Добравшись до порта, он первым делом заглянул в контору начальника порта. Показал свой значок и вызвал клерка.
– Ни разу не видал такой, – сказал тот, вытаращившись на посеребренную бляху.
– Тогда взгляни на нее повнимательней и запомни. Всегда будешь знать, если беседуешь с пинкертоновским агентом. Я хочу показать тебе кое-что. – Развернув рисунок, он положил его на стол. – Ты видел этого человека?
– Навряд ли. Но я почти не выглядываю из конторы. На причалах, вот где вам надо поискать. А что он натворил?
– Я просто хочу потолковать с ним. Отплывает сегодня какой-нибудь корабль?
– С полуночи не отплывал ни один, насколько мне известно, – клерк перелистал стопку бумаг. – Нынче вечером два отбывают. Один, “Град Натчез”, отправляется в Новый Орлеан, но он мог уже и уйти, по-моему.
Крейг подумал было, что надо бы дать телеграмму, чтобы корабль обыскали по прибытии, но тут же передумал. Это было не просто наитие: с бесценной информацией беглец должен направляться в противоположном направлении.
– А что за другой корабль? – спросил он. Клерк провел пальцем по странице гроссбуха.
– Ага, вот он. Должен отплыть через пару часов. Испанский корабль под названием “Ксавьер Маргейс”. Причал восемнадцать.
– Отплывает в Испанию?
– Наверно. Через Роттердам. Везет груз в этот порт. Обернувшись, Крейг почесал подбородок и снова обернулся.
– Пассажирский?
– Нет, просто старый грузовик. Пришел под парусом для ремонта машины.
– А еще какие-нибудь корабли отплывают сегодня вечером?
– Только эти.
– Спасибо.
Не слишком-то многообещающе. Но Крейг хотел проверить пристани в любом случае. Проверить торговые корабли, потом пассажирские. Он зашагал к причалам, заметив, что у главных ворот стоит еще один агент. Остановившись, он прислонился к стене позади коллеги, кашлянул и проговорил в кулак:
– Есть что-нибудь?
– Ничего. Но я здесь всего час. Сменил Энди.
– А во сколько пришел он?
– Чуть позже полудня.
А клерка убили вчера ночью. А раз порт не охранялся, беглец вполне мог проскользнуть на один из здешних кораблей.
– Ладно. Я порыскаю по порту.
"Ксавье? Маргейс” с виду был не очень презентабелен, его давно следовало перекрасить, а то и переоснастить. На трубе было больше ржавчины, чем краски; его зарифленные паруса висели, как узлы с грязным бельем. Сходни были спущены на берег. Крейг нерешительно постоял возле них, потом заметил, что кто-то вышел на палубу. Почему бы и нет? Попытка не пытка. Крейг зашагал вверх по сходням. Услышав его приближение, матрос обернулся к нему.
– Я хочу задать вам пару вопросов.
– No hablo ingles <Я не говорю по-английски (исп.).>.
Вид этого небритого матроса с бегающими глазами пришелся Крейгу не по душе.
– Позови капитана, – повелительным тоном распорядился он, и матрос юркнул прочь. Послышался крикливый обмен репликами, и минуту спустя на палубу вышел офицер в грязной фуражке с длинным козырьком.
– Чего вы хотите? – буркнул он.
– Задать вам пару вопросов…
– Капитана сейчас тут нет. Вы приходить обратно. – Офицер был так же небрит, как и матрос с бегающими глазами. Крейг решил надавить на него.
– Вам известно, что это? – он извлек бляху и сунул офицеру под нос. Да, видит бог, тот съежился!
– Вы должны говорить капитан…
– А я сейчас говорю с тобой. Сколько пассажиров на этой посудине?
– Нет пассажиры… Не можно.
Сплошная фальшивка. С какой это стати его расстраивают простенькие вопросы? Ну, если им не позволено возить пассажиров, а у них один есть… Крейг очень неторопливо убрал бляху и, не сводя глаз с лица офицера, извлек и развернул рисунок, а потом поднял его.
– Ты видел этого человека?
– Нет, нет видеть!
– Тогда с какой стати ты так напуган, друг мой? Грязные секреты?
Пора немножко надавить. Крейг извлек револьвер и проговорил негромким, напряженным голосом:
– Ты не в беде – пока. Отведи меня к нему.
– Я не знаю, я нет при чем. Спросить капитан… Все еще глядя перепуганному моряку прямо в глаза, Крейг с громким щелчком взвел курок револьвера. От этого звука офицер вздрогнул – Ну, веди меня к нему, – прошептал Крейг. – И ни слова, делай, как я скажу.
Моряк был в ужасе, чему Крейг был чрезвычайно рад. Тот в отчаянии озирался, но не видел выхода. Затем поспешно кивнул и указал на люк. Крейг последовал за ним в трюм. По обе стороны коридора были двери. Указав на одну из них, моряк отпрянул, как только Крейг постучал.
– Чего еще? – прозвучал изнутри голос с гнусавым шотландским акцентом.
– Записка вам, мэстейр, от капитане, – ответил Крейг, как он надеялся, с испанским акцентом. Очевидно, его имитация была достаточно хороша, чтобы обмануть человека в каюте. Послышались шаги в сторону двери, лязгнул замок. Едва дверь приоткрылась на дюйм, Крейг мощным пинком распахнул ее.
Тот самый!
При виде пистолета подозреваемый отвернулся – и вновь обернулся мгновение спустя с раскрытым складным ножом.
Крейг ненавидел ножи. Однажды при аресте подозреваемого он был сильно изрезан. Выйдя из больницы, он поклялся, что подобное с ним больше никогда не повторится. Одного раза достаточно. И выстрелил не задумываясь.
Единственный выстрел прямо в сердце, наверняка смертельный. Шотландец рухнул на пол; Крейг пинком выбил нож из его обмякшей ладони. Потом потыкал лежащего носком ботинка, но тот не шевельнулся. Крейг улыбнулся: ну, по крайней мере, он расквитался за предыдущий промах. Склонившись над трупом, он быстро обшарил тело ладонями. В заднем кармане брюк что-то топорщилось. Грубо перевернув покойника, Крейг извлек нечто обернутое в клеенку.
– Ты, – бросил он через плечо, – бегом в контору. Вели прислать сюда полицию.
Как только шаги моряка стихли, Крейг осторожно развернул клеенку и обнаружил смятый конверт с синим штампом военно-морского флота Соединенных Штатов. И, не заглядывая внутрь, снова завернул его.
Неприятностей из-за убийства не предвидится, поскольку это была явная самооборона. А если властям нужен именно этот конверт, то он вообще на коне. Дожидаясь прибытия полиции, Крейг обшарил покойного более тщательно, а потом обыскал каюту.
***
А в противоположном конце Балтиморского порта личный состав Ирландской бригады садился на корабль. Пока солдаты 69-го полка взбирались по трапу, над ними подтрунивали солдаты в серой форме, стоявшие вдоль перил на палубе, – солдаты двух Миссисипских полков, поднявшиеся на судно еще утром.
