Они успели. Ролфийский десант вышел на берег реки за час до рассвета. Тихо-тихо, чтоб не спугнуть добычу раньше времени, люди Рэймси занимали позиции. «Можно ли расставить пушки бесшумно?» – «Можно, если командует Ядреный Эвейн». Чесночник встал, широко расставив ноги, на обрыве и заложил руки за спину. Смотрел на спящий Левенез, лишь кое-где подмигивающий редкими огоньками, вдыхал воздух Синтафа и улыбался неведомо чему. Адъютант эрн-Кэйбри застыл, почти не дыша, и преданно поедал начальство глазами.
– Все на позициях? – негромко спросил генерал, не оборачиваясь.
– Так точно, эрн-Рэймси.
– Отлично. Самое время ободрить парней. Ступайте вздремните, Кэйбри. Вы мне не понадобитесь в ближайшие два часа.
Чесночник Эвейн терпеть не мог произносить речи перед строем, а когда все-таки приходилось, предпочитал говорить кратко, просто и по существу. В конце концов, классическое «В крепости – вино и бабы!» еще никого не подводило. Но на этот раз сей вечный призыв не годился. Приказ Вилдайра Эмриса был четким и однозначным: солдаты Экспедиционного корпуса в Синтафе должны вести себя примерно, как юные кадеты на прогулке с барышнями из женского пансиона. И в отношении барышень, кстати, в первую очередь. Оставалось дождаться рассвета.
И утро наступило в свой черед, преподнеся обитателям Левенеза весьма неприятный сюрприз. Разумеется, пропавших часовых хватились. На противоположном берегу показался конный патруль, и эрн Рэймси решил, что пора объявить о своем присутствии. Коротко пропела ролфийская труба, ей ответили барабаны, в отдалении глухо и зловеще ухнул взрыв – это закончил свою долгую службу «лишний» мост. А над позициями, занятыми десантом, заплескалось знамя Бегущего Волка.
Замешательство всадников на том берегу Эвейн видел даже без подзорной трубы. Он влез на лафет одной из пушек и отвесил патрульным несколько издевательский полупоклон. А потом обвел широким жестом своих людей и приглашающе поманил синтафцев, дескать, есть разговор. Коротко посовещавшись, всадники разделились. Двое поскакали в Левенез, остальные продолжили глазеть на ролфийские войска. Именно глазеть, ибо называть это «наблюдением» у эрна Рэймси язык не поворачивался. Он уселся на лафет и принялся набивать трубку, приготовившись долго ждать. Пока в городе окончательно проснутся, да пока поверят невероятному докладу настолько, чтоб заподозрить, что воинство ролфи на земле Великой Империи – не ночной кошмар и не похмельный бред нерадивых синтафских вояк… Ведь несмотря на многоголосый традиционный вой о коварных замыслах бряцающих оружием подлых кровожадных волчарах с диких Островов, головорезы из Своры Вилдайра – они же где-то там, за морем Кэринси, и кто всерьез верил, что знамя Бегущего Волка развернется и захлопает под резкими порывами синтафского ветра? Да никто!
Ядреный Эвейн пыхтел своей трубкой, а из Левенеза все не ехали и не ехали, и у командующего было достаточно времени, чтобы вдоволь подумать. О разном. А в первую очередь – взять тщательно разработанный Вилдайром Эмрисом и заговорщиками Эска план ролфийского военного присутствия на континенте, сложить в четыре раза, разорвать на аккуратные кусочки, как следует смять их в руках и припасти на подтирки. Чтобы с запасом, ибо пригодится. Потому что авантюра со спасением Эска – это не глупость и даже не мальчишество, это политическое преступление. Эрн Рэймси только что втянул Ролэнси в настоящую войну, причем именно ролфи теперь в глазах всех – подлые захватчики и кровожадные агрессоры. Скажете, не так? Дескать, к чему это малодушное лицемерие, вспомните хотя бы многострадальную Шанту… Но одно дело – оттяпать у подыхающего Синтафа никому не нужный остров, а совсем другое – высадиться в графстве Лираэнф и мосты через речки взрывать. Лорд Эвейн неспроста закурил. Вот прибудут сейчас представители законной имперской власти, эсмонды то бишь, и спросят: а что это вы, сударь, делаете на нашей территории с вашими пушками и стрелками? И по какому такому праву? Без объявления войны, без соответствующих заявлений и тому подобных политических реверансов! Вероломное нападение это называется. И не желаете ли, сударь, вкусить всех прелестей партизанской войны?
Предполагалось, что ролфийский Экспедиционный корпус явится в Синтаф… то есть, простите, на территорию бывшей Великой Империи Синтаф! – по приглашению вновь образованного независимого от Саннивы государства. Восемь провинций во главе с Эском формально делали прибытие флота эрн-Сэйлита и корпуса эрн-Рэймси помощью союзников, а не вторжением захватчиков. Понятно, что пресловутые «шелковые тряпочки законов», по меткому выражению Его Священной Особы, лишь слегка прикрывали истинное положение дел, как дубовый листочек – причинное место мраморного героя-воителя, но… Вот спроси теперь любого синтафского обывателя – почему воюешь? Потому что подлые ролфи вероломно напали! Тьфу!
И зверски убитый эсмондами Эск-мученик при таком раскладе становился куда полезней Эска живого и спасенного. Но… Но! Когти Локки! Эрну Рэймси стали вдруг настолько мерзки его собственные политически верные размышления, что Ядреный Эвейн смачно сплюнул и выругался так, что неслышно подкравшийся сзади адъютант издал слабый писк. Плевать на договоры, положить ядреный… э-э-э… на все эти пляски вокруг международного престижа и мнения соседей! И неважно, что за этакую самодеятельность Священный Князь запросто снимет с Эвейна Рэймси парадную треуголку вместе с головой. Это, может, в других странах победителей не судят, а на островах Ролэнси – еще как судят, и частенько.
Ну и пусть! Никого из своих солдат Эвейн не оставил бы в когтях Эсмонд-Круга – и они знают это. Чесночник своих не бросает. А Эск хоть и диллайн, но уже «свой». Примерно так и прозвучала краткая речь эрна Рэймси, которую он все-таки произнес. «Так получилось, что мы вломились в гости к пушистикам раньше времени и не дожидаясь приглашения, парни. Зато с подарками. Но мы же никого не обидим и не обделим, верно? Покажем совиным жрецам, что ролфи не бросают своих!»
Разъяснительная беседа на тему «За что мы воюем» была уже без надобности. Жуткая история о многовековом обмане и незавидной участи желтоглазых, приправленная соответствующими подробностями, уже разнеслась по ролфийской армии и флоту непостижимыми путями, ведомыми лишь самим служивым. Предвечного теперь солдатская молва именовала в лучшем случае «живоглотом», а за его служителями закрепилось презрительное – «кухарки».
– …Ваше превосходительство!
Адъютант, оказывается, звал уже во второй раз. Эрн Рэймси сморгнул, вытряхнул погасшую трубку и обернулся.
– Кто это с вами, Кэйбри?
На полшага позади лейтенанта стоял некто в цивильном платье, носившем отчетливые следы неоднократных ночевок прямо у костра. Был он молод, на боку имел шпагу, а за поясом – два длинноствольных кремневых пистолета, которые теперь все чаще именовались «дуэльными». Желтые совиные глаза, не мигая, смотрели на ролфийского генерала.
– Разрешите представить вам, эрн Рэймси, – сдавленным от волнения голосом отрапортовал адъютант. – Только что сей господин вышел к нашим позициям с отрядом из пяти человек…
– Тэльм, граф Лираен, – бесцеремонно вмешался пришелец. – Полагаю, я имею честь быть представленным лорду Эвейну эрн-Рэймси, главнокомандующему Экспедиционным корпусом.
