необходимое – помнил карты и мог найти
дорогу, знал, как отличить по одежде дворянина от члена городской гильдии или
сословия, как к ним ко всем нужно вежливо обращаться, а как – презрительно, но
представления не имел о здешней повседневной жизни, чего не смогут заменить
самые подробные справочники, каталоги и атласы. Но делать нечего. Нужно идти.
