– Соколик мой, я таких на нок-рее вешала… – тихонько
сообщила тетка Чари.
Вряд ли она шутила – темные личности сразу поскучнели и,
учтиво раскланявшись со Сварогом, заторопились прочь, однако тетка Чари
мгновенно извлекла из-под передника нечто напоминавшее деревянные грушевидные
нунчаки, сгребла самого разговорчивого за запястье и крутанула так, что тот
взвыл.
– Стоять, выползок черепаший! Ваша милость, деньги у них
забирать будете?
– Не надо, они их честно заработали, – сказал Сварог.
– Ну-ну… Все равно – брысь! – Она присела рядом со
Сварогом. – Надоели, не клиенты, а сплошная шпана. Нет, пора закрывать все
к русалочьей матери и перебираться в Ронеро, полузабытую милую отчизну. Благо
про нас там все и забыли, все сроки давности вышли, гончие листы давно не
кружат…
Сварог вежливо помолчал. Хозяйка посидела, слушая музыку,
вздохнула и сказала, как показалось Сварогу, со значением:
– Знала я одного штурмана, ужасно любил, когда ему играли
«Тенью жизнь промчалась». И все говорил, что закажет ее по себе вместо
заупокойной…
Сварог выдохнул:
– Может, мы и разных штурманов имеем в виду, но мне
отчего-то кажется, что одного.
– Вы не из Старой Гавани едете?
– От Старой Гавани остались одни головешки, – сказал
Сварог. – И три мачты из воды торчат. «Божий любимчик» должен был нас
ждать…
– А Зо? С ним что?
– Мы… ну, в общем, мы прорвались поодиночке, – сказал
Сварог. – Может, Зо просто припозднился. Может, там на дне вовсе и не
«Божий любимчик»…
– Ну да, – горько усмехнулась тетка Чари. – В
таких делах, голубчик мой, обходится без всяких «может». Говорила я своему дураку.
И Вентрасу говорила…
– Вентрас в Винете, – вырвалось у Сварога.
Тетка Чари нисколечко не удивилась:
– То-то и оно…
– А что такое эта Винета?
– Как вам еще до сих пор голову не оторвали? Ведь
ничегошеньки не знаете… А интересно, знаете хоть, на кого вы жутко похожи?
– Знаю, – сказал Сварог. – До чего мир тесен…
– Мир-то большой, только вы бродите по старым дорогам вашего
двойника, вот и нарываетесь. Вы, часом, не сын?
– Вот уж нет, – сказал Сварог. – Долго объяснять,
вам наскучит. Я и сам еще не разобрался до конца в иных странностях.
– Понятно. Может, вам чем помочь? Вы, конечно, не наш, но
явно как-то с нашими повязаны…
– Спасибо, сам справлюсь. Скажите, если эти прохвосты что-то
посоветовали, на них можно полагаться?
– Можно. И рады бы положить грех на душу, да помнят, где
живут. Если что, я им устрою грустную жизнь на фоне сплошных неприятностей…
Утром уедете?
– Скорее всего.
– А выскочить из этого дела никак не можете?
– Не хочу.
– Ох, беда с вами, с идейными, – вздохнула тетка
Чари. – Не умеете вовремя остановиться. Правда, мой дурень был не из
идейных, да тоже не сумел остановиться вовремя. Вот и крутись теперь слабая
женщина со всем хозяйством…
– А Перек?
– Перек хорошо умеет махать абордажным топором да лазить по мачтам.
А для хозяйства нужна смекалка. Ничего, вскорости начну собираться в Ронеро,
подожду пару дней, вдруг Зо на горизонте все же обозначится…
– Если появится, скажите ему, что я ушел в Харлан.
– Тоже, нашли место. Сплошные колдуны. Одно меня утешает: если
эти твари, шары чертовы, пойдут дальше, от Харлана половинка останется…
– А вас не беспокоит, что они пойдут еще дальше?
– Они ж не могут переходить реки. Разве что найдется
сволочь, устроит им мост. Достаточно натянуть шелковинку поперек реки, иной нечисти
это, что мост каменный…
– Боюсь, сволочь отыскалась, – сказал Сварог. –
Один сегодня был на базаре. В человеческом виде.
– А я решила, брехня.
– Я сам видел.
– Нет, пора отсюда сматываться. Уж если стали людьми
оборачиваться… Значит, его и в самом деле угрохали?
– Да как раз я его и… – сказал Сварог.
– Идите вы! Я-то думала, брехня, пришел старый Шовер, а
этот, не сбрехнувши, чарку ко рту не поднесет… – осеклась, уставилась через
плечо Сварога. – Вот сюрприз! Князь!
Сварог обернулся. Гомон приутих, даже фогороши заиграли
потише. В дверях стоял светловолосый юноша, почти мальчишка. Вокруг высокой
тульи шляпы поблескивает княжеская корона, на груди серебряная цепь (хотя
согласно законам геральдики князю полагается носить золотую, строго
определенного фасона).
Двое в кирасах и рокантонах
[8]
вошли следом,
встали по сторонам двери. Тот, что проверял сегодня на окраине документы
Сварога, кивком показал на него князю. Князь направился к столу. Солдаты
остались у двери. Тетка Чари проворно вскочила:
– Ваше сиятельство, честь какая… соизвольте снизойти, чем
богаты…
На них таращились со всех сторон. Вспомнив, в какой он
личине обретается, Сварог встал и низко поклонился, приложив обе руки к груди.
– Я Велем, князь Рута, – сказал юноша. – Где мы
можем поговорить?
Тетка Чари побежала впереди:
– Сюда, ваше сиятельство, тут ни одна живая душа… – Она
распахнула дверь в просторную заднюю комнату, выскочила, вернулась с огромным
подносом. – Чем богаты…
– Поставьте и уходите, – бросил князь. – Станете
подслушивать – повешу.
Тетка Чари, пятясь, вывалилась за порог и тщательно прикрыла
тяжелую дверь, схваченную поперек коваными железными полосами. Князь нервно
прошелся по комнате, сел на скамью, посмотрел на Сварога:
– Садитесь. Кто вы?
– Путешественник, – сказал Сварог.
– Куда направляетесь?
– Вниз по реке.
Сварог задумался – отчего это князь так вежлив? Обычно
любой, обладающий гербом, «тыкает» Вольному Топору без зазрения совести – если
только чувствует силу на своей стороне. Странное поведение для полновластного
хозяина, привыкшего походя грозить виселицей встречным-поперечным…
Князь смотрел на него напряженно и беспомощно. Сварог ждал,
скрестив руки на груди. Снаружи не долетало ни звука, дверь была сработана на
совесть.
– Что у вас за странный флаг? – спросил наконец Сварог.
– Это флаг Пограничья. – Князь задрал подбородок с
видом гордым и непреклонным.
