– Нет, только в жару.
– Вот и разобрались. Ключевое слово везде «жара». То есть осенью, зимой и весной у тебя со здоровьем все в порядке, несмотря на то, что твой градусник всегда будет показывать максимум 36, а тонометр 90 на 60. И лучше всего ты себя чувствуешь только зимой. Это так?
– Да, но…
– Теперь видишь, что диагноз «гипотония» к тебе не имеет никакого отношения?
– Не знаю. Мне с детства врачи его ставили.
– Естественно, врачи и не могли придумать ничего другого.
– А вы – врач?
– Нет, я руководитель отдела посвящений корпорации Деда Мороза, у меня психологическое образование.
– Тогда откуда знаете такие тонкости болезни?
– Ох, милая. Потому что каждая новорожденная снегурочка в первую очередь кричит о том, что она гипотоник. Это такое клише, что уже оскомину набило. Пришлось подготовить доказательную медицинскую базу для посвящений.
– Кто-кто кричит? – Влада подалась вперед, в изумлении глядя на Снежанну, ведь та несла какой-то бред с абсолютно серьезным лицом.
– Снегурочка, дорогая моя, ты не ослышалась. Вот мы и подошли к самому интересному. Только позволь для полноты картины все же задать мои вопросы до конца. Говорят, ты организовала агентство «Новый год», зачем?
– Просто люблю этот праздник. И что тут странного?
– Ничего, кроме того, что ты не упомянула: только в Новый год ты по-настоящему счастлива, так?
– Ну и что же тут странного, я знаю многих, кто…
– Я снова перебью, извини. А ты никогда не замечала, как реагируешь на некоторые природные явления, например снег?
– Нормально реагирую. По-разному. Разве что… именно когда идет снег, мне почему-то всегда грустно.
Жанна, не мигая, смотрела на девушку и улыбалась одними уголками губ. И Владе вдруг на секунду показалось, что у странной гостьи кожа отливает голубым, будто подсвечивается изнутри с помощью синей лампочки. Опять галлюцинации. Она тряхнула головой, зажмурилась, а когда открыла глаза, видение пропало.
– Ты ошибаешься, Влада. Это снег идет, потому что тебе грустно, а не наоборот. Каждый раз, когда снегурочки грустят, начинается снегопад. А летом, осенью и весной льет дождь. Ты не совсем обычный человек, Влада. Ты – снегурочка. Добро пожаловать в корпорацию Деда Мороза. И поздравляю с посвящением!
* * *
Доманья… Горные вершины, уходящие в небо, и махровые сказочные ели такого насыщенного темно-зеленого цвета, что на них хочется смотреть бесконечно, настолько радуют глаз. Успокаивают, убаюкивают, завораживают. Плотным кольцом укрывают небольшой поселок, заслоняя от внешнего мира. Где еще мог спрятаться Арсений, как не здесь, в этой идеальной, пробирающей до самого донышка души картинке, будто нарисованной самой гениальной природой для глянцевой рождественской открытки. Младший брат всегда отличался хорошим вкусом. Ишь ты, с одной стороны – Европа, которую он так любит, а с другой – первозданное лоно природы, лишь слегка откорректированное людьми для своих нужд. Где так сладко дышится, так вольно думается и никуда не хочется уезжать. Такому месту не грех было подарить свою силу. Значит, Арсений лишился дара…
Владимир стоял на вершине горы и медленно, наслаждаясь, дышал полной грудью. Горы и ели. И каждая молекула воздуха пропитана магическим даром, который брат отдал природе, создавая нужный ему климат. Знает ли он, что теперь никогда не сможет подолгу жить нигде больше? Что теперь Доманья – его дом и одновременно тюрьма? Что рассеянная в воздухе родовая магия будет магнитом держать его, подпитывая жизненные силы? Наследники династии Деда Мороза, в которую входят и младшие сыновья, могут жить почти до ста десяти лет, ледяной ген дает такое преимущество. Но если лишиться дара, то организм будет вести себя под стать настоящему возрасту. И за пределами Доманьи Сеня станет обычным стариком. Со всеми недугами, присущими почтенным семидесяти годам. Знает ли он об этом и куда отправился сейчас?
Брата тут нет, теперь это чувствуется особенно остро. Там, в их с Луизой кафе, Мороз безошибочно нашел столик, где Арсений проводил много времени. Но уже через двадцать минут понял – не удастся увидеться. Да и Луизы на месте не оказалось, иначе сразу бы примчалась. Ей всегда так нравились милые шалости Мороза, типа узоров на стенах внутри помещения. Все просила и Сеню научиться рисовать. Она бы сразу поняла и появилась. Так где же они?
Хотя не в этом суть. Владимир боялся признаться самому себе, что план рухнул. Он приехал, чтобы попросить прощения. И передать управление брату. Что бы там ни говорила Маша, ему самому уже никогда не править так, как раньше. Душевная рана не даст. А Арсений смог бы еще несколько десятилетий воодушевлять снегурочек, а главное – переводить часы, и священная обязанность осталась бы в семье. Но брат утратил силу. Значит, придется сделать так, как задумал давно. Просить Николаса. Передать главную функцию европейской династии.
Санта-Клаус уже наверняка почувствовал, что Мороз на его территории, и ждет визита. Полететь во французский офис сейчас? В компании Санты, как и в корпорации Деда Мороза, тоже стартовала предновогодняя гонка. Руководство сейчас должно быть там, в Париже, в главном офисе Николаса.
Горную тишину нарушило резкое пронзительное карканье, и три вороны шумно пролетели почти над самой головой Деда Мороза. Солнце медленно падало за горизонт. Пора было идти обратно, на главный склон, где еще работал подъемник, и спускаться вниз. Пожалуй, он повременит с визитом. Владимир вдруг почувствовал, что впервые за много лет получает удовольствие. Он так долго просидел в Устюге, так давно не покидал пределы России, что сейчас словно проснулся и с удивлением посмотрел по сторонам. Когда-то они с Валентиной и маленьким Володей любили путешествовать. Больше всего сына привораживала Лапландия, каждую зиму просился в гости к «дяде Николаю», в финское имение. А потом Вали не стало. И Володи тоже…
Черная тоска, такая привычная и неотъемлемая спутница, уверенно дала о себе знать, заскребла острыми коготками по загрубевшему сердцу. И снова Мороз удивился – бороздки от ее изобретательных когтей, как обычно, заныли, но уже не так остро, не так пронзительно, как раньше. Пожалуй, он сделает себе этот прощальный подарок – путешествие. Ведь больше вряд ли удастся. Когда дар будет передан Санте, Владимир точно так же превратится в обычного семидесятипятилетнего старика. И уже окончательно прирастет к своему любимому креслу-качалке в имении в Устюге, будет встречать в новогодние праздники туристов, сажать на колени детей, чтобы услышать их заветные желания, и никогда больше не захочет никуда ехать. Да, Лапландия. Еще один дивный уголок, подаренный земле создателем. Он полетит в Лемменйоки. А дальше видно будет.
* * *
Стекла задрожали от внезапно поднявшегося ветра и хлестких ударов тополиной ветви, которая жила напротив кухни. В солнечные дни эта ветка удачно заслоняла от яркого света, а в дождливую и ветреную погоду всегда сиротливо стучалась в окно, словно просила об укрытии.
