А пред мысленным взором Эринрандира вдруг предстала Готзилла Шахидовна. С её похабными шуточками, удушливым запахом парфюма и агрессивно реющим усом над верхней губой. И от одной только мысли о близости с этой женщиной эльфа прошибли холодный пот и нервная дрожь.
«Страшно?» – «Жуть какая!» – «А кто тебя спрашивать будет?»
– Эрин! Эрин! Прием!
Широкая, как малая саперная лопатка, ладонь гнома мельтешила перед лицом ап-Телемнара.
– Ты чего? – удивился эльф.
– Это не я «чего», а ты уже пять минут сидишь стеклянный, – обиделся Зарин. – В следующий раз кури что-нибудь менее безобидное.
Лорд капитан призадумался. В чем-то сын Иприта прав. Не надо было вчера мешать гоблинское зелье с водкой, да. С водкой вообще лучше ничего не мешать. Она этого не любит, совсем не любит, и шибко обижается. У-у-у-у! Какая она злая! Куда там нашей мыслечтице и графомагше. Капитан ап-Телемнар знает… у-у-у… как он знает. К плохим мальчишкам, которые мешают водку с пивом, ночью прилетают дятлы и клюют… печень.
«Опять дятлы?!!» – «Какие дятлы? Печень!» – «Не придуривайся, маньяк!»
– Эрин! Кувалдой тя по уху! Да что же это делается сегодня? – взвыл вконец обозленный Зарин, когда командировочный следователь снова впал в прострацию. – Ты вчера от Танка заразился? Тебе бы чучело дятла в руки, и вообще не отличить.
«Дятлы!» – «Ага! Попался!»
* * *
Вот так живешь, живешь, и кажется уже, что знаешь о себе все, думалось мне, пока я пробиралась по сюрреалистическим пейзажам внутренней территории завода. Право же, царящая здесь атмосфера настраивала на философический лад даже меня, в принципе не склонную к излишним умствованиям. Умиротворение, разлитое в ароматном воздухе фабрики, проникало не только сквозь ноздри, но, кажется, и прямо в кровь при непосредственном контакте с кожей. Я поежилась и прибавила шагу. Желание… хм… приобщиться к источнику мудрости становилось просто нестерпимым. Предки! Я изумленно прислушалась к собственным ощущениям. Ну да, точно. Удивительно, но чем дальше, тем больше влекла меня манящая жидкость. Кошмар какой. Доведут меня эти колдубинцы до радужных фэйри, точно. Что-то раньше я за собой склонности к бытовому алкоголизму не замечала. Вот так и находятся прежде неожиданные черты в, казалось бы, сложившейся и зрелой личности, да…
«Это не колдубинцы, это С.С.С. меня доведет, – честно призналась я сама себя, прикидывая, как отреагирует мой несчастный палец на подъем по лестнице на второй этаж. – Уже довел. Да. Кругом враги, Нол, запомни – никому тут нельзя верить…»
И что остается делать в таких условиях, когда все, буквально все – против меня? Только вперед и вверх, а там… Короче, отступать некуда, а сдаваться – немыслимо. И пусть впереди лишь тьма и ложь, я не отступлю! И честь моя в том порукой! Да!
Подняв свой боевой дух на более-менее приличный уровень, я тряхнула головой и решительно потопала вверх по лестнице, даже почти не хромая. Что такое боль телесная по сравнению?.. Эх! Что говорить! Ничего… я их тут всех выведу на чистую воду, чего бы мне это ни стоило. Да. Горячая голова, чистое сердце и холодные руки – как завещал Железный Маэдрос. Или он что-то другое завещал? Хм-м… ладно, потом уточню. Руки у меня, и верно, холодные, лоб горячий, насчет сердца – разберемся. Вперед!
«Главный технолог Барабос М.Г» – гласила горящая медью начищенная табличка на двери кабинета 15. Маха Гризлиевна, вспомнила я. Так. С медведицей-оборотнем надо быть предельно осторожной! А что я вообще знаю о медведях? Хм… большие, хитрые, удачно прикидываются добродушными и неуклюжими, любят мед. Мясо тоже любят. Интересно, а как насчет эльфятинки?
«Ты слишком тощая, Нол, – подумала я, когда хозяйка кабинета начала подниматься мне навстречу из-за стола. – Ей – на один укус. Так что расслабься».
Маха Барабос оказалась дамой, величественной во всех отношениях. Она все поднималась и поднималась, заполняя, как мне с перепугу почудилось, все пространство кабинета. Наконец, главный технолог выпрямилась во весь рост и откуда-то из-под потолка промолвила неожиданно мелодичным контральто:
– Чем обязана?
– Госпожа Барабос, Маха Гризлиевна? – уточнила я и, дождавшись утвердительного кивка, представилась: – Лейтенант Анарилотиони, НЧЧК.
– Очень приятно, – ответствовала Маха. – Вы по поводу убийств?
– Мне тоже, – я убрала так и не предъявленное удостоверение, которое на всякий случай держала в руке, и продолжила: – Маха Гризлиевна, я знаю, что с вами уже беседовал мой коллега Зарин тар-Иприт, но позвольте и мне задать вам несколько вопросов. В деле возникли новые обстоятельства, о которых на момент беседы с вами старшего лейтенанта еще не было известно. Это не займет много времени, я надеюсь.
– Конечно, – оборотница кивнула. – Присаживайтесь, лейтенант. Позвольте спросить, вы – не родственница…
– … тех самых Анарилотиони? – обреченно подхватила я, усаживаясь на стул для посетителей. – Родственница. Да.
– Можно узнать, как вас зовут?
– Нолвэндэ Таурендилиэн, – я, наконец-то, представилась, как положено. Медведица удовлетворенно улыбнулась.
– Так-то лучше! Знаете, мы немного пообщались с вашей матушкой на Имперской выставке лет десять назад. Пищевые добавки для улучшения течения беременности у самок грифонов. Я тогда как раз искала тему для диссертации, и леди Аэриэн мне очень помогла. Да. Так чем я могу помочь дочери славного рода?
– Маха Гризлиевна, если это возможно, припомните – не доводилось ли вам испытывать некую странную тягу к определенному участку леса? Что-то, что можно было бы охарактеризовать как… зов?
– Зов? – медведица изумленно вздернула брови и рассмеялась. – Милая девочка, я же оборотень! Ну, разумеется, я слышу Зов Леса. Достаточно регулярно. Но я не могу назвать это – странным.
– Так, – я потерла переносицу. – Извините, действительно, не сообразила… Хорошо, а что вы можете сказать о снах, например? Или, может быть, внезапные сильные эмоции, такие как страх? Беспричинный?
– Понимаю, – Маха задумчиво нахмурилась. – Нет, к счастью, у нас, – оборотница стукнула себя кулаком в грудь, – врожденный иммунитет к такой дряни. Но я представляю себе, что вы имеете в виду. Скажу больше – другие мои коллеги по магическому цеху, судя по всему, испытывали то, о чем вы говорите, моя дорогая. Да. Только со мной они не делились.
– Почему?
– Сытый голодного не поймет, – медведица фыркнула. – Тем более, среди нас, магов, не принято признаваться друг другу в страхах и слабостях. Специфика, знаете ли. Но какое-то недоброе давление я чую с тех пор, как сюда переехала. Впрочем, на меня оно не направлено и не действует, так что я и внимания не обращала. Поговорите-ка лучше с Дарремаром, он вам и про страхи, и про сны, и про подозрения расскажет.
– Дарремар – это кто?
– Дроу. Пиявочник. Мы с ним одно время неплохо общались на тему экстракта пиявочного, ну, по рецептуре, вы понимаете…
