— Кто такой Даархон? — перебила я человека.
Тиэн удивленно замолк, а потом негромко рассмеялся:
— Госпожа, я думал, это мне повезло, что ты спасла меня от Охотников… Теперь я вижу — повезло тебе. Даархон — бог тьмы, боли и смерти. Если бы этот вопрос услышал один из дархов, жрецов Даархона… За тобой бы сейчас охотились по всему миру. Дархи не прощают неуважения к своему повелителю, хотя сам повелитель уже давно не появлялся в этом мире. И слава Светлым, что не появлялся.
— Темный бог? И ему разрешено приносить жертвы? Много еще темных в местном пантеоне?
— Ты задаешь сложные вопросы, госпожа, — начал Тиэн, но тут же умолк, смущенный громким шипением и моим визгом. А я бросилась к костру.
Когда пытавшийся выкипеть бульон был спасен, посолен, поперчен и сдобрен толикой стеблей пламенницы, я вручила человеку полную миску, а сама принялась есть прямо из котелка. Разговоры были отложены по обоюдному молчаливому согласию.
Уговорив свою порцию за пару минут, я с интересом наблюдала, как Тиэн медленно пьет бульон. В голове крутились десятки вопросов, никак не желающих раскладываться по приоритету. Так. Времени мало: человек уже практически полностью исцелен, через час можно будет отправляться в путь. Что для меня важнее всего? Вопрос самый важный: почему меня пытались убить в той деревушке? Надо узнать причину, чтобы исключить повторение ситуации. Вопрос второй: маги и география. Точнее, есть ли в этом мире могущественные маги и где они живут. Это то, что надо выяснить немедленно. Про Охотников, богов и прочее можно поговорить в более уютном местечке. Кстати, вот еще один вопрос: ценность местных денег.
— Благодарю за пищу, госпожа. — Тиэн отставил миску в сторону и благодарно кивнул. Что забавно, несмотря на плотную повязку на глазах, кивнул он в мою сторону. На слух ориентируется, что ли?
— На здоровьице, — усмехнулась я, подходя к нему. — Не пугайся, сейчас я сниму повязку с твоих глаз. Возможно, поначалу ты будешь испытывать легкий дискомфорт, область вокруг глаз может болеть или чесаться. Не обращай на это внимания.
Я аккуратно размотала обрывок плаща и бросила его в костер. Человек изумленно заморгал, его дыхание участилось. Эйлинарра, а вместе с ней и я, знала, что первые несколько минут он будет видеть только неясные световые пятна. Я, придерживая лицо мужчины за подбородок, заглянула ему в глаза, желая оценить степень излеченности повреждений, и изумленно замерла. Черт возьми! Такого не видели ни я, ни нэко, живущая в моем разуме. Глаза человека вместо привычной одноцветной радужки сияли изумительным многоцветьем: от насыщенно-золотого возле края, до серо-стального возле зрачка. По сути, это выглядело как десяток колечек из разных металлов, вставленных одно в другое.
— Что у тебя с глазами? — изумилась я вслух. И лишь потом подумала: а что, если в этом виновато мое зелье? Конечно, раньше подобного не происходило, но все однажды случается в первый раз.
Рука Тиэна метнулась к лицу, ритм сердцебиения сбился, а на виске выступили мелкие капельки пота. Ага, судя по реакции, у него и раньше было что-то странное с глазами. Или его взволновало что-то другое. Я отвесила себе мысленный подзатыльник: надо было сразу рассказать ему, что глаза тоже будут восстановлены.
— Ну надо же… — Человек смотрел на руку так, будто видел ее впервые. — Я думал, что лишился их навсегда. Даже успел смириться с мыслью, что навеки останусь в темноте. Госпожа, я не знаю, как смогу отблагодарить тебя, но сделаю все, что в моих силах.
— Ага, — рассеянно кивнула я. — А теперь скажи мне, почему твои глаза выглядят как творение спятившего ювелира?
Тиэн обескураженно улыбнулся и сообщил как нечто само собой разумеющееся:
— Мой прадед был драконом. Все мужчины в нашем роду имели такие глаза.
— Дракон? — Мое достаточное живое воображение только жалобно пискнуло при мысли о том, как физически и физиологически дракон и человеческая женщина могут получить общих детей. Видимо, это каким-то образом отразилось у меня на лице, потому что потомок немыслимого союза поспешно продолжил:
— Золотые драконы — магические оборотни. Прадед влюбился в человеческую женщину и прожил с ней несколько десятков лет. Когда прабабушка умерла, он вернулся к своему народу на Поднебесный пик, а их потомки так и выделяются среди других людей своими глазами.
— Ясненько, — протянула я. — И много вас таких? У кого в предках драконы?
— Из моей семьи только я и отец. Я слышал еще о трех семьях, но наверняка есть и другие. Юные драконы — влюбчивые создания. — Он как-то растерянно и немного виновато улыбнулся.
А я задвинула подальше в подсознание алхимика, требовавшего немедленно начать исследование свойств крови потомка золотого дракона, и перешла к более насущным вопросам.
— Тиэн, надеюсь, ты хорошо знаешь географию этого мира. Потому что мне необходимо попасть в ближайший город, где есть достаточно сильные практикующие маги.
Лицо мужчины приняло задумчиво-сосредоточенное выражение.
— Маги какого профиля?
Я озадачилась. А какого профиля вообще бывают маги? Память Эйлинарры любезно подсказала, что в каждом мире своя классификация и систему магии конкретно этого мира она ну совсем не представляет.
— Слушай, давай я тебе просто расскажу свою историю, а ты подумаешь, маги какого профиля мне нужны, — решила я обойтись без пространной лекции о магической системе этого мира.
Тиэн согласно кивнул, а я быстро, буквально в трех словах поведала о том, как оказалась здесь и как думаю вернуться обратно.
— Похоже, тебе необходимо в Мин-Йаршерис, Город Тысячи Рас. Это далеко отсюда, на другом континенте. Но там живут лучшие маги во всем Тараоне. Не думаю, что где-нибудь еще тебе смогут помочь с путешествием в другой мир. К тому же на Сихир — этот континент — из магов допускаются только целители, погодники, маги земли и природы и боевые маги из гвардии Императора.
Я задумчиво кивнула, лихорадочно обдумывая вероятности. Терять время на путешествие не хотелось. Каждый лишний день, проведенный здесь, превратится в седой волос на голове мамы. Я громко застонала, впервые задумавшись о тех, кто остался дома. Мама, папа, Макс, Ксюха… Ребята из ролевиков. Что они подумают, когда поймут: я исчезла во время ролевки? Проклятье! Я крепко зажмурилась, удерживая внезапно накатившие слезы, а потом принялась ругаться, вспоминая самые грязные слова, которые когда-либо слышала в жизни: русские, японские, английские, несколько французских. Я пыталась отвлечься от мыслей о доме, вытаскивая из глубин памяти фразы, какие никогда бы не использовала в нормальной жизни, и это абсолютно не помогало. Тогда я принялась дышать медленно и размеренно, на счет четыре. Вдох: раз, два, три, четыре. Пауза: раз, два, три, четыре. Выдох. Пауза.
Это помогло. Я вытерла все-таки пробившиеся слезы тыльной стороной ладони, удивленно посмотрела на влажную черную шерстку и резко выдохнула сквозь стиснутые зубы. Найду того, кто это со мной сделал, и убью. Нет, сначала накормлю смесью слабительного со снотворным, потом напою «Песнью сирены» и покажу горного тролля. А вот тролль его уже убьет, прямо во время первого объяснения в любви.
