– Тумс, – эхом отозвалась Мэрсейл, в отличие от мужа, ланд-картой воспользовавшись. – Ну, теперь это город. Все меняется, сестра.
– Только не я, – оскалилась в ответ Вигдэйн. – Во всяком случае, не в отношении диллайн.
Рамман Никэйн
Хотя побитые Херевардом янамарские революционеры негероично спрятались в Дэйнле, точно псы – в будку от грозы, это совсем не означало, что они сдались. Тем более что гражданин граф оказался не таким уж растяпой, а сумел сбежать из синтафского плена. И не к Эску помчался каяться, а вернулся к соратникам. Верность идеалам революции сограждане оценили по достоинству: тут же единогласно избрали гражданина графа Председателем.
«Это чтобы от конфедератов отличаться. У всех императоры, президенты и князья, а у нас будет Председатель. И звучит внушительно», – объявил идейный наследник павшего в битве гражданина Камилена – господин… то бишь, конечно, гражданин Горис.
А чтобы новоявленный Председатель Янамарской республики не дал деру с перепугу, вручили оному Большую Республиканскую печать, наскоро переделанную гравером из Большой печати Янамарской провинции. И надели на Раммана муаровую ленту, символизирующую собой уважение, которое испытывают граждане к своему дорогому Председателю. Уважение – штука приятная, особенно в сочетании с лентой, но беда в том, что дэйнлцы на бывшего графа еще и кое-что без спросу возлагали, а именно: свои надежды на будущее, ответственность за их судьбы, а также груз проблем. Тяжелый и крайне неудобный багаж, стоит заметить, способный сломать и более крепкий хребет.
Словом, если не считать муаровой ленты почета, радоваться Рамману Никэйну было нечему. Другой на его месте вообще уже бы в петлю полез от бесконечных заседаний, голосований, резолюций и прочих законодательных ребусов, решению которых новоявленный правитель независимого Янамари обучился в Амалерском университете. Это Эск, в свое время, посчитал необходимым настоять на посещении Никэйном лекций профессора правоведения господина Марлама Аркса. Вот и пригодилась наука.
Так и возгордиться собой недолго. Но судьба, эта вечная разрушительница человеческих иллюзий, вовремя подставила подножку Никэйну-Председателю. Дабы тот не зазнался от маленьких успехов на новом поприще. Она послала Рамману Священного Князя Ролэнси – тот еще подарочек.
После бурной и стремительной череды событий – революции, провозглашения независимости, нападения Синтафа и явления Алой Луны – обитателей Дэйнла удивить было трудно, почти невозможно. Но у Вилдайра Эмриса сделать это получилось с блеском. Янамарцы только рты разинули, когда с причаливших барж на берег сошли островитяне-ролфи. В лейб-гвардейских мундирах, с волчьими хвостами на беретах, под звуки волынок и дудок, эти бравые ребята будто из книжных картинок выпрыгнули прямиком на мокрый булыжник мостовой и промаршировали к магистрату под восторженный визг горожанок. А следом явился Вилдайр Эмрис во всей красе и славе и в волчьей шкуре, вместо плаща наброшенной на плечи, затмив собой всех правителей этих земель, которые были и будут. А еще он привез с собой обеих княгинь. Хотя, наверное, проще было доставить в Дэйнл две луны в сундуках.
Рамману бы впору почувствовать себя уязвленным и, того паче, взревновать сограждан к заморскому князю, однако Хозяин Архипелага такой возможности не предоставил.
– Где Джойн? – первым делом спросил он, едва переступив порог приемной залы магистрата.
Церемонии, протокол и дипломатические уловки Вилдайр и прежде не жаловал, а сейчас и подавно не собирался изощряться в красноречии.
Только вот беда: гражданин граф знать не знал, где находилась Джойана. Как-то не до мамкиной вертлявой юбки ему было в последние дни.
– Она должна была оставаться в Янамари-Тай, – робко предположил Рамман. – И ждать известий.
– «Оставаться»? «Ждать»? Боюсь, твоей матери смысл этих слов неведом, – фыркнула княгиня Вигдэйн.
– Плохо, – нахмурился Вилдайр. – Родительница где-то потерялась, а вы и в ус не дуете, молодой человек?
Самый дерзкий из комитетчиков – Горис осторожно напомнил, что у них тут вроде как война и немного революция, вообще-то. За что получил в подарок от нежданного гостя тяжелый взгляд, щедро украшенный глухим волчьим рычанием.
– Революция, говорите? Независимость? Как любопытно! И что, поставите мне осенью отборной пшеницы и фуражного зерна? Нет? Странно, господа, очень странно. Независимость – удовольствие не из дешевых.
– А мы за нее кровью заплатим! – воскликнул гражданин Горис.
Вилдайр, похоже, едва сдержал глумливый смех.
– Кровью, сынок, каждый дурак может. Она нам без надобности. Нас исключительно серебро и ассигнаты интересуют.
Затем он почти доверительно сообщил, что очень скоро в Дэйнл прибудет Аластар Эск для переговоров, а когда комитетчики начали бурно возражать, рявкнул так, что хрустальные подвески на люстре зазвенели.
– Мне нужно обсудить с Аластаром кое-что важное, и я буду делать это там и тогда, где и когда мне это будет удобно. Дэйнл, значит, Дэйнл. И Эск не передушит вас, как цыплят, голыми руками только потому, что он тоже хочет поговорить. Здесь. Со мной.
Возразить Священному Князю ни Председатель, ни остальные революционеры благоразумно не осмелились. Предложение же оставить их с Рамманом наедине вообще вызвало огромное воодушевление собравшихся. Но против ожидания съедать заживо Священный Князь никого не стал.
– Не волнуйся, ни тебя, ни Янамари я Эску в обиду не дам, – пообещал доверительно Вилдайр. – Да он и сам не рискнет идти против единственного своего союзника. И не торопись благодарить, гражданин Председатель. На будущих переговорах о поставках зерна сочтемся любезностями.
И притвориться непонимающим простаком у Раммана не получилось.
– Что? Что непонятного, друг мой? – изобразил удивление Священный Князь. – Я поддерживаю вашу республику не за «спасибо». К величайшему сожалению, «спасибом» солдат и лошадок не накормишь.
А янамарец почти с благоговением посмотрел на человека, всегда готового из любых обстоятельств извлечь выгоду для своего народа, и честно сказал себе: «Учись, дурачок! Учись у волка беречь стаю, пока жив».
Еще один урок преподал Рамману кровный отец. Когда сделал вид, будто ничего особенного в Янамари не произошло. Бровью, совий сын, не повел, ни единой мышцей на лице не дрогнул. С первого же взгляда Эск понял, что из-за спин жалких мятежников грозно скалится кое-кто более сильный! Диллайн любезно раскланялся с присмиревшими комитетчиками, затем по-братски, как и велит традиция, обнялся со Священным Князем. А первенца-мятежника одарил на редкость доброжелательной улыбкой.
– Мы ведь цивилизованные, взрослые люди, мы вполне способны разобраться в наших противоречиях без банального мордобоя, – тихо молвил Аластар, когда они ненадолго остались наедине. – А я хочу поздравить вас… всех вас.
– С чем?
– С Алой Луной, разумеется. К недостойным богини не приходят. Видимо, я оказался менее достойным кандидатом на высшую милость. А значит… – Эск встретился взглядом с сыном. – Значит, у меня есть еще один повод гордиться вами, господин Никэйн.
