– Он самый, – подтвердил капитан и стал рассматривать разложенную под стеклом дешевую бижутерию, выдаваемую за иномирянские драгоценности.
Эльф никуда не торопился. В магазинчике работал мощный кондиционер, и было на редкость прохладно.
– Своей девчонке цацку выбираешь? – полюбопытствовал Грог. – У меня есть пару вещиц поинтереснее.
– С чего это ты взял? – подозрительно спросил Эрин.
– Если ты про девчонку, – ухмыльнулся гном. – То по тебе и так видно. А если про цацки…
Капитан ап-Телемнар нахмурился. Еще не хватало, чтобы каждый барыга делал о жизни энчечекистов такие далеко идущие выводы.
– А если ты такой наблюдательный, Грог, то отгадай мне еще такую загадку: во время какого ритуала у жертвы отбирается от половины до литра крови, а так же жизненная энергия в несмертельных количествах, а потом стирается память?
Грог сын Ромма неторопливо раскурил сигару и погрузился в тревожные раздумья. Теперь понятно, где Ытхан Нахырович в захолустном областном центре берет такие дорогущие сигары. Ну и ну! И чем дольше Эрин созерцал задумчивого торговца антиквариатом, тем отчетливее понимал – гном озадачен не меньше следователя. Грог даже полистал парочку толстых фолиантов, извлеченных откуда-то из-под собственной задницы.
– Я бы сказал, что в Распадке поселился весьма осторожный вампир, – сказал он, загасив сигару в пепельнице. – Скажем… очень опытный камарилл.
[10]
Не хочет, чтобы среди иномирян началась паника.
– А если я скажу, что жертвы вовсе не люди?
– Что-о-о-о?
Изумлению гнома-колдуна не было предела. Грог подался вперед, едва не обрушив под своим весом стеклянный прилавок.
– Что ты такое говоришь?!
– Все жертвы – местные, есть даже гномка.
Скрывать имя потерпевшей Эрин не стал. А зачем? Пусть гномья диаспора озаботится безопасностью своих сородичей и заодно будет начеку. Странно, что еще не все гномьи женщины сидят под замком, а их мужья, отцы и братья не стоят в карауле с ружьями и топорами наперевес.
– Капитан, чего ты от меня хочешь? – напрямик спросил златозубый сын подгорного народа.
– Вот это уже другой разговор, – обрадовался Эринрандир. – Я пришел за советом и консультацией. Заодно рассчитываю, что ты расспросишь… э… коллег на предмет вампиров и странных ритуалов. Хотя я очень сомневаюсь относительно кровососов.
– Почему?
– Среди потерпевших есть мой сородич.
– Фью-уть!
– Может быть, подскажешь, к кому еще обратиться?
Колдун-антиквар понизил тон до негромкого шепота и, оглядываясь по сторонам, проникновенно молвил:
– К дровским Матронам. Только не официально, а приватно и очень осторожно. У Темных есть кое-какие наработки с кровавыми жертвами, ну ты понимаешь, да? Мало ли, вдруг кто-то решил поэкспериментировать с их тайными заклятьями…
Был в словах гнома определенный смысл. Даже если похищения и недобровольное донорство дело рук некой темноэльфийской магички, то Матроны не будут выносить гуано из пещеры. Они замнут некрасивую историю, разобравшись внутри клана. И пусть дело останется незакрытым, но больше ничего подобного не повторится. Капитана ап-Телемнара устроит даже такой исход.
– Это понятно, а еще?
– К Золотой Р,
[11]
– выпалил гном. – Её водкой не пои, дай только посекретничать с молодым-холостым. Русалка сама по себе ходячий справочник местных достопримечательностей, и всех сколь либо заметных личностей знает не понаслышке. Появится новичок – сразу же сдаст. Тому, кто больше заплатит, естественно.
При упоминании этого имени Эрина перекосило. Вот к кому-кому, а к ней… брр… без крайней нужды лучше не обращаться.
– Чё? – ухмыльнулся Грог. – Боишься?
Энчечекист зябко поежился.
– Может, попробовать позвонить ей?
– Не-а, Золотая на такую тему по телефону разговаривать не захочет. Ты же её знаешь.
Проклятье! Знал и еще как. С русалкой на столь щепетильные темы следует говорить лично. Но это мероприятие настолько чревато… И Нолвэндэ не зашлешь, ибо Золотая не станет откровенничать с незнакомой энчечекисткой.
Оставалось только пожертвовать собой. В некотором смысле этого слова.
– Если будут иные версии или предположения, ты мне сам позвонишь, – уходя, сухо предупредил Эрин хозяина лавки.
– Разумеется, – пообещал тот. – Но к русалке все-таки сходи.
* * *
– Привет тебе, о хитроумный и проницательный Темный собрат мой! – жизнерадостно оскалилась я, ныряя в прохладный полумрак дровского логова. В задушившей управление жаре темноэльфийский подвальчик оставался одним из немногих оазисов прохлады и дружелюбия.
– Нол, – меланхолично отметил вольготно развалившийся на лавке капитан Ушшос-Нах, рассеянно поглаживая здоровенного мохнатого черного паучищу, примостившегося на животе спецназовца, – я тебе сколько раз говорил, что такие вступления меня пугают? Ты вчера, часом, не перечитывала свои зловещие исторические хроники, не?
Завидев меня, домашний любимец Дзира засверкал всей гроздью рубиновых глазок и, деловито перебирая лапками, оставил хозяина на лавке и направился ко мне. Я чуть слышно застонала, закатив глаза. Дзирова скотинка неведомо по какой причине с первой же встречи воспылала (или воспылал, я не уточняла у дроу, мальчик это или девочка) ко мне неземной и безответной любовью. Я, как могла, увиливала от проявления паучьих чувств, однако после того, как злобные и коварные дроу как-то раз «на слабо» добились таки, чтобы я погладила эту тварь по спинке… В общем, это был подвиг, достойный деяний славных предков, и с тех пор повторять его мне приходилось регулярно.
– Дзир, – обеспокоено спросила я, видя, что черное волосатое чудовище подбирается все ближе, – ну чего твоя тварюшка опять от меня хочет?
– Ммм… – со сладкой ленцой протянул злодей. – Может, чтоб ты его погладила?
– Давай я лучше тебя поглажу? – безнадежно предложила я.
Дроу хохотнул и промурлыкал:
– Можно и меня. Только сначала его.
– Мерз-с-ский дроу, – вздохнула я, протянула руку к паучищу и легонько погладила его по пушистой спинке. Тварь довольно засучила лапками. – Хороший… хороший… А теперь иди к папочке, ага?
– Неласковая ты, – ухмыльнулся ДОБРовец. – А брюшко почесать?
