— Почему мне?
Мальчишка принял гвоздь благоговейно, как реликвию.
— Потому что ты умеешь смотреть, — усмехнулся Бван Атен. — Ступай!
— Мама! Папа! — малыш бросился к семейству. — Капитан корабля-призрака мне подарил, смотрите!
— Капитан ко… — у толстяка был такой вид, словно он сейчас грохнется с пирса в воду.
Жена пхнула его локтем в бок и потащила к берегу вместе с детьми.
Бван Атен некоторое время смотрел им вслед с борта «Летучей рыбы», смотрел и грустно улыбался. Затем встряхнулся и полез обратно в кокпит — обгладывать бараньи ребрышки.
* * *
Если у ездовых тюленей бывают невезучие дни, то сегодня выпал именно такой. Голодные и уставшие морские собаки только-только разобрались, как именно можно выпутаться из постромок, чтобы уплыть к хозяину и получить наконец свою заслуженную селедку, как вдруг появились новые люди. Эти двое были совсем непохожи на предыдущих. Они действовали умело, решительно и молча. В два счета разбросали камни, высвободили поводья, оттащили лодку на чистую воду и направили упряжку тюляк прочь от острова.
— Надо бы накормить зверей, — заметил Хунд, когда лодка вышла из тени Тюремного и закачалась на мелкой волне пролива. — Они могли бы тянуть быстрее, да устали.
Бенга не ответил. Не выпуская из рук поводьев и палки, которой он подгонял собак, северянин обернулся к нему. Старый колдун задумчиво смотрел назад — на место заключения, которое они покинули. Руде Хунд проглотил едкую реплику, которая просилась ему на язык. Они по-прежнему были скованы цепью, это во-первых. А во-вторых, побег с Тюремного острова еще не означал свободы. Они все еще были заперты на архипелаге Трех ветров, и выбраться отсюда будет непросто. Южанин из ненавистного сокамерника превратился в товарища-беглеца и мог оказаться полезен в дальнейшем. Хунд не стал относиться к нему лучше, но он умел владеть своими чувствами, когда надо.
Змей словно прочел его мысли.
— Давай кое-что проясним, мальчик, — прошипел он. — Я не намерен резать тебе горло просто так, без пользы и цели. И хочу взамен обезопасить себя от тебя. Пока мы в лодке и скованы, все очевидно. Но это ненадолго. Будет проще, если мы оба произнесем известные формулы, делающие нас союзниками. Клятву малых боевых уз, например.
Хунд удивился, хотя на его бледном вытянутом лице ничего не отразилось.
— Но ведь здесь не действует магия, — напомнил он.
— Здесь, — уронил Бенга. — И сегодня. Но завтра — день, когда магия приходит на острова.
Молодой маг раздосадованно кашлянул. Разумеется, он знал о празднике смены сезонов на архипелаге. Но тюрьма на континенте, перевозка в трюме и шок последних суток напрочь отбили ему внутренний календарь.
— Хорошо, — пожал плечами он. — Я не буду злоумышлять против тебя, Змей. Я согласен скрепить наш договор клятвой. Завтра, как только магия вернется…
— Сегодня, — веско сказал южанин. — Сейчас. Дать обет боевых уз можно в технике отложенного заклятия. Ты с ней знаком?
— А… нет, — признался Хунд. — Только слышал о такой. Но ладно, я согласен. А можно задать тебе один вопрос?
— Попробуй, — отозвался Бенга.
Кожа его странным образом потемнела от холода, и жилистый, малорослый южанин стал походить на статую из дерева. Эдакая кормовая фигура, противовес носовой.
— Где ты прятал нож? — слегка запнувшись, спросил Руде Хунд. — Охранники обыскали нас на выходе и ничего у тебя не нашли.
— Это несложный прием, мальчик, — вздохнул старик. — Я прятал нож в камнях на вершине Столовой горы.
— А! — вымолвил Хунд. — Вот как. Что же… спасибо за урок.
— Не стоит благодарности, — буркнул Бенга. — А куда это ты правишь?
— На остров, — недоуменно ответил северянин. — На центральный.
— Ты заказал нам виллу или апартаменты в Бедельти? — ядовито осведомился старик. — Желаешь не пропустить карнавальное шествие? Подумай хорошенько, Пес, как встретят на Золотом острове двух закованных в цепи каторжан! А пока будешь думать, поворачивай к Монастырскому.
Это направление тюляки знали хорошо. Метания бестолкового дня наконец-то заканчивались. Если бы морские собаки умели вздыхать с облегчением, они бы вздохнули. Если бы умели вилять хвостами, как сухопутные — завиляли бы. А так они просто дружно устремились вперед.
* * *
— Благодарю вас, сударь, — улыбнулась Трина. — Это была чудесная прогулка.
— О да! — пылко подтвердил король. — Чудесная! Спасибо вам, сударыня.
— Мне пора, — сказала девушка. — Прошу вас, Орвель, не провожайте меня. Я гощу у простых людей, вы можете их смутить.
— Хорошо, — вздохнул король. — Я понимаю. Хотя сегодня еще ничего, а вот завтра я могу их и вовсе напугать…
— Чем же это? — удивилась Трина, но, заметив, что Орвель помрачнел, быстро добавила: — Не говорите, не надо. Оставим эту тему.
— Уж лучше я скажу сегодня, чем испугаю вас завтра, — грустно сказал Орвель дор Тарсинг. — Под действием магического поля я превращусь в довольно неприятного зверя. Это причина, по которой мои предки перебрались сюда, на архипелаг.
— Не огорчайтесь, — девушка кончиками пальцев коснулась руки короля. — Ведь это всего на сутки.
— Да, верно, — слабо улыбнулся Орвель. От ее прикосновения у него сильнее забилось сердце. — Когда магическое поле исчезнет, я вернусь в свой истинный облик. Главное, чтобы вы… милая Трина, ведь вы не покинете острова сразу после праздника? Вы останетесь погостить еще? Я…
— Вы немного торопитесь, сударь, — рассмеялась девушка, и на щеках ее заиграли ямочки, а выбившаяся из прически прядь каштановых волос упала на лоб. — До завтра!
— До завтра, — прошептал Орвель, глядя ей вслед.
* * *
Узкий ход уводил куда-то вглубь скалы. Едко пахло дымом. Воняло рыбой. Два запаха словно соревновались, который из них отвратительнее. У Вальерда защипало в носу, и он оглушительно чихнул. Вслед за ним расчихалась Тильдинна. Но зато здесь было ощутимо теплее, чем снаружи — и уставшие, продрогшие путешественники продолжали идти вперед.
Под ногами что-то хрустело. Через десяток шагов стены почти сомкнулись, оставив щель, через которую пришлось протискиваться. Вальерду это удалось с большим трудом. Будь на его месте мужчина помассивнее, он бы застрял. По мере удаления от входа в каменном коридоре становилось все темнее. Через некоторое время стены разошлись, открывая доступ в пещеру, терявшуюся во мраке.
Глаза путешественников никак не хотели привыкать к темноте. Брайзен-Фаулены топтались на месте, не решаясь углубиться в пещеру.
— Эй, есть тут кто-нибудь живой? — позвал Вальерд.
Получилось заунывно и хрипло. Он откашлялся.
