Он плохо представлял, как именно следует управлять
государством, пусть и крохотным, но по наитию решил: в таких случаях не мешает
громогласно пообещать вольности и немедленно повесить наиболее запачканных
деятелей прежнего режима. Для укрепления своего авторитета в массах и в целях
борьбы с коррупцией. Народу такое поведение всегда нравилось. Особенно когда
вешают самых упитанных.
Пятерку холуев до виселицы, торчавшей в уголке площади, так
и не довели – толпа, оттеснив воинов, захлестнула и смяла бывших фаворитов.
Началась шумная, азартная толчея. Управитель глянул в ту сторону, затрясся.
– Ну, поговорим о государственных делах, – сказал ему
Сварог. – Здесь люди от природы такие бедные или барон все мало-мальски
ценное сгреб в закрома родины?
– Барон, ваша светлость, барон, подлец, негодяй, мерзавец,
скотина…
– Без лирики, – сказал Сварог. – Где же в таком
случае баронские закрома?
– В Ронеро, ваша светлость, в банках Равены, барон собирался
перебираться туда… Я знаю, где лежат все бумаги и счета… – Он вдруг кинулся к
бездыханному телу недавнего хозяина и тут же вернулся, обеими руками протягивая
Сварогу баронскую корону.
Сварог повертел ее, напялил на голову, подумал и кивнул:
– Ладно, поживешь пока. Скройся в замок и сиди там
тихонечко. Холуев дотопчут, непременно про тебя вспомнят… – Он жестом отправил
одного из воинов следом за управителем, а второго спросил: – Винный погреб в
замке есть?
– Как же без него, ваша светлость?
– Выкатите-ка народу пару бочек, – милостиво
распорядился Сварог. – Не больше. Так, чтобы пришлось по хорошему ковшу на
рыло. Самим пока не брать в рот ни капли, а то повешу. Дома у тех холуев были
хорошие?
– Лучшие в городе, ваша светлость.
– Разграбить, – сказал Сварог. – Но аккуратно. Чад
и домочадцев на время этой веселой забавы увести в замок.
– А управителев дом? – с деловым интересом спросил
служивый.
– Управителев дом дарю вам всем, моей верной дружине, –
сказал Сварог.
– Выходит, мне теперь на управителевой дочке жениться можно?
Она не против, да папаша рыло воротил…
– Женись, – сказал Сварог. – Но чтобы по всем
правилам у меня, без блуда!
Судя по лицу вояки, дружина отныне готова была за нового
барона в огонь и в воду.
– Ваша светлость, а какие будут распоряжения насчет девок!
– Которых? – не понял Сварог.
– У барона в замке – десять девок, как бы для рукоделия и
кухонной работы…
– По домам всех.
– Да ведь прижились, стервы, нравится им…
– По домам, – сказал Сварог, повернулся к Леверлину: –
Как у меня получается?
– Неплохо для начала. А дальше?
– Увидишь, – хмыкнул Сварог. – Я тут кое-что
предпринял. Так, а где наш спасенный?
Человек в синем наряде стоял поблизости – уже со своим
ожерельем на шее и мечом на поясе. Он с достоинством раскланялся:
– Милорд, я ваш неоплатный должник. Вас не обидело столь
скупое изъявление благодарности?
– Ничуть, – сказал Сварог. – Коли это не секрет –
как вас занесло на костер?
– Больно признаваться, милорд, но причина в излишней
самонадеянности. Когда твое имя заслужит определенную репутацию на морях,
забываешь, что на суше обстоит несколько иначе. Я неосмотрительно отправился на
берег, взяв с собой лишь троих матросов. Увы, этот дикий уголок оказался одним
из тех мест, где славное имя капитана Джагеддина совершенно неизвестно…
– Чем я могу вам помочь? Ваш корабль где-то поблизости?
– Милорд, если вы дадите мне оседланного коня, это будет с
вашей стороны столь же неоценимой услугой… Поверьте, я очень спешу.
Он упорно избегал подробностей. Должно быть, имел на то
веские причины. Что ж, не стоит лезть в чужую жизнь…
– Джагеддин, – припомнил Сварог. – Капитан
«Призрака удачи»?
Капитан поклонился:
– Для меня большая честь, что милорду известно название моей
ничтожной лохани…
– Не слышали ли вы в последние дни что-нибудь о капитане Зо?
Вопрос, видимо, нетактичный – Джагеддин слегка поморщился.
– Милорд, мы с капитаном Зо не интересуемся делами друг
друга. Наши сложные отношения принимают порой самые разнообразные формы и
выражения… Мы старые соперники. Во многом.
– Ну, в таком случае можете поздравить, – сказал Сварог
сухо. – Похоже, выиграли вы – потому что оказались тем, кто
просто-напросто пережил соперника…
И отвернулся. Он не обязан был вести галантные беседы с этим
совершенно чужим удальцом, случайным встречным.
Джагеддин столь же сухо произнес за его спиной:
– Несмотря на всю сложность наших с Зо отношений, я никогда
не стал бы мелко злорадствовать, узнав о его смерти. Как и он, узнав о моей.
Хотя каждому из нас было бы приятно, пади соперник именно от его руки…
– Я вас и не подозреваю в мелочности чувств, – сказал
Сварог. – Насчет коня сейчас распоряжусь. Удачи.
– И вам. Повторяю, я ваш должник.
Он коротко поклонился и отошел к спасенной от костра
девушке.
– Провалиться мне на этом месте, он собирается взять ее с
собой, – сказал Леверлин. – Ну, его дело. Знаменитый морской волк…
Интересно, что он потерял в этой дыре?
– Не знаю, – сказал Сварог. – И знать не хочу.
Хватит с меня загадок, со своим бы делом справиться… Ага, вон их ведут,
голубчиков…
– Кого?
– Понимаешь ли… – сказал Сварог. – Я велел солдатам
доставить того местного лавочника, у которого в городе самая лучшая репутация.
И нашего беспалого. В мое отсутствие они тут будут распоряжаться втроем –
прежний управитель, лавочник и беспалый. Три прохвоста будут бдительно следить
друг за другом. Возможно, когда-нибудь они и сговорятся воровать в добром
согласии, но такое случится не скоро. Как тебе реформы и преобразования?
Распоряжусь ослабить налоги и тому подобное…
– Боюсь, жизнь не особенно улучшится. Так, самую чуточку.
– А что делать? – пожал плечами Сварог.
Через час он поднимался на корабль полноправным бароном,
вольным ярлом, имевшим право возводить в дворянство подобно королям, унося с
собой в мешке корону, половину казны (остальное оставил на хозяйство троице
управителей) и пергаменты с печатями, которые ему в качестве новоявленного
владетеля предстояло еще заверить у ближайшего императорского наместника. Как
он узнал, в его полном и безраздельном владении отныне находились городок
Готар, три десятка деревень, земли площадью четыреста пятьдесят три квадратных
лиги и тысячи четыре народу. Что ему со всем этим делать, он решительно не
представлял и надеялся, что в будущем все как-нибудь утрясется само собой…
