Что гораздо хуже, не оказалось ни еды, ни воды. Бочонок вина
к тому времени был объединенными усилиями опустошен и вышвырнут за борт.
Создавать заклинаниями еду и питье Сварог не хотел, чтобы не выдавать себя как
лара. Капитан и так узнал много такого, чего ему не следовало бы знать. По этой
же причине Сварог героически отказался от своих сигарет, извлекаемых из
воздуха, довольствуясь одной из трубок капитана и его скверным горлодером. А
есть и пить хотелось не на шутку. Один Карах безмятежно дрых у борта, ничуть не
встревоженный наступившим на корабле голодом, поскольку не знал ни о голоде, ни
о побеге. Джинн был начеку и настойчиво предлагал завалить корабль
изысканнейшими яствами вкупе с лучшими винами – очень ему не терпелось поскорее
развязаться с избавителями и отправиться восвояси. Но Сварог, твердо решивший
поберечь третье желание для серьезного дела, потребовал карту и, обнаружив, что
ближайшим населенным пунктом является уже знакомый ему понаслышке Готар,
решительно приказал:
– Курс на Готар!
Одного он боялся: что с тамошним бароном, пристрастившимся
жечь людей на кострах, уже прискакала разбираться рать молодого князя. Тогда
всем будет не до проезжих корабельщиков.
Глава 5
Государственный переворот как импровизация
Подплывши к Готару, они обнаружили, что городишко выглядит
крайне убого – дома ветхие, прямо-таки готовые рухнуть. Причал был вымощен
камнем в незапамятные времена, и половина плит давно вывалилась. Дыры кое-где
залатали досками, но особого старания при этом не проявили. На волнах
покачиваются три лодки и большой одномачтовый баркас без палубы – судя по груде
сетей на корме, рыбацкий. На фоне всего этого «Морская жемчужница» выглядела
роскошным океанским лайнером, бросившим по случайности якорь в захолустном
райцентре. Экипаж Сварога представления не имел, что такое океанский лайнер и
райцентр, но оценил ситуацию верно – несмотря на полное отсутствие свидетелей-аборигенов,
моряки приосанились и гордо поплевывали за борт – даже покалеченный, чьи раны
уже начали подживать.
– Ну, пошли? – сказал Сварог Леверлину.
– А топор ты не берешь? Здешний хозяин – скотина редкая, к
нему лучше приходить в гости вооруженным до зубов…
Сварог прихватил топор, они осторожно прошагали по дряхлому
причалу и направились к ближайшим домишкам. В первом никого не оказалось. Во
втором тоже. Из домов воняло, вокруг валялся всякий хлам, бродили бесприютно
худые свиньи. Только у третьего домика, на лавочке, обнаружилась старуха –
ветхая, под стать причалу и городку. Она молча выслушала Сварога, ничего не
поняла, и они еще долго добросовестно орали ей в ухо. Из ее шамканья только и
дознались, что жрать самим нечего, а весь народ на площади. Сварог сунул в
иссохшую ладонь монетку (при виде которой старуха едва не лишилась чувств), и
они быстрым шагом направились дальше, держа курс на видневшуюся над крышами
каменную башенку с развевавшимся вымпелом – баронский замок и, следовательно,
центр города. Должна же в центре отыскаться хоть одна лавчонка со съестным?
На площади перед баронским замком они обнаружили целых три
лавчонки – но все оказались заперты. В угрюмом молчании стояло сотни три
народа, должно быть все городское население, способное передвигаться, и над
головами толпы виднелись верхушки двух столбов, вокруг которых что-то
происходило: оттуда слышались шум и ругань, но ни дыма, ни огня пока что не
видно.
Они быстро протолкались в первый ряд, весьма невежливо
работая рукоятями мечей и древком топора. Видя их хорошую одежду и оружие, те,
кто стоял поближе, торопились дать дорогу, но толпа была очень уж спрессована,
и повозиться пришлось.
Они переглянулись. Леверлин побелел от злости.
– Ну, так, – сказал Сварог. – Слухи ничуть не
преувеличены…
По краю пустого пространства вокруг столбов прохаживались
воины, человек двадцать, в кольчугах старинного фасона, но добротных,
вооруженные мечами и топорами. Огнестрельного оружия Сварог не заметил. Еще
несколько человек складывали кучи хвороста вокруг столбов с привязанными к ним
людьми, и на них покрикивал красовавшийся на черном коне субъект в кольчуге с
серебряными накладными украшениями и баронской короне на лысоватой башке.
Сварог пригляделся к тем, у столбов. Девушка в бедном
домотканом платье, довольно красивая. Скорее всего местная. А вот мужчина
определенно не отсюда – высокий, темноволосый, с аккуратной бородкой, в
изодранной, но совсем недавно роскошной одежде, синей с вышивкой золотом.
На шее у барона красовалось изящной работы золотое ожерелье
с синими самоцветами – оно никак не вязалось с хозяином Готара, а вот на
человеке в синем смотрелось бы весьма естественно – как и висевший при бедре
барона меч в дорогих ножнах, с усыпанной рубинами рукоятью…
– Ну, с кого начнем? – спросил Леверлин сквозь зубы.
– Ты что, хочешь…
– А ты до конца досмотреть собираешься? – На узком лице
студента не осталось ни бесшабашности, ни благодушия.
– Да нет, – сказал Сварог. – Просто…
– Не знал, можно ли на меня рассчитывать?
– Ну… в общем, да.
– Ну, в общем, я на тебя не обижаюсь, – передразнил
Леверлин. – Знакомы без году неделя… Ладно. Забыли. Но если ты еще
когда-нибудь решишь, что на меня нельзя полагаться, – не посмотрю, что ты
милорд, Его небесное великолепие… – Студент огляделся. – Так. Время есть,
они еще повозятся, только начали… Знаешь, этот, с бородкой, определенно моряк.
Одежда у него стагарского пошива. Но не колдун, мочки ушей на месте. Стагарский
волшебник им уже давно устроил бы стихийное бедствие. Колдовство у них
специфическое, сугубо морское, но неплохо работает и возле реки, впадающей в
море. Проливной дождь или ветер, такой, чтобы крыши срывало, – это и здесь
пригодилось бы…
– Я делаю барона, – сказал Сварог. – Во-первых, он
здесь главный и без него начнется сумятица, во-вторых, лошадь, оставшись без
седока, начнет метаться, прибавит паники. Держи мне спину, только смотри, сам
не подвернись…
Они говорили тихонько, но стоявшие рядом все же кое-что
расслышали, стали потихоньку отодвигаться, насколько удалось.
– Вся загвоздка в этих, – кивнул Леверлин на
толпу. – Если кинутся на подмогу хозяину – задавят массой…
– Живи ты в таком дерьме, ты бы его любил и защищал?
– Люди – существа непредсказуемые… Вдруг они не захотят
лишаться ни такого зрелища, ни хозяина? Ну как, начнем сразу или с разговором?
– С разговором, – сказал Сварог. – Вот что,
диспозиция меняется. Как только я начну, кидайся и режь на парне веревки. Уж
он-то за барона драться не станет.
– Не стоит. Если его сначала пытали, а вполне могли, он весь
ломаный, и толку от него будет чуть. Только время потеряю.
– Тоже верно… Идем?
Они прошли мимо воинов и направились прямо к барону. Теперь
их видели все. Кто-то охнул. Они шагали легко, размашисто под взглядами сотен
глаз. Сварог ощутил легкость во всем теле и почувствовал, что движется, как
некая машина, без единого лишнего движения. Люди у костров перестали складывать
хворост и таращились на них. Барон – тоже. «Сейчас он рявкнет, – подумал
Сварог, – не может не рявкнуть… А этот вот белобрысый совсем мальчишка,
жалко…»
