– Острогин! Где Острогин?!
Повернулся в сторону выкрикивающего мою фамилию молодого парня. А паренька я видел в штабе, он вроде адъютанта при Арне, что за вести он принес? Помахал ему рукой, чтобы меня заметили. Заметил, подошел. Поздоровался и быстро начал говорить:
– Виконт ранен, но продолжает командовать. Передал вам, что с этого момента вы – группа, самостоятельно принимающая решения. Действуйте.
– Приказ принят. Кратко расскажите о последних сводках.
– А вы сами не видите?! Твари в городе!
Притянув к себе начинающего истерить парня, прошипел ему в ухо:
– Не ори, люди смотрят. – Дождался, пока он успокоится, и продолжил: – Про стену сам вижу, меня интересуют остальные направления.
Молодой охотник неприязненно взглянул на меня, но пререкаться не посмел.
– Твари жмут со всех сторон, не дают перебросить резерв со стен в город.
– Ясно. Много баньшей видят на других стенах?
– Да нет… Никто не обращал на это внимание, – до парня стало доходить. – По показаниям наблюдателей, меньше обычного.
«Меньше обычного!» Вот оно. Получается, штурм на нашем направлении – отвлекающий. Он должен сковать наши резервы, а с остальных сторон твари просто удерживают защитников в стенах крепости.
Я оглянулся на своих снайперов:
– Парни, долго размусоливать не буду, ситуация не та. Яр, берешь вторую половину отряда и двигаешься по левой стороне галереи. Твоя задача – разделить ребят на две группы для ведения огня по обе стороны, основное – отстреливать баньшей и богомолов. Чем меньше будет этих тварей, тем больше будет неразберихи в их рядах, соответственно – часть защитников можно будет отвлечь на прорыв. Приказ ясен?
– Ясен, я понял тебя, Андрей. Сам пойдешь по правой стороне?
Молодец охотник!
– Да, мы с Мирославом пойдем по правой. – Ощутив внезапный порыв благодарности от того, что он меня хорошо понимал, я обнял охотника. – С богом, и до встречи!
Что-то меня на телячьи нежности потянуло. Пойду поубиваю тварей, может, пройдет?
Я вспомнил про виконтовского адьютанта.
– Доложи Арну про все. Спасибо, – поблагодарил я его, незачем приобретать новых недругов. – Яр, действуй! Мирослав! Ко мне!
Галерея наполнилась движением.
– Мирослав, в случае чего принимаешь руководство на себя! – И, не слушая ответа, я скомандовал: – Первое отделение, за мной!
Рядом плюхнулся Северный.
– Как мы-мы… им дали! Ни-ни… одной гривастой твари в-в… пределах видимости не-не… видно!
– Не видно, – согласился я с заикающимся.
Вот уже несколько часов пробиваемся вдоль стены к зоне прорыва. У баньшей сегодня траур. Мы с бойцами положили не меньше двух десятков тварей. Да и, видать, посыльный передал мои слова виконту, потому что огонь защитников просто разрывал этих вихрастых тварей, как только они появлялись в прицелах. Конечно, и охотники погибали, но свою задачу они выполнили – напор ослаб, теперь наши могут бросить освободившиеся резервы на прорыв.
– Во… во… – послышалось рядом.
Двинул в бок кулаком заикающемуся аристократу.
– Ты что дерешься?! – возмущенный Мирослав чесал бок. – Я только что баньша убил и не умер! А ты руками машешь.
– Не машу, вижу, что ты заикаешься, вылечил тебя народными средствами.
– Тоже мне, целитель нашелся! Грохнул баньша! Расскажу дома – не поверят!
– Наверное. Может, не ты один в него стрелял, повезло! – Я-то все понял, после всего, что услышал от графа и виконта, сложить два плюс два несложно. Интересно, моя аура насколько больше физического тела? Парень лежал рядом, скорее всего моя антимагичность его прикрыла. Надо будет заняться этим вопросом. Потом! – И вообще! Кончай тереться об меня! Я женщин предпочитаю!
В меня уперся недоуменный взгляд. Мирослав рывком отодвинулся.
– Ты что?! Я не из этих! – И, увидев меня сотрясающимся от смеха, добавил: – Ты ненормальный! И шутки у тебя дурацкие! У нас за мужеложство казнят!
– Ладно, пошутить нельзя, что ли? А что казнят, правильно делают. Нечего растлевать народ.
– Командир, кажись, тебя ищут. – Мирослав указал рукой на посыльного.
Ба, знакомые все лица! Тот же адъютант, что говорил о ранении виконта.
Посыльный, заметив нас, бросился ко мне и, не отдышавшись, сообщил:
– Э… Вас виконт вызывает на штаб… штабное собрание… в арсенал!
– Хорошо, буду. Подождешь меня? Я мигом.
– Нет, извините, господин Острогин, мне еще одного командира надо предупредить.
– Ну давай, только осторожней, – кивнул я ему. – Мирослав, остаешься за старшего.
Ощущения боя на открытом пространстве ни с чем не спутаешь. В закрытом – ощущения совсем другие, вокруг защита, а противник только впереди. Здесь же неизвестно, откуда к тебе прилетит смерть. Даже находясь в ста метрах от линии обороны, я ощущал безжалостные эманации боли, плывущие над полем боя.
Уставший, я двигался к арсеналу короткими перебежками от дома к дому. Вокруг сновали бойцы. Но это не был хаос, это было упорядоченное движение: к прорыву – бойцы и боеприпасы; обратно – раненые. Убитых я не видел. И это правильно, убитым спешить некуда, живых бы спасти. Пропуская колону с боеприпасами, свернул на параллельную улицу. У одного из домов стояла телега, рядом с ней лежал мертвый грол. Перехватив ствол, медленно приблизился. Тварь практически разорвана близким выстрелом дробью. А где, интересно, стрелок? Может, житель дома, и сейчас прячется? Обошел телегу, за ней кто-то лежал…
– Диночка, девочка моя, как же так… Почему?!
Жизнь несправедлива! В кои веки встретил женщину, в которую был готов влюбиться, а она погибла.
Прав был философ, сказавший: «В войнах первыми погибают женщины и дети, а еще честные и чистые сердцем». Осторожно положил гному на телегу. Даже смерть не смогла испортить ее прекрасное лицо. К счастью для нее, умерла она мгновенно, не мучаясь, дротик попал в сердце. Поднял девушку на руки и вынес из переулка. Остановившаяся рядом охотница приняла у меня тело и положила на телегу, везущую раненых. Дину многие знали. Никто ничего не сказал, молча погрузили в переполненную повозку и уехали в арсенал. А я остался.
Что мне скажут в штабе? Ничего нового. Взял с проезжающей подводы пяток динамитных шашек, зыркнув на возницу так, что возражения застряли у него в горле.
Пока шел, заметил: звук боя переместился вперед и вправо, значит, измененные готовят новую пакость. Подумав, направился налево. По дороге проверил оружие, рассовал шашки. Сейчас, Диночка, я за тебя отомщу.
Еще один поворот улицы, и выйду к стене. Может, я ошибся? Может, прорыв не здесь?
