– Почему пальто синее, а не красное? – тихонько спросила Влада Таисию, которая оказалась к ней ближе всего.
– Потому что изначально мантия Деда Мороза была именно синего цвета, красный – нововведение коммунистов. А истинный цвет – голубой. Это древняя мантия, которая передается по наследству. Настоящая!
Владимир поднялся на сцену и выставил вперед руку, требуя тишины. Зал моментально замер.
– Я приветствую всех на Ежегодном Зимнем Балу Снегурочек! – прозвучал глубокий могущественный голос.
Влада не мигая смотрела на Мороза, чувствуя мурашки на коже. Владимир был именно таким, каким она и представляла его в детстве. Большим и сильным, не похожим ни на кого другого, ни на одну картинку, где его изображают художники. Могущественным, но добрым. Властным, но справедливым. Все эти качества словно были написаны в глубоко посаженных серых глазах волшебника. Он был настоящим. И каждая снегурочка, находящаяся в зале, чувствовала трепет, возбуждение и счастье.
Влада дослушала речь Владимира Морозова, почти не вникая в смысл. Достаточно было мелодии голоса, которая словно убаюкивала и дарила покой. Да, покой. Ей пора ехать, кульминация вечера уже была позади. Мороз спустился со сцены, и к нему потянулись снегурочки – на балу он общался и разговаривал с каждой, кто желал. А Влада, не прощаясь с девочками, чтобы избежать расспросов, вышла из зала и достала из сумочки телефон. Там было три пропущенных звонка от Максима и сообщение: «Я приехал. Жду тебя внизу». Вот и прекрасно, что ждет. Сейчас она выйдет, быстро скажет ему, что никаких отношений не будет, и уедет к маме. В нору. Спать.
Не вызывая лифт, сбежала по ступенькам и вышла на улицу. Все еще валил снег. И наверное, он будет падать ровно до того момента, пока не закончится праздник. А может быть, и до утра. Пока снегурочки веселятся, природа отвечает взаимностью.
Влада спустилась с крыльца и остановилась, высматривая машину Макса, – возле корпорации было припарковано множество автомобилей, запорошенных снегом, и непонятно, какая из них ждала ее. Кажется, должен быть лимузин? Она решила позвонить, и, пока открывала сумочку, услышала свое имя. Макс быстрым шагом шел к крыльцу, на ходу застегивая куртку. Ну, конечно, обычным людям было холодно.
– Привет, красавица! Я тебя даже не узнал, потрясающе выглядишь!
– Спасибо.
– Ну, поехали? А то если еще три минуты простоять на улице, то можно превратиться в снеговиков, такая погодка сегодня!
– Максим, прости, я не смогу провести с тобой вечер, мне нужно домой.
Он расстроенно посмотрел на девушку, ничего не говоря какое-то время.
– Как скажешь. Устала на празднике?
– Да, но не только это. Нам нужно поговорить.
– Хорошо, давай поговорим. Но не на улице же? Холод собачий! Поехали. Домой, так домой. Я отвезу тебя.
– Ладно.
Не бросать же его посреди улицы в такой момент! Они подошли к машине, и вдруг кто-то громко крикнул:
– Влада! Стой!
Это был Андрей. Он бежал к машине Макса. Сердце словно закашлялось и пропустило несколько ударов. Губы онемели. Влада с трудом сглотнула и прохрипела «поехали», открывая дверь автомобиля.
– Постой! – Андрей уже приблизился. – Влада, все не так, как ты подумала! Не уезжай!
– Поехали, – она решительно повторила и села в машину, захлопнув и заблокировав двери.
Максим завел двигатель и начал трогаться с парковки.
– Ты уверена, что не хочешь поговорить с парнем? А кто это вообще?
– Поехали, – сказала в третий раз и закрыла глаза, чтобы не видеть Андрея, бегущего следом. – Только быстрее!
Взвизгнули шины, Максим вырулил на проезжую часть и стремительно помчался вперед. Влада не шевелилась, пытаясь прийти в себя и собраться с силами, чтобы сказать то, что хотела. Через какое-то время она почувствовала, что машина остановилась.
– Ты хочешь поговорить сейчас, не за рулем? – догадалась она.
– Да. Только можно я сначала кое-что скажу тебе первый?
– Ну, хорошо…
Господи, только бы не начал признаваться в любви, это было бы слишком для одного вечера!
Макс приблизился к Владе, словно собираясь что-то прошептать на ухо, и вдруг она ощутила укол в шею. А уже потом ледяной холод, который стал замораживать изнутри.
– Я, собственно, что хотел сказать! Знаешь, ты мне даже нравилась. Так что прости, ничего личного. Это просто работа!
Она попыталась открыть рот и ответить, но не смогла, мышцы будто парализовало. В ушах стремительно нарастал гул, а в глазах так же быстро темнело. «Работа», – последнее, что услышала Влада, перед тем как отключиться. Работа…
Глава 19
Арсений сидел все в том же кабинете невдалеке от бального зала и силой сжимал пальцами подлокотник стула. Он слышал, что Мороз закончил речь, слышал гул голосов счастливых снегурочек, минуты текли, и казалось, в эту комнату так никто и не зайдет. И ему все приснилось.
У Луизы нервная система была гораздо прочнее, она вместе с Машей пошла в зал. Прошел целый час в одиночестве. Арсений не мог даже сдвинуться с места, на него вдруг навалилась дикая усталость. Эти последние невыносимые месяцы ожидания вымотали, хотелось поскорее увидеться с братом и рассказать, ради чего прилетел в Москву. А потом спокойно уехать домой, в Доманью.
Стремительно вошла запыхавшаяся Луиза с непривычным румянцем на скулах.
– Они идут! Я наблюдала издалека. Мороз уже пообщался со снегурочками, и Маша ведет его сюда.
Через три томительно долгих минуты дверь кабинета распахнулась, и вошел Владимир Морозов. Остановился почти у порога и молча посмотрел на Арсения, не двигаясь и не мигая.
– Здравствуй, Володя, – не выдержала Луиза.
– Лизонька…
Прозвучал до боли родной голос старшего брата, и Арсений, услышав его, сглотнул и нервно прокашлялся.
– Лизонька, у меня еще будет время сказать, как ты потрясающе выглядишь и что годы тебя не коснулись. Что я вижу все те же озорные глаза двадцатилетней девчонки, которая знает чуть больше остальных.
– Спасибо, – смутилась Луиза.
Владимир улыбнулся кончиками губ и снова перевел взгляд на Арсения.
– А сейчас я должен сказать кое-что брату. Сеня… если ты когда-нибудь простишь меня, это будет самый счастливый день за последние четверть века. Ты должен простить. Поверь, я сполна заплатил за то, что обидел тебя тогда. И что не пытался встретиться все эти годы. Прости меня! Я был неправ. Ты не виноват в той аварии даже косвенно. Горе затопило разум, и я потерял возможность думать. Я отходил слишком долго, а потом…
– Я простил тебя! – хрипло перебил Арсений, который давно встал со стула и подошел к Владимиру. – Хватит извинений, я давным-давно простил…
