Поравнявшись с БТР, мы остановились, повинуясь жестам бойца с автоматом.
Узнав бармена, военный кивнул ему, и мы выбрались из машины. Тут я увидел, как санитары кого-то грузят на носилки. Да это же Чен!
– Фил! – потянул я за собой бармена.
Чен был в сознании, но, видимо, его чем-то накачали, так как на его лице блуждала легкая улыбка. Увидев нас, он махнул рукой.
Мы подошли к летательному аппарату, в который готовились погрузить носилки с нашим знакомцем.
– А, Фил, Андрей! А вы были правы, не стоило их останавливать. Я вот жив, а ребята сгорели… – Вид у военного был жуткий – по лицу текли слезы, а губы улыбались, видимо, действовало болеутоляющее. – Меня придавило колесом, и я потерял сознание… хорошо, что не добили… Андре-е-ей! – пригрозил мне пальцем Чен. – Ты нам не все рассказал, ведь у них из рук вылетала плазма! Нас, как котят…
Тут парня скрутило, и он заплакал.
– Не мешайте! – прикрикнул на нас медик.
Мы отошли в сторону и молча смотрели, как воздушная машина поднимается и уносится вдаль.
Старший оставшихся военных подошел к нам:
– Ничего не понимаю! По броне словно из станкового плазмомета прошли! Наверное, с минуты на минуту придет приказ перекрыть доступ к Поясу.
– Тогда нам пора. – Барб развернулся к Филу: – Нужно найти этих плазмометчиков и пообщаться с ними.
– Вы ничего не хотите рассказать? – Бармен сбросил маску «своего парня», выражение его лица стало жестким – проявилась «военная косточка».
– Нет, Фил, – покачал я головой, – поверь, есть вещи, о которых не стоит знать. Ты же сам служил? Должен понимать. Давай лучше разгружаться.
– Да! Надерем им задницу! Я с вами! – Бармен всерьез собрался отомстить за друга.
Мы с Ромой переглянулись: нам лишние люди, конечно, не помешают, но лучшая физическая форма у Фила была лет пятнадцать назад, и сейчас он будет лишь балластом.
– Фил… – стараясь быть максимально дипломатичным, начал я. – Ты не пойдешь с нами, мы вдвоем с Ромой, даже нагруженные, будем идти быстрее, чем с тобой. Сам знаешь, что в меньшинстве кроется большая возможность маневра.
Бармен сник:
– Понимаю… Тогда просто найдите и убейте их.
Убейте их. Я хмыкнул: легко сказать, самим бы живыми остаться, упакованы ребятишки знатно, не то что мы. Я посмотрел на Андрея, он точно был Терминатором в «ролевке», ни малейшего сомнения на его лице я не наблюдаю. А с другой стороны, иметь напарника-камикадзе все же лучше, чем не иметь никакого. Андрей хочет погибнуть, так я подскажу, как это сделать с максимальными потерями для врага и минимальными для меня. А прорежется у него здравый смысл, так вообще все будет прекрасно.
Сорок километров пешком – это мощно, тем более имея за плечами груз в полсотни килограммов. Как тут не подумать о слабости нашего поколения? Взять, к примеру, воинов Великой Отечественной войны! Они, бывало, в сутки проходили и куда более длинные расстояния. Причем с боями! А мы с Барбом парни хоть и мощные, но выдохлись изрядно. Тут и начинаешь верить в то, что раньше и небо было голубее, и люди сильнее. М-да.
После пересечения Пояса провели с Барбом малый совет – прикинули действия неприятеля. Получалось, что, найдя артефакт, противники могут активировать его только в двух местах. Одно находится в трех километрах от равнинной границы с территорией Искривления, второе – намного южнее, в двадцати километрах от границы. Выходит, у врагов один путь – это холмы, вернее, если верить карте, перекресток дорог у холмов на юге. Только полный придурок пойдет в сторону границы, зная, что БПЛА в тихое время залетают в глубь Пояса на глубину до пяти километров. А учитывая желание военных уничтожить преступников, разгромивших дозорную группу, то… Вот и выходит, что дорога одна… И они об этом знают так же хорошо, как и мы. Опасное дело…
Опасно – не то слово, мы знаем, что они знают, что мы знаем, и так до бесконечности. Шахматная партия со множеством известных вариантов. Впрочем, какое множество, их всего два: или мы завалим этих гавриков, или они нас на фарш пустят. Вот такая невеселая арифметика. Давно я не бывал в подобной переделке.
Хорошо, что нам идти по старой дороге, той, что осталась еще с довоенных времен. Интересное наблюдение: самое безопасное, относительно, конечно, место в Поясе – это дороги. Почему-то тут людей подстерегают куда меньшие опасности, чем в остальных местах. Опять же имеется минус: по дороге ходят опасные хищники – двуногие. Мы уже пару раз встречались с группами поисковиков. Приходилось сходить с пути и, приготовившись к бою, ждать, пока они не скроются с глаз. Это прилично нервировало. Еще нервировали всякие твари, то и дело появлявшиеся на горизонте. Природа чудовищно изменила местную живность, кролик – размером с корову и с острыми зубами… Как вам такое милое животное? Поймает вас и съест! А еще всякие твари, маскирующиеся под естественные предметы! Нас с Барбом бревно чуть не сожрало! Решили сделать привал, разжечь огонь и пообедать. На обочине лежит бревно – значит, дрова есть. Как бы не так! Это какая-то мимикрирующая тварь так маскировалась. Барб чудом увернулся от ее атаки. Мы патронов сто потратили на ее успокоение! Повезло, сделали твари несварение желудка из-за свинцовой переполненности оного. А так, в принципе, поход был спокойным, не было и сотой части тех ужасов, что описываются в Сети.
Шли уступом: один впереди, второй сбоку позади. Периодически останавливались и осматривали местность из бинокля. Если впереди виделось что-то подозрительное, то, вспоминая Стругацких, сначала кидали камень ну не взяли мы с собой болтов, – потом шли вперед или обходили стороной. Два раза наткнулись на аномалии: в первый камень рассыпался в прах, во второй – ускорился и улетел в неизвестные дали.
Ночевка была на редкость спокойная. Поделив с напарником время дежурства пополам, поужинали, и я лег спать. Ночью меня разбудил Барб, и оставшееся до утра время я слушал далекие завывания волков. Но к нам же ни одна тварь не подошла. Везунчики мы.
– Оно, – выдохнул Барб, сверяясь с картой.
Я подполз ближе. Точно, оно! Вернее – нужный нам перекресток. Минут пятнадцать просто осматривали местность, ища малейшие признаки опасности, но, не обнаружив их, начали осторожно спускаться с холма. Мы шли по тропинке, к дороге, что огибала холм у подножия. Она была гораздо лучше той, старой асфальтовой, по которой мы шли до этого. Тут в свое время положили добротные железобетонные плиты, и они до сих пор неплохо сохранились. Чуть дальше от того места, где мы должны были спуститься, начиналась неровность рельефа, этакие гигантские кочки, за которыми с дороги ничего не просматривалось. Замечательно, нужно только определиться с местом засады.
– Отличное место для ловушки, – пробормотал Барб, обходя окрестности.
– Согласен, только и темные так же решат… – ответил я.
Конечно же, решат, и на этом их можно здорово подловить. Главный в нашей паре Андрей, но опыта в совершении подлостей совсем не ближнему своему у меня больше. Дьявол, как мне не хватает парней из группы семь-пять! Так нас называли секретоносцы хреновы. Сейчас бы сюда Глаза и Джека, Командор и Сивый тоже бы не помешали, да все оставшиеся в живых парни из нашей группы военных советников, я хмыкнул, помехой не были бы, а совсем наоборот. Как они там? После несчастного случая со мной, устроенного Арагорном, ребята должны были лечь на дно, правило у нас такое. А потом осторожненько стали бы выяснять подробности случившегося со мной несчастья. И не столько из-за нашей дружбы, сколько из опасения за собственное здоровье. Начали с меня, а кто следующий? Наверняка парням это очень интересно узнать. Любопытно, кого они будут паковать первым, шефа или Настю? К дьяволу все, ребята адекватные, разберутся в произошедшем и ничего непоправимого делать не станут. Мне сейчас о наших с напарником шкурах нужно думать, а не о других кожных покровах. А впрочем, ставлю на Настю, очень удобная цель, и шеф наконец поймет, что его секретарю нужна постоянная охрана. А то девушка знает до хрена и больше, а разгуливает темными ночами по пустынным улицам в полном одиночестве, не считать же Вадима за спеца. А вдруг война или маньяк?! Будет Михалычу урок, я так понимаю. После разговора с ребятами из группы семь-пять Настя без пары шкафов и четырех теней и носик свой прелестный на улицу не высунет. Все, хватит, работать нужно.
