Когда столько лет видишь человека почти каждый день, но ничего не знаешь про него — это тревожит.
— Храни вас Предвечный, Святой Оро, — поклонился эсмонд.
«И все же слишком этот Мэриот обычный, какой-то чрезмерно будничный и неприметный».
— И вас, преподобный. Новости?
— Они самые.
— Разумеется, плохие.
Мэриот по-диллайнски, одними уголками губ улыбнулся.
— Отчего же сразу плохие? Оптимистичные, я бы сказал.
И замолк, продолжая вежливо усмехаться.
— И?
— Джойана Ияри прибыла в Амалер с официальным визитом.
— Как, Вилдайрова Невеста? — не поверил Херевард.
— Именно.
— Ох! Вот как! Значит, наконец-то они ее поделили: Волку — курочка, Сычу — цыпленок.
Надо заметить, этот любовно-политический за гранью пристойности триумвират изумлял Синтаф последние два десятка лет, давая пищу для бесконечных пересудов, сплетен и пошлых анекдотов. Что-то вроде: «Прибывает на Шанту Вилдайр Эмрис нежданно, а леди Джойана встречает его, прикрываясь кружевной сорочкой, и говорит…»
— В донесении говорится, что шуриа пожелала лично присутствовать на свадьбе старшего сына. Вполне законное желание.
Рамман Янамари явил собой уникальный пример сложного искусства лавирования в бурных водах файристянской политической жизни. Знаменитая шурианская увертливость вкупе с кровью Бранда Никэйна — непревзойденного ловкача — прорезались в янамарце очень и очень своевременно. Иначе как бы молодой человек так быстро раскусил Эскову натуру, не обмануло его обманчивое благоволение диллайнского князя, не вскружило голову положение фаворита. Поразительная прозорливость! Если не маменька надоумила, а сам дошел, то Рамман Янамарский — редкого ума человек.
Теперь он надумал жениться. И Джону не забыл пригласить. Весьма мудро со стороны Никэйна еще раз доказать Эску полное отсутствие властных амбиций. Интересно, верит ли в это Аластар?
Все же кровь есть кровь. Тив Херевард слишком давно жил на свете и про яблоки, падающие недалече от яблонь, знал почти все. Эски, те как на подбор получались бунтовщиками, в роду Никэйнов не переводились пройдохи-авантюристы, а уж про шуриа и говорить нечего. Не может быть, чтобы, удавшийся лицом не в мать с отцом, а в деда, в Тунора Янамари, Рамман не унаследовал от родителей качеств, спасающих от безмерного властолюбия Аластара Эска.
— У Джойаны нашелся прекрасный повод напомнить о себе Эску, — заметил Оро.
— Разве он забывал?
— С учетом того, сколько девиц регулярно греют княжеское ложе, не исключено.
— Лояльная оппозиция хотела бы получить другого наследника. Не Идгарда.
Идгард! Редко так случается, чтобы на одном человеке сошелся клином свет, но сын диллайн и шуриа оказался из этой породы — нужный и мешающий одновременно, кость в горле и последняя надежда. Воистину, позволь змее свить гнездо, и скоро дом заполонят гаденыши. И тысячу раз проклят тот день, когда за девчонкой-шуриа признали право быть янамарской графиней. Змеей вползла, чтобы ужалить в самое уязвимое место всю Империю.
Тощее создание, состоящее, казалось, из мослов и острых углов, смотрело на мир грязно-синими глазами, по-мартышечьи кривлялось и говорило мальчишеским фальцетом. Кто мог знать, чем обернется брезгливое милосердие Эсмонд-Круга. Все-таки единственная прямая наследница янамарских земель, последняя веточка на родословном древе Алэйя. Дитя невинное, кому она нужна? Зачем пачкать руки в крови ребенка? Отдать замуж за первого, кто польстится на костлявую юницу с землистого оттенка кожей, и с глаз долой. Согрели на груди гадюку!
Но как бы ни клял Благословенный Святой шурианку, как бы ни сожалел об утраченных возможностях, но умерщвлять ее он не собирался. Даже старый, четвертьвековой давности приказ отменил. Ибо невыгодна Эсмонд-Кругу смерть ловкой янамарки, окрутившей сразу двух великих князей. Во-первых, до Шанты голыми руками не дотянешься, во-вторых… Как любит говорить тив Мэриот: «А смысл?» Аластар, конечно, сильно расстроится, но и только. Вилдайру же хватит целеустремленности и мстительности, чтобы высадить на синтафском побережье армию и дойти до Саннивы. Джойана Алэйя не просто любовница, она — Священная Невеста. К тому же Идгард по достоинству оценит подвиг «дядюшки Эмриса».
«Будь ты проклята, подлая змея! Только о тебе все мысли и разговоры. Или о твоих детях, или о твоих мужчинах. Что за напасть такая?!» — мысленно ругнулся Херевард.
— Нам нужно придумать для Эска занятие на всю зиму. Какую-нибудь крупную неприятность. Чтобы к весне он выбился из сил.
— Благословенный, может быть, просто еще раз организуем покушение? Только на этот раз удачное. Должно получиться.
— Чтобы на престол взошел Идгард? Э, нет, преподобный. Тогда Вилдайру даже Экспедиционный корпус не потребуется. Эмрис будет крутить наследником, а тот, в свою очередь, с помощью соратников из «Молодой Стаи» — остальным Файристом. И вместе они станут неодолимой силой.
Кое-кто в Файристе не забыл про то, что Идгард — сын шуриа. Самое паршивое происхождение в глазах диллайн, между прочим. Как же тут не воспользоваться случаем?
— С Аластаровым отродьем давно пора что-то делать, Благословенный.
— Вот именно! Делать.
Ведь пока жив Идгард, его папаше-мятежнику ничего не угрожало. Нет смысла возводить на трон опасного наследника, устраняя нынешнего, такого противоречивого властителя Файриста. Вот он — ненавязчивый пример другим отцам, прямо-таки напрашивающийся в очередную проповедь: «Мужи! Породив от чресл своих, будьте же чадолюбивы, ибо сыновья ваши не только опора, но и зачастую и надежный щит от невзгод». Знал ли Аластар Эск, что по прошествии времени Идгард невольно станет ему гарантией от насильственной смерти? Ведал ли, что его нелюбимая дочь Сина мало-помалу превратит одержимых высокими идеалами мальчишек и девчонок в недремлющих стражей самому Идгарду? У принцессы математический ум, и поэтому тайная охрана наследника, которой она руководит единолично, лучшая на континенте.
— Ее высочество стережет братца пуще очей своих. Да и он сам по себе не дурак отнюдь. Иногда просто оторопь берет, до чего похож на Эска. Новая и, прямо скажем, лучшая копия Аластара. Усовершенствованная.
Тив Мэриот словно мысли читал, видит Предвечный.
— Тем хуже для него самого. Нам не нужен второй Аластар Эск.
— О да! От Дагмандов Эсков одна беда, — согласился преподобный. — Вы еще не забыли Арайна?
Хотел бы, очень хотел, да не получится. Это имя саднит, точно счесанная рана или давний уродливый шрам. Он и его волшебство стало первым серьезным препятствием для всех эсмондов. Буджэйр умер почти без сопротивления: лаунэйдины боролись отчаянно, но ничего не могли противопоставить Силе Предвечного, фаолхэйри либо полегли, либо растворились в диллайн. Да что говорить! Даже Меллинтан отступила. И только Арайн Эск на деле доказал ее могущество.
