Но Гриф все не шел из головы, как ни старалась агентесса изгнать романтичные мысли прочь и заставить себя думать только о Даетжине и ее дружках. Особенно о шиэтранце. Дошло до того, что мис Лур ни с того ни с сего унюхала запах его любимого сорта табака.
— Дьявол тебя раздери на тысячу кусков, Гриф Деврай, — в сердцах воскликнула девушка, нисколько не смущаясь, что разговаривает вслух. — Убирайся прочь, мне сейчас не до тебя!
— Со всем уважением, мис, но меня зовут иначе, а вот вам придется представиться, мис.
От неожиданности и звука сурового баса, сказавшего эти слова, Лалил вздрогнула. Она быстро обернулась и увидела эльлорского кавалериста. Не носи он уставную широкополую шляпу с серебряными сабельками на кокарде, то признать в незнакомом всаднике офицера было бы сложно. Впрочем, свернутый в рулон серый мундир был пристегнут ремнями к луке седла рядом с ловчей петлей и торбой. Коричневое от загара, обветренное лицо мужчины казалось вырубленным из здешнего камня и не выражало ни капли симпатии к столь редкой для Территорий птице — ухоженной городской девушке.
— Добрый день, господин офицер, — ослепительно улыбнулась Лалил, отчаянно сожалея, что вырядилась в отороченную лисьим мехом курточку.
На Территориях любая женщина, одетая нарядно, не только привлекает излишнее внимание, но и сразу же причисляется к… скажем, легкомысленным особам.
— Ваше имя, мис? — строго спросил кавалерист.
— Лалил Лур, — еще шире растянула губы девушка и вернула должок. — А ваше, капитан?
Она мгновенно прикинула, что по возрасту он чуток не дотягивает до командира эскадрона, то бишь майорского чина еще не получил, но из лейтенантов уже вырос. В ответ тот нервно дернул щекой и процедил сквозь зубы:
— Капитан Маджар к вашим услугам, мис Лур. Предъявите документы, удостоверяющие вашу личность.
Лалил достала из внутреннего кармана курточки требуемые бумаги и смело протянула офицеру. Тот пробежался глазами по строчкам, и стало видно, что он едва сдерживает удивление и… пожалуй, торжество. Отчего бы?
— Не хотите ли рассказать, что такая девушка, как вы, делает на вверенном мне участке?
— Какая такая девушка? Самая обычная, смею заметить, — ослепительно улыбнулась мис Лур.
Что-то с капитаном было не так. Лалил, конечно, не считала себя покорительницей сердец, но, как правило, при виде ее молодого цветущего личика мужские сердца если не таяли, то значительно смягчались. Тут же все выходило наоборот.
— Ох, не скажите, мис. Столичная… жительница в нашей глуши может оказаться только чудом.
Капитан едва сдержался, чтобы не обозвать ее «штучкой», но вовремя осекся.
— ВсеТворец-Вершитель! Неужели объявлено военное положение и гражданским лицам запрещено свободное перемещение? — всплеснула руками агентесса.
— Нет. Пока ничего такого, — заверил ее капитан. — Но неплохо было бы вам объяснить свое странное поведение.
Его кожаную куртку покрывали ржавые пятна, вельветовые брюки обтрепались внизу до бахромы, а на сапоги вообще смотреть было страшно, до того грязные и разбитые. Неприветливый капитан, похоже, уже несколько месяцев практически не вылезал из седла, но это обстоятельство его ничуть не извиняло.
«Держать даму на прицеле карабина? Где, спрашивается, ваши хорошие манеры, сударь? — мысленно вопрошала Лалил. — Откуда ты только взялся на мою голову?»
— Любовь к дальним странам не считается преступлением. Даже для женщины, — смиренно молвила агентесса, продолжая изливать на кавалериста потоки обаяния. Черт возьми, за прошедшие годы службы на лорда Урграйна она сумела очаровать такое количество недоверчивых мужчин, что их хватит сформировать еще одну роту для капитана Маджара.
— У вас есть при себе какое-либо оружие?
— Разумеется, капитан. И разрешение на его ношение тоже. Извольте ознакомиться.
И только сущий болван не услышал бы в ее звонком голосе издевки. Но офицер не поддался на провокацию, продолжая гнуть свою линию.
— И все же, какова цель вашего путешествия, мис?
А! Была не была!
— Граница с Кехтаной, капитан Маджар.
Надо было видеть этот отблеск злорадного счастья, который осветил мрачное лицо кавалериста. Он разве что не пальнул в воздух и не воскликнул: «Ага! Попалась!» Вместо этого офицер громко свистнул, призывая своих солдат, до сей поры прятавшихся за холмом.
— Вам придется проследовать со мной в расположение Пятого кавалерийского полка, мис Лур.
Десяток солдат в серых форменных штанах и разномастных куртках на низкорослых лошадках должны были стать решающим аргументом в вероятном споре. Так оно, в общем-то, и случилось: пререкаться, развлечения ради, с капитаном Лалил уже не хотелось.
— Вы настаиваете?
— Со всей уверенностью, мис, — отчеканил капитан. — Не волнуйтесь, мис, под охраной моих ребят вам ничего не грозит.
«Ребята» удивленно переглянулись.
— Где находится этот ваш Пятый полк?
— В форте Алике, мис. Это в сторону кехтанской границы — туда, куда вы и так держали путь, — ехидно сообщил он, радуясь кривой ухмылке девушки, словно ребенок новой игрушке.
Лалил поторопилась сообщить, что в столь подозрительном направлении путешествует не только она. И если бравый капитан тщательнее прочешет округу, то обнаружит свободно разгуливающих шиэтранцев в компании с магичками. Бдительный страж заинтересовался сообщением и даже послал двоих патрульных проверить сообщение. Те вернулись быстро, никаких следов не отыскав.
— Историю о шпионах и магах вам придется изложить полковнику Барклею, мис, — твердо заявил капитан. — Следуйте за мной.
Лалил оставалось только скрежетать зубами от бессильной злости: «Из-за тебя, дурак, я окончательно потеряю из виду Даетжину!»
Так по-глупому агентесса еще ни разу задание не проваливала. Можно было показывать бравому капитану специальную подорожную, выданную лордом командором, но смысла нет. Даетжину уже вспугнули, ее заморского союзника тоже. Проклятье, как обидно-то!
А капитан Маджар сиял, как тысяча праздничных свечей. Еще бы! Он выследил и задержал шпионку! Осталось только выяснить чью — шиэтранскую или кехтанскую. Но медаль уже обеспечена.
Каси Песчаный набросил на плечи еще одну шерстяную накидку: его ознобило, как при лихорадке. И не спалось ему, и не пилось, и не елось вот уже несколько дней к ряду. Ворочался на тюфяке, не смыкая глаз ночи напролет, в поисках ответа на простой вопрос: «Что же делать?» А ответа не было. Никакого — ни верного, ни ошибочного. И даже в предрассветной тишине чудилось Песчаному, будто растревоженные соплеменники шепчутся, дескать, оставил Великий Неспящий старого каси, не хочет ниспослать сон, не желает откровенничать с древним старцем, выжившим не только из сил, но и, похоже, из ума.
