— Теперь я почти убежден, что цинизм — это болезнь заразная. Я хотел всего лишь сказать, что наличие вице-канцлера снимает с меня часть ответственности и дает возможность отстраниться от дел.
— Вы рискуете потерять сына. Злодеи ведь не дураки, они быстро поймут, что вы пытаетесь ускользнуть.
«А вот это против правил! Не нужно меня пугать! Я и так полутруп от страха за моего мажонка, — разозлился Росс. — Такому маленькому нет нужды резать горло. Достаточно бросить где-нибудь в безлюдном месте».
— А я и не утверждаю, что ваше согласие назначить Трена Кариони вице-канцлером исцелит мое разбитое сердце, — глухо огрызнулся Джевидж. — Но дальше откладывать нельзя. Я столько лет служил вам и империи верой и правдой, что могу ожидать, что один раз мне пойдут навстречу и остановят свой выбор на человеке, чьи профессиональные качества я полагаю наилучшим образом подходящими для данной работы.
Говоря откровенно, Росс не понимал, отчего император так упорствует. Неужели из-за того, что Трен Кариони никоим образом ничем не обязан Раилу Второму Илдисингу — ни богатством, ни карьерой, ни министерским постом? Будущий канцлер окажется слишком независим от самодержца — и это пугает? В таком случае, возникает встречный вопрос — насколько же Его императорское величество считает зависимым от своей воли самого лорда Джевиджа?
Кружение вокруг пальмы продолжалось, но уже с меньшей скоростью. Оба собеседника устали и от беготни и от спора.
— Трен Кариони — целиком лоялен, а если вы осчастливите его титулом, то более преданного человека вам будет сложно отыскать, — посоветовал Росс, думая о том, что по-настоящему осчастливить Трена может только чудесное исцеление сына.
— Я подумаю, — снова попытался уклониться император, отгораживаясь от собеседника кадкой с небольшим деревцем, похожим на лимон.
— Сир, подумайте прямо сейчас.
— Это наглость! — фыркнул Раил, отщипнув маленький лаковый листок от ветки.
— Нет! Это, — Джевидж показал на терзаемое монархом растение, — померанец. А я всего лишь проявляю вежливую настойчивость и взываю к вашему чувству сопереживания бедам ближнего, — довольно живо изобразил смирение во взоре лорд канцлер. — Возможно, в нынешней ситуации назначение Кариони станет единственным способом спасти прежнюю политическую линию. Трен, по крайней мере, единомышленник и «наш человек».
Понимание пронзило императора навылет, он застыл неподвижно и поглядел на Джевиджа пристальнее обычного:
— Вы используете похищение собственного сына, чтобы надавить на меня.
— Да, сир. Чувствуете, насколько мы с вами похожи друг на друга, — мрачно заявил Росс.
Раил молчал, не веря своим глазам и ушам, захваченный в плен прошлым. Двадцать лет прошло, а он помнит…
— Слышали, Ваше высочество, взвод лейтенанта Джевиджа погиб в полном составе при обороне каменного моста через Эоху? — прошелестел над ухом принца голос капитана Маэлгура.
Наследник престола от рождения имел чин полковника гвардии, и, естественно, дорога в действующую армию ему была строжайше заказана. А вот младший сын Раила Первого покинул Военную академию в звании капитана, и никто не возражал, чтобы принц послужил отечеству. При штабе, разумеется, только при штабе. Времена, когда королевская кровь лилась на поле брани, давно миновали. Родительской воле, она же самодержавная, капитан Илдисинг противиться не посмел, хотя до колик завидовал своему другу Россу Джевиджу — настоящему полевому командиру, под началом у которого свой собственный взвод. А вот однокашнику досталось от сослуживцев за принцеву симпатию, и так как у венценосного папеньки Раил в фаворе не был, то полковое начальство не стремилось поощрить лейтенанта Джевиджа даже за очевидные заслуги. Плохую службу сослужила ему дружба с сыном эльлорского императора, ничего не скажешь.
— А вам не кажется, что в этом есть и ваша «заслуга», капитан? — холодно поинтересовался Раил, изливая на собеседника все накопившееся презрение. — Думаете, если в нашей армии станет на одного отважного лейтенанта меньше, это пойдет ей только на пользу?
Говорить о погибшем друге было больно, но принц не подавал виду и, даже оставшись наедине с собой, сдержал подступившие слезы. Еще чего доброго подумают, что он размазня и слабак, а он совсем не такой.
— Росс Джевидж просто исполнил свой долг. Любой мог оказаться на его месте, Ваше высочество, — фыркнул в смоляные усы Маэлгур.
— Даже вы? — презрительно скривился Раил. — Впрочем, у вас своей роты нет, так что разговора быть не может.
— Каждый занимается своим делом, Ваше высочество. Мы с вами служим в штабе, Росс Джевидж обороняет мост.
— Ваша правда, капитан. Мы с вами живы, а Росс — мертв. И я не забуду, на ком лежит косвенная вина за его безвременную гибель, — посулил принц.
Офицеры, не смевшие трогать Его высочество, вволю отыгрывались на Россе: злословили, придирались, хамили и откровенно оскорбляли «любимчика маленького принца». Последняя сплетня, пущенная в штабе с легкой руки острослова Маэлгура, вообще намекала на такие вещи, за которые можно и вызов на дуэль схлопотать. Что, собственно, и случилось, а не вмешайся вовремя Раил, то поединок окончился бы смертоубийством, а вся история — трибуналом. В итоге Джевидж попросил перевод в 9-й стрелковый, подальше от штабных крыс, от сплетен, и поближе к линии фронта.
Злоязычный капитан не принял угрозу всерьез. Очень зря, потому что распаленный жаждой мести принц явил миру до сей поры скрытые умения интриговать и строить козни, добившись, чтобы Маэлгур отправился на передовую. И это невзирая на то, что вскоре выяснилось — лейтенант Росс Джевидж и двое его людей по счастливой случайности уцелели. Гибнущему взводу пришла на помощь стрелковая рота 18-го пехотного полка. Дамодарцев отбросили от моста и заняли левый берег Эохи.
Горе тоже может стать оружием. Абсолютно все можно превратить в оружие — чувства, привязанности, самою жизнь свою, если понадобится.
Мистрис Лугрин Четани искоса бросила взгляд на свое отражение в высоком стекле, закрывающем маятник напольных часов. Если учесть, что ночь накануне была потрачена на выбор подходящего костюма, то выглядела основательница «Союза отчаянных женщин Эльлора» весьма недурственно. Темно-серое бархатное платье с широким воротником, отделанным кружевным кантом, должно было указывать на крайнюю серьезность намерений одетой в него женщины. Более того, мистрис Четани настояла, чтобы ее соратницы из числа приглашенных на собеседование к лорду канцлеру тоже оделись подобающе: никаких укороченных юбок, никаких распущенных по плечам волос и провокационных блузок. Росс Джевидж — бывший военный, а следовательно, придерживается консервативных взглядов. Не стоит его дразнить в столь ответственный, можно сказать, судьбоносный момент.
Посему активистки выглядели завзятыми скромницами — Ваниина Раст отказалась от любимой ярко-алой шляпки, Кирстрил Алассин впервые за последние пять лет надела корсет (ужасная сбруя для морального угнетения женщин, придуманная негодяями и подонками в штанах), и, надо сказать, ее фигуре это пошло на пользу. И тем не менее секретарь канцлера время от времени окидывал посетительниц подозрительным взором, вгоняя женщин в смущение. Понятно же, что пламенные речи на площади в окружении сторонниц — это одно, а личная встреча со вторым человеком в империи — совсем другое. Приглашение от Джевиджа, присланное с курьером в штаб-квартиру милитанток
[15]
, наделало столько шума, будто строгий, затянутый в мундир юноша принес не тонкий конверт, а бомбу с уже зажженным фитилем. Примерно четверть часа «отчаянные» дамы визжали почище гимназисток и прыгали от радости. Джевидж просто так в гости никого не зовет, а это приглашение может означать… Стоит ли удивляться, что никто из них не спал от волнения?
