Сварог обошел ее кругом – дверь как дверь, – подивился,
плюнул и направился дальше. Солнце уже скрылось за скалами, следовало
поторопиться – ночь в этих широтах наступает мгновенно, словно дернули
выключатель…
А потом он увидел скелет. Решил сначала, что это статуя, но
когда подошел поближе, неясностей не осталось… Выглядит так, словно самый
обычный всадник остановился отдохнуть и окинуть взором окрестности в поисках
пресловутого камня, на котором начертаны жуткие предупреждения насчет дорог.
Конь в богато украшенной сбруе, на всаднике кольчуга и шлем с высоким гребнем,
в руке копье, меч на перевязи… вот только и конь, и всадник – белые скелеты,
непонятным чудом застывшие один в стоячем, другой в сидячем положении. Большим
знатоком анатомии Сварог себя не считал, но это были именно скелеты со
множеством косточек, непонятно как державшихся на невидимых каркасах. Доспехи
нисколечко не тронуты ржавчиной, правда и новыми не выглядят.
– Могучий ты мужик, – сказал Сварог негромко, обойдя
вокруг странного всадника.
Звук собственного голоса бодрости не прибавил. Всадник все
так же неподвижно сидел в красном кожаном седле, чуть склонив вперед копье, от
него тянулась длинная тень, оба черепа щерились застывшим оскалом, и понемногу
подкрадывалась жуть. Кончиком меча Сварог осторожно потрогал лошадиный череп –
звук был глухой, костяной, какого и следовало ожидать. Ни конь, ни всадник
против такой бесцеремонности не протестовали.
Сварог еще долго оглядывался, быстрыми шагами удаляясь от
загадочного всадника. Терзал совершенно детский страх – а если оживет, пустится
следом на всем галопе, целя копьем в спину? В этих местах все возможно…
Обошлось. Довольно скоро поворот скрыл от его глаз останки
неизвестного рыцаря, похоже так и не обретшего полного покоя после
смерти, – но Сварог еще долго оглядывался, порой чувство, будто в
следующий миг на плечо опустится чья-то невидимая ледяная рука, становилось
столь саднящим, что он вертел головой во все стороны, ругаясь про себя и
стискивая в кулаке шаур. Тени становились все длиннее, а вскоре одна легла
поперек дороги. Тень от высокой полуразрушенной башни, окруженной стеной с
круглыми башенками, – башня вздымалась справа, у откоса. Когда она еще
стояла целехонькой, верхушка, очень похоже, вздымалась над берегами высохшей
реки. Сварог уже не сомневался, что это высохшая река: кое-где валяются
окаменевшие раковины, каменистая земля под ногами гладкая, словно ее тысячи лет
шлифовала текущая вода. Но вода исчезла в столь древние времена, что сюда
успели прийти люди или кто они там были, построить стены и башни, в свою
очередь пришедшие в упадок тысячелетия назад…
Решительно свернув в ту сторону, Сварог приблизился к арке
ворот и заглянул внутрь. Из боковых стен торчали насквозь проржавевшие крюки –
то ли держатели факелов, то ли петли ворот, – по двору там и сям валялись
припорошенные пылью тесаные камни. Полное запустение. Ни звука. Под аркой лежат
ржавые железные клетки странного вида, плоские и широкие, как конфетные
коробки, – тьфу ты, да это остатки ворот, дерево давно сгнило, уцелела лишь
оковка створок… Полукруглую дверь, ведущую в башню, постигла та же судьба –
правда, железная коробка уцелела, косо висит на нижней петле…
Сварог присмотрелся. И понял, что ему не мерещится – в
темной пасти башни сияло слабенькое, неподвижное радужное мерцание, веером
разноцветных лучиков поднимавшееся от пола. Так сверкает в полумраке горсть
драгоценных камней, куча бриллиантов – он помнил по собственной фамильной
сокровищнице в замке. Правда, здешняя куча, пожалуй, будет человеку по пояс,
самоцветы ведрами можно черпать…
На это и рассчитано, что ли? Сверкание манит радужными
переливами, так и подмывает зайти, посмотреть только, вовсе не грабить
покойников… а внутри ждет что-нибудь веселое вроде упыря или чудовища, сгребет
– пискнуть не успеешь…
– А вот те шиш, – шепотом произнес Сварог, отступая
подальше от заманчивого мерцания.
Спиной вперед прошел под аркой, держа руку на мече и твердо
решив не отвлекаться на придорожные странности, – ненароком влипнешь во
что-нибудь такое, от чего уже не отвяжешься…
Шарахнулся влево, выхватив меч, ему не почудилось, он точно
видел, что на темно-серой стене слева от арки дернулись две тени – его и чужая…
Остановился в боевой позиции, заслонившись изготовленным к
рубящему удару мечом. Огляделся.
Рядом никого не было. И до него понемногу стало доходить:
учитывая положение скрывшегося за скалами солнца, на стене никак не могла
оказаться его собственная тень… Осторожно сделал два шага влево, то и дело
поворачиваясь в стороны, готовый к бою.
Тени виднелись на прежнем месте, они выглядели гораздо
темнее, чернее обычных теней, этакие пятна космического мрака, аккуратно
вырезанные ножницами. Они двигались. Они жили своей жизнью. Их прибавилось. И
они, такое впечатление, никакой угрозы путнику не представляли, занятые своими
заботами…
Сварог засмотрелся. В профиль к нему стояла женщина – нет,
дама в длинном платье и затейливом головном уборе, из-под него опускаются на
плечи то ли уложенные кружками косы, то ли украшения. Голова надменно
вздернута, руки сложены на груди, она застыла, с превеликим самообладанием
слушая беснующегося перед ней мужчину в столь же пышном костюме неизвестного
фасона – вот кому самообладания не хватает, немо открывает рот, явно вопя,
потрясает кулаками, топает ногой. За спиной его стоят еще несколько человек,
сливаясь в сплошное пятно причудливых очертаний.
Ух ты! Один вдруг отделился от толпы, упругим кошачьим шагом
ринулся вперед, черной полосой, пропавшей на миг, метнулся длинный узкий
клинок, вошел в спину… Дама ни на миг не изменила величественной позы, только
подбородок задрался еще надменнее – а вот для сторонних зрителей все
случившееся то ли явилось полной неожиданностью, то ли нервы у них слабые.
Мечутся, бестолково сталкиваясь, всплескивая руками, кто-то рванулся в сторону
и мгновенно пропал с глаз – хотя на стене еще достаточно места – словно картина
ограждена невидимой рамкой экрана. Убийца стоит в вольной, непринужденной позе,
уперев кончик меча в носок сапога, не похоже что-то, чтобы его мучили раскаяние
или хотя бы неловкость. А дама – очень похоже, она совсем молода, –
величественно переступив через труп, движется к нему, грациозно протягиваег
руку – пышный рукав взметнулся плавной дугой, от силуэта неизвестной красотки
прямо-таки веет облегчением и злорадством… Любовная драма со старым мужем и юным
амантом? Смерть надоевшего фаворита королевы? Неведомые дела чести? Сварог
зачарованно смотрел, как удаляется дама под руку с убийцей, так и не убравшим
меч в ножны, как суетятся оставшиеся тени, боязливо приближаясь к убитому.
Всадник в шипастом шлеме вдруг появился справа, натянул поводья и что-то стал
кричать, потрясая рукой в перчатке с широким раструбом, но Сварог уже зашагал
прочь. Темнеет, привидения зашевелились, лучше отсюда убраться…
А потом? У реки он будет не в большей безопасности, чем здесь,
как ни крути, а заночевать придется в Хелльстаде… Сварог потрогал ожерелье-цепь
на шее – меж самоцветами в филигранной оправе и золотыми бляшками имелось
немало серебряных колечек. Та самая инкунабула советовала, коли уж вас застала
в Хелльстаде ночь, оградить себя серебром и щелкать зубами от страха до самого
утра в относительной безопасности, но тут же оговаривалась, что совет таковой,
судя по иным свидетельствам, сплошь и рядом бесполезен…
