– Не бойся. Я ничего плохого тебе не сделаю, – успокаивающе нашептывал Эрин, не переставая глядеть девчонке прямо в глаза. – Успокойся, успокойся, тебя никто не тронет.
Несчастная сьючка ухватилась влажной холодной ладошкой за пальцы эльфа, словно утопающий за спасательный круг.
– Я… умираю… – молила она.
– Маки, иди сюда, – шепотом скомандовал энчечекист. – Скорее! Кровь на анализ, антидот и успокоительное.
И пока гном занимался девчонкой, по очереди вгоняя ей иглу за иглой в голубоватые вены на руках, Эрин продолжал ласково уговаривать ведьму расслабиться, закрыть глаза и успокоиться. И по мере того, как начали действовать его слова и лекарства, стали таять и мороки.
– Что это было? – шепотом спросил Уилкин, подразумевая разыгравшийся здесь только что психоделической шторм.
Эрин только плечами пожал.
– Ты бы камеру открыл, она уже не опасна, – попросил он полицейского.
– Вот ведь хрень…, – сокрушался тот, щелкая замком.
– Это не хрень, – вяло откликнулась сьючка. – Это Спанч Боб.
И снова отрубилась.
– Что? – не расслышал Брюс.
– Ну, наркота такая, – авторитетно пояснил Маки. – Иномирянская. Я недавно монографию издал на эту тему. Не поверишь, там она в открытом доступе, прямо по телевиденью рекламируют. Как, например, мунский сейлор.
Уилкин озабоченно покачал головой.
– Несчастные дети. Теперь понятно, почему они к нам бегут.
От греха подальше девицу общими усилиями перенесли в карцер. Для её же безопасности. Чтобы, когда она очнется, можно было спокойно и без лишних свидетелей поговорить.
* * *
«Куталион» не пригодился, во всяком случае, пока. Каюсь, в первый миг, едва переступив порог утопающего в безумии участка, я машинально схватилась за кобуру – слишком уж достоверными и красочными оказались заполонившие помещение мороки. В таких случаях говорят – этот бы талант да на благие цели. Несчастная девчонка, чье перекошенное сознание породило всю эту иномирянскую жуть (уф, надеюсь там, у них, все эти твари по улицам не бегают! Иначе попадальцы достойны не только сочувствия, но и политического убежища), обладала не только развитым воображением, но и способностями для реализации своих… фантазий. Я все-таки воздержусь от термина «глюки», хотя по участку бегали именно они.
«Тебя бы в школу, – с искренним сочувствием подумала я, пока Эринрандир успокаивал беднягу. – В обычную хорошую школу, безо всякой магии. Может быть, даже художественную. Или – с литературно-педагогическим уклоном. А потом – в институт и замуж. Эру великий, они живут так мало – и так много времени тратят на всякую бессмысленную… фигню!»
Ну, этой, по крайней мере, хватило ума пойти в полицию. Уже кое-что.
* * *
Как показывала практика, сьючки отвратительны только тогда, когда сбиваются в стаю, по одиночке они не представляют собой ничего особенного. Лежащая на откидной койке и укрытая казенным серым одеялом, девчонка вызывала острейший приступ жалости. Дешевая косметика растеклась по лицу, веки распухли, как у покусанной пчелами орчанки, сьючку сотрясала мелкая дрожь, и девчонка на отрез отказывалась отпускать Эрина.
– Дяденька-эльф, я все расскажу, все-все расскажу, – всхлипывала девочка.
– Хорошо, хорошо, расскажешь. Для начала скажи, как тебя зовут?
– Мольга.
– Как? – переспросил энчечекист.
– О-ольга.
– Вот! Совсем другое дело. Такое иномирянское имя мне знакомо.
Пристрастие к этому имени у попадальцев поначалу вызывало у коренных жителей удивление, но потом они привыкли. Что сделаешь, если в других мирах такая напряженка с женскими именами.
– Мне такое прозвище-ник дали, – пояснила сьючка. – Рольха у них же есть, Сольга тоже.
– Тебе уже лучше? – еще раз уточнил следователь. – Или еще полежишь?
– Мне лучше. Я все расскажу. Вы только меня не отпускайте никуда, не возвращайте меня обратно. Пожалуйста, дяденька эльф, ну пожалуйста.
Эрин невзирая на сдавленно-протестующее шипение Уилкина торжественно пообещал оставить девицу в карцере на столько дней, на сколько ей захочется. А уж о возвращении «обратно» речи теперь вообще идти не могло. Благодарности Ольги не было предела, и она трагическим шепотом поведала историю, заставившую энчечекистов сначала потерять дар речи, а потом синхронно выхватить свои телефоны, чтобы срочно звонить Ытхану и поднимать управление по тревоге.
Панорама прошедших и грядущих событий открывшаяся Эринрандиру, мягко говоря, оптимизма не внушала. По словам Ольги, сначала Мэйна и её подручные отобрали нескольких девиц с самыми слабыми магическими задатками, в том числе и её саму, а потом заставили выпить по стакану воды. Причем, у кого-то вода была холодная, у кого-то горячая, у одних – полный стакан, а у иных – лишь половина. Ольга послушалась наставницу и выпила, и с ней стали происходить странные вещи: её фантазии и воспоминания стали материализоваться, самые простые заклинания давали чудовищный и непредсказуемый эффект, но самая поразительная перемена приключилась в сознании. Девушка, единственная из своих товарок, поняла – на ней испытывают какое-то опасное и запрещенное вещество. Чувствовала же она себя так ужасно, что сомневаться в смертоносности зелья, подмешанного в воду, не приходилось. С остальными девушками творилось нечто ужасное: у одной в темноте стали светиться, как фары, глаза; вторая вся опухла и обросла чешуей, а третья почувствовала себя упырицей и набросилась на Ольгу кусать в шею, та еле отбилась. Неведомо, что послужило первопричиной резкого прозрения, то ли водный раствор у-магона, то ли пережитый стресс, а может быть, все впечатления сразу, но юная сьючка вдруг поняла, какую ошибку она совершила, связавшись с Мэйной, не говоря уже об опасности, которая грозит остальным людям в городе.
– Они говорили, мол, только на наших действует, а на нелюдь – нет. Что-то про отвлекающий маневр для системы ПМО, – пояснила ведьма.
Нечувствительные к маго-наркотику нелюди тревожно переглянулись.
– Маки, ты слышал, чтобы у-магон растворяли и пили? – спросил Эрин.
Гном призадумался.
– Вообще-то его едят, но в принципе можно и растворять. Не противоречит.
– Что-то мне это не нравится совсем. И ты сбежала?
– Да, – кивнула девчонка. – Ночью. В полицию хотела идти. Сдаваться. Но тут меня к-а-а-а-к прихватило.
– Ага, – охотно подтвердил слова сьючки Уилкин. – Патрульные увидели, как посередине улицы идет девушка и ведет за собой на веревочке морок ящера.
– Это тираннозавр-рекс был, – обиделась Ольга. – Я в детстве динозаврами увлекалась. У нас фильм такой интересный показывали…
И пока иномирянка посвящала Брюса в классификацию ископаемых доисторических животных, Эрина посетило ужасающее и очень правдоподобное пояснение эксперимента Индульгенции над своими подопечными.
