Шуриа принюхалась. Нет, это определенно был запах пожара, причем близкого. Но при этом на всю улицу не звонил тревожный колокол, и с лихим гиканьем не мчалась по мостовым амалерская команда огнеборцев, знаменитая на весь континент своими отчаянными парнями и огромными рыжими конями в упряжке. Вдвойне странно, ведь где-то рядом горит дом.
Джона обернулась, чтобы позвать Грэйн. У ролфи обоняние острее. И в этот миг кто-то толкнул ее в спину, а в следующий момент тугая петля удавки сдавила горло.
— С-с-с-ш-ш-ш! — сумела едва слышно прошипеть Джойана.
И с какой-то математически безупречной точностью поняла — сейчас она умрет. Потому что из этого стального захвата не спастись. Шуриа, конечно, попыталась, она задергалась, точно кролик в силке, но тщетно. В глазах потемнело, в ушах зашумело, и силы оставили женщину…
* * *
— Э! — От столь неожиданного зрелища — какой-то негодяй в черном душит Священную Невесту в самом сердце ролфийского посольства! — эрна Кэдвен на миг опешила и ухватилась за дверной косяк: — Назад, урод!
Трезвела ролфийка уже в прыжке. Обхватила убийцу ногами, вцепилась одной рукой в волосы, а другой в подбородок, резко крутанула… Хрусть! Шипящий незнакомец каркнул напоследок что-то неразборчивое и обмяк.
Воздух рванулся в легкие с подозрительным свистом, и Джойана рухнула на пол, будто в одночасье лишилась всех костей. Точь-в-точь змея — тварь безногая. Полежала немного, приходя в себя, откашлялась, осторожно потерла шею.
Куда только хмель подевался! Голова стала ясная-преясная. И когда Джона приподняла ее, чтобы осмотреться, то первым делом увидела своего несостоявшегося убийцу.
— Ш-што за…?
Покушавшийся глядел на женщину темно-синими мертвыми глазами — шурианскими глазами. Из-под головного платка выбивалась прядь черных смоляных волос, а кожа была того же оттенка, что и у Джоны, — оливкового.
Грэйн схватила хрипящую шуриа и принялась ее тормошить:
— Джойн! Отзовись! Ты живая? — Ролфийка для верности быстро ощупала подругу и, убедившись, что та дышит и шевелится, участливо спросила: — Водички дать?
— Живая… — буркнула Джона.
И прислушавшись к себе, к наливающимся болью вискам и с огромным трудом поворачивающейся шее, добавила:
— Почти вся живая.
Все ее мысли сейчас занимал покойник. Княгиня Шанты по-крабьи, чуть бочком подползла к нему на четвереньках и внимательно рассмотрела черты лица. Так и есть! Никакой ошибки. Шуриа!
— Этого еще не хватало.
«Ну, точно живая, раз ползает!» — Немного успокоившись, эрна Кэдвен выдохнула, выпрямилась и гаркнула:
— Охрана!
Совсем распустились, бездельники! В центре Амалера, средь… ну, ладно, посреди ночи… практически на глазах у вооруженных до зубов гвардейцев в покои Священной Невесты заползает убийца, а никто и ухом не ведет! И после этого Рэдрин будет толковать о безопасности? Грэйн, мрачно засопев, шагнула к двери. Сейчас кое-кому предстоит как следует побегать!
Пришлось Джоне вцепиться в юбку подруги.
— Тихо ты! Молчи!
— Эт-то еще почему? — возмутилась ролфийка, безуспешно подергав юбку в надежде освободить подол из цепких шурианских лапок. Куда там! — ее змеиная особа вцепилась, что твой клещ. Рыкнув, эрна пнула труп и с досадой скривилась: — Жалко! Эх, перестаралась малость, не рассчитала… Ну, ничего! Сейчас обыщем и разберемся, что это за гад к нам заполз… Где они там? Перепились все, что ли?
— Стоять! — зловещим шепотом скомандовала Джона.
Грэйн фыркнула, узнав интонацию. Когда Джойн пыталась говорить приказным, в ее представлении, тоном, у нее всегда получалось нечто среднее между гавканьем Фрэнгена, рычанием Тэлдрина и жалобным писком подыхающего котенка.
— Вот еще! — огрызнулась ролфийка и снова дернула юбку. Но княгиня Шантийская держала крепко.
— Грэйн! Ты что? Ты в своем уме? — взмолилась бывшая синтафская графиня. — Ты хочешь, чтобы опять началась резня? Это же пре-це-дент!
Вышло один в один как у его высокопревосходительства эрна Тэлдрина, а указательный палец сам по себе вознесся указующе.
«А с другой стороны, — подумала Грэйн, в сомнениях почесав затылок, — может, она и права. Шуриа-убийца! А еще говорят, что змей змею не жалит! Куда катится этот мир?»
Она шмыгнула носом и посмотрела на Джойн, потом на ее остывающего кровожадного сородича и снова на подругу. Прецедент? Может быть, и прецедент…
— Да? И что?
Дух убийцы, еще полностью не осознавший рокового финала, кружил над собственным мертвым телом. Надо было торопиться и ловить его, как учил Джэйфф, пока Джона в состоянии еще справиться с созданием тонкого мира.
— Грэйн, дорогая, давай не будет поднимать пока шум, а? — медоточиво промолвила шуриа. — Сначала разберемся сами, а потом… Грэйн, милая, неужели ты думаешь, это так приятно, что человек, пытавшийся меня убить, доводится мне сородичем? Дорогая, милая, любезная моя, умоляю, не торопись.
— Ну, мало ли сородичей друг друга режут, делов-то… — резонно заметила на это ролфийка, но спорить больше не стала. Известно же — шуриа не переспоришь, все равно выскользнут. — Хорошо! Но как мы тогда узнаем, кто это был, а? И — самый главный вопрос! — Грэйн ткнула пальцем в сторону покойника: — Куда мы денем тело?
«Уф! Получилось!» Уговаривать детей Хелы непросто, а уж тем более подговаривать их на не слишком законное деяние.
— Мы спросим у духа, — щедро пообещала шуриа. — А тело… — Она примерилась сначала к кладовке, но потом отмела идею как неудачную. К утру незнакомец начнет плохо пахнуть, а уж к вечеру тут дышать будет нечем, а значит, получится все тот же нежелательный пре-це-дент, которого следует избежать любой ценой.
— А тело мы… О! Мы его закопаем. В саду. Впереди целая ночь, кстати.
Первое правило душегуба, по словам опытного в таких делах Джэйффа Элира, гласило: «Избавляться от трупа надо сразу. Быстро, просто и желательно бесследно».
Грэйн, наконец-то освободив свою многострадальную юбку из цепких княгининых рук, прислонилась спиной к двери и пробурчала:
— Ни на минуту тебя нельзя оставить, просто невозможно отвернуться… Зачем ты вообще сунулась открывать окно? Я тебя не отучила тогда, что ли? Ладно! Уговорила! Давай, лови своего духа, пока не отлетел. — Эрна хихикнула, припомнив дела давно минувшие, когда Джойн уже однажды изображала сеанс заклинания духов. Незабываемое вышло зрелище!
Шантийская княгиня смутилась. Легко сказать «Лови!», еще легче посулить недовольной ролфи такую поимку. Говорят же, что языки у детей Шиларджи приделаны, чтобы обещать, а ноги, чтобы сбегать от обещанного. Сейчас отступать было некуда. А души ведь не бабочки, их марлевым сачком не накроешь. Джэйффу бы труда не составило, но он — шаман, которому при желании задержать бестелесную сущность достаточно приказать душе остаться.
