Он уже целился из арбалета. Сварог сорвал с плеча пулемет.
Те шесть темных высоких пятен определенно двигались навстречу.
И тут же, подтверждая это ценное наблюдение, навстречу
всадникам ударила пулеметная очередь.
Чаба мешком свалился с седла, даже не охнув. Сварог поскакал
вперед, стреляя наудачу, и двое рухнули с коней, потом пулемет замолчал,
кончилась последняя лента, и Сварог, не глядя, отшвырнул его, схватил топор.
Двое всадников бросились к нему, двое промчались мимо, к Борну. Теперь Сварог
различал гнедых высоких коней, тусклые кирасы, закрывавшие лица шлемы.
Передний оплошал – он выпустил пулемет и схватился за меч,
но ремень пулемета захлестнул эфес, и это подарило Сварогу лишние секунды.
Широкое лезвие Доран-ан-Тега вошло в кирасу, как в кусок масла. Сварог
развернул коня на месте, хотел отбить меч, но попросту отсек его от рукояти.
Срезанный под корень клинок отлетел в сторону, всадник, оставшийся с
бесполезным эфесом в руке, прямо-таки застыл аллегорической фигурой Изумления.
Топор обрушился на него, снося решетчатое забрало.
Сварог оглянулся. У Борна тоже все в порядке – скачут прочь
два коня без всадников, два трупа валяются в мокрой высокой траве. Силен мужик,
а на вид – сущий интеллигент…
– Куда вы? – крикнул Борн.
– Подберу его пулемет…
– Некогда. Скачем.
– Но…
– Быстрее за мной. Я убит.
Он дал коню шенкеля, странно выпрямившись в седле, не
отнимая правой руки от живота. Обеспокоенный Сварог помчался следом, догнал,
заглянул в лицо:
– Вы серьезно?
– Совершенно, – сказал Борн. – Я убит. Рана
смертельная. Все остальное – вопрос времени, а я не всемогущ…
Его тряхнуло на ухабе, он поморщился и замолчал. Около часа
они молча скакали, переходя с галопа на размашистую рысь и вновь пуская коней
галопом, – неслись по залитой водой равнине, меж холмов, мимо каких-то
бурых развалин, туман редел и редел, наконец они увидели солнце, выскочили под
чистое небо. Сварог ждал, что Борн поскачет по равнине дальше, но тот,
оглядевшись, свернул в лес. Уставшие кони сами перешли на шаг.
– Здесь поблизости есть избушка, – сказал Борн. –
Кони должны отдохнуть, иначе им конец. А нам надо поговорить. Ага, вот она.
Никого. Хотя все наши знают это место…
– Видимо, поехали другой дорогой, – сказал Сварог без
всякой уверенности.
– Возможно… Помогите мне сойти.
Он не отнимал руки от живота. Крови, правда, не видно, но
это-то при ране в живот и есть самое скверное… Сварог подставил руку, помог
соскочить. Привязал поводья к покосившейся железной ограде. Каменный домик
выглядел вполне прилично, если не считать пустых оконных проемов. Борн,
выпрямившись, словно кол проглотил, зашагал в дом, неся свой мешок, бросил
через плечо:
– Накормите коней.
Сварог нацепил им на морды торбы с овсом, он уже успел
обучиться этому нехитрому делу, но кони не торопились хрупать, тяжело поводя
боками, все в мыле. Сварог ощущал, что вся его одежда пропитана липким и
вонючим конским потом, – а ведь ни в одном мушкетерском романе про это ни
строчки… Он прислушался к окружающей тишине, вошел в дом. Поставил топор у порога,
начиная уже привыкать к этому – словно фуражку снимал в прихожей.
Борн сидел на полу, в пыли, привалившись спиной к стене,
вынимал одной рукой из мешка какие-то непонятные штуки, одни попросту
отбрасывал, другие тщательно разбивал рукоятью меча. Сварог закурил и какое-то
время молча наблюдал за ним. Теплилась надежда, что все это не всерьез – насчет
смерти. Борн выглядел как обычно, только рука прижата к животу да бледности
прибавилось.
– Ну вот и все, – сказал Борн, отбрасывая пустой
мешок. – Не обижайтесь, что ничего не оставляю вам, но вы все равно не
сумели бы этим пользоваться. Коня, понятное дело, возьмете. Трудно вам будет
выбираться отсюда в одиночку, да что поделать.
– Послушайте, я не могу поверить…
– И тем не менее, – сказал Борн. – Никто не может
стать полностью неуязвимым. Умения еще хватило, чтобы не умереть там же, в
поле, но это лишь отодвинет все на несколько часов. И виной всему – собственная
леность и непредусмотрительность. Мог бы научиться лечить такие раны.
Показалось долго и сложно, отложил на потом, а случая-то и не представилось…
– А где вы учились – в Магистериуме или Мистериоре? –
спросил вдруг Сварог.
– Ого! Когда догадались?
– У капища. Когда вы спокойно шли на пулемет. И там, на
поле. Он стрелял в упор, мог срезать одной очередью всех троих, но погиб один
Чаба.
– Ну что ж… Вы правы. Лорд Магар, барон Нарт. В отдаленном
прошлом.
– Значит, вы не человек Гаудина?
– Я сам по себе, – сказал Борн. – Беглецов оттуда,
с благополучных небес, немного, но они есть. Вот только вспоминать о них не
любят.
– Но почему же…
– Вы новичок, – сказал Борн. – И прибыли из
неуютных, надо полагать, мест. Конечно, в заоблачных замках красиво и
привольно, сытно и беззаботно… Но, видите ли, лорд Сварог, это мир без
будущего. В первую очередь потому, что лары способны держать земную жизнь под
контролем, но не способны разумно ею управлять. Представьте остров, населенный
полудикими жителями. Посреди – гора, откуда простреливается любой уголок. И вот
на этой горе угнездился потерпевший кораблекрушение моряк с пулеметом,
заставивший туземцев признать себя королем. Что касается силы – он и в самом
деле может в любой момент перестрелять всех поголовно. А вот дальше-то что? Как
он будет ими управлять? Он прибыл из более цивилизованных мест, ему невероятно
скучно изо дня в день разбирать жалобы на потравившую огород соседскую свинью,
мирить двух сплетниц или вводить новые проекты крыш для хижин. Он владыка, но
король на горе – сам по себе, а его подданные – сами по себе.
– Но он же может цивилизовать, вести к прогрессу…
– А если ему этого не хочется? Если в этом случае его со
временем лишат и пулемета, и власти? Если туземцы, научившись наукам и
ремеслам, превзойдут своего короля – в прежней жизни не более чем недалекого
боцмана? Конечно, я выбрал не самый удачный пример, и все же он в какой-то мере
передает сложившуюся ситуацию. Все сами по себе. Там, наверху, для одних смысл
жизни в балах и развлечениях, для других – в удовлетворении любопытства
посредством науки. И никому не хочется делиться могуществом с теми, что внизу.
А на земле свои проблемы. Вот и получается замкнутый круг. Что до подвижников…
Очень уж мало их рождалось во все века. Я, например, не подвижник. Мне просто
обрыдло наверху. Но я не чувствовал себя в силах что-то изменить. Знаете,
теперь можно признаться – я всегда ощущал себя чуточку виноватым перед
капитаном Зо. Для него все это – всерьез, ему некуда отступать. А мой Нарт до
сих пор парит где-то там, и дворецкий начищает ручку у парадной двери…
Возможно, вам повезет больше. Не хочу вас пугать, но будьте готовы оказаться в
водовороте серьезных дел. Неспроста все это – ваше появление здесь, дальнейшие
события, то, что может вам показаться цепочкой совпадений и случайностей. В
этом мире, знаете ли, мало случайного. Просто мы не видим всей картины и не
улавливаем во всей полноте замыслов ее творца, вот нам и кажется, будто перед
нами – цепочка случайностей.
