Но слишком долго наслаждаться своим уникальным положением Моррану не дозволила сама судьба, явившаяся в кабинет к милорду в лице секретаря. Под звон часов, отбивающих полдень, в кабинет без стука ввалился мистрил Лоджан, и выглядел он так, словно с его спины только что сняли кожу, а кровоточащее мясо щедро посыпали солью.
— Что такое? — удивленно спросил Джевидж, не ожидавший столь явного нарушения установленных порядков со стороны вышколенного секретаря.
— Посыльный, милорд! Из вашего дома, милорд! Несчастье, милорд!
— Что случилось?! — заорал канцлер, вскакивая из-за стола.
— Миледи исчезла, — прошептал Лоджан и болотной гадюкой выскользнул за дверь.
Правильно сделал, очень разумно, своевременно и, прямо скажем, мудро. Ибо в этот миг Морран понял, почему в древности гонцов, принесших дурную весть, казнили на месте. Он и сам готов был рубить голову с плеч незадачливому клерку.
А Джевидж побледнел и рухнул в свое кресло как подкошенный, хватаясь за грудь, безмолвно открывая и закрывая рот. Потерять любимую жену — это было слишком даже для такого сильного человека, как Росс. Его сердце просто не выдержало удара, он задыхался, он умирал… Никаких сомнений! Морран вдруг почувствовал подопечного как самого себя — через его молодое сильное тело лавиной катилась невыносимая боль, такая сильная, такая мучительная, такая всепоглощающая, будто экзорта живьем четвертовали. Его Сила, которую каждый колдун ощущает по-своему, а Морран Кил, будучи боевым магом, всегда находил сходной с разрядами молний в разгар весенней грозы, его Сила сияющим всеми оттенками синего потоком утекала в небытие, устремляясь вослед за отлетающей душой лорда Джевиджа. Печать Ведьмобоя — это тебе не поводок собачий, она покрепче корабельной цепи будет, да и душа у лорда канцлера оказалась могучая, тянула за собой не только волшебную силу мага- ренегата, но кусок изрядный его сущности. И это было так невыносимо, так… неправильно. Да! Неправильно! Ах вот, оказывается, почему маги не бывают бывшими! Ах вот оно что такое! Наивный идиот! Он думал, что проживет без своего дара. Свободы захотел, ведьмачье отродье! А без Дара, без Силы — это не жизнь никакая, так… пустопорожнее прозябание меж небом и землей. От куска дерьма, болтающегося в проруби, и то больше толка, чем от колдуна, лишенного магии. Профессор Кориней — человек умный и достойный, он нашел в себе силы отречься, сломал жезл, запечатал в себе Дар, но от сути своей не отказался. Ибо непереносимо.
— Не нужна мне такая свобода, милорд. В жопу такую волю, — зарычал телохранитель и бросился к лорду канцлеру на помощь.
Торопиться надо: положить на пол тяжелое безвольное тело, расстегнуть китель, рвануть на груди рубашку так, чтобы пуговицы брызнули в разные стороны — ведь уходят-убегают драгоценные мгновения, разделяющие жизнь и смерть. А сердце канцлера уже не бьется. Совсем. Губы синие, глаза закатились, и не дышит. Тоже совсем-совсем.
— Куда?! А ну вернись, подонок чертов! — взвыл Морран, ударяя по неподвижной груди лорда канцлера. — Ублюдок старый! Назад! Назад!
Он лупил по грудине Джевиджа кулаком с зажатым в нем жезлом, разбрызгивая вокруг фонтаны слепящих белых искр, которые стрелами разлетались в разные стороны, вьюжными птицами крутились они вокруг мужчин и, не найдя иного пристанища, снова вонзались в тела смертных. И от каждого такого удара канцлера скручивала чудовищной силы судорога, а затем сгибало дугой.
— Не смей! Не умирай! Не уходи! — в ужасе от всего содеянного орал Морран, и изо рта у него вырывалось обжигающее снежное пламя. — Живи! Давай!
Еще удар, и снова… вспышка света, синие молнии, грохот, от которого стекла дребезжат. Тлеет подпаленный в нескольких местах ковер, кружатся по воздуху бумаги, а в дверях застыли в немом ужасе клерки.
— Чего глазеете?! — возмутился маг. — Лекаря сюда! Живо!
— Ах-р-г-хр…
К нечеловеческому изумлению Моррана, милорд внезапно начал дышать. Хрипло и отрывисто, но вполне уверенно. Экзорт приложил ухо к груди подопечного, потом пощупал пульс на шее. Так и есть! Сердце билось, а пульс наличествовал.
— Милорд, вы живы?! Милорд! Пожалуйста, очнитесь! Не умирайте, милорд, — от переизбытка чувств по-мальчишески разрыдался молодой волшебник. — Я обещаю, что мы спасем леди Фэймрил, только вы не умирайте, пожалуйста. Я клянусь!
От хлестких пощечин, нюхательной соли и вылитого на голову графина с холодной водой Джевидж постепенно стал приходить в себя. Сначала он застонал, потом открыл мутные глаза, затем попытался что-то сказать заплетающимся языком:
— Т'ы… м-ня… с'пас-с-с…
Звуки давались Россу с огромным трудом, но разум вернулся во всей полноте. Хотя пока еще не ясно, кто и кого спас — то ли телохранитель канцлера, то ли наоборот. По большому счету — лорду Джевиджу все равно помирать, а мэтру Килу жить дальше ущербным.
— Что вы говорите, милорд?
— Д'ай п-п-пил'ю…
— Пилюлю дать? От припадка?
Губы не слушались Джевиджа, его трясло и дергало, но он был жив и вполне соображал, что делает, а потому просто кивнул.
— В'ды!
— Воды?!
— Да.
— Вы слышали? Воды милорду Джевиджу! — крикнул маг.
И пока подчиненные заполошно метались по канцелярии в поисках питья, воскресший из мертвых лорд канцлер отлеживался прямо на ковре, бессмысленно пялясь в беленый потолок. Точнее, это Моррану Килу показалось, будто взгляд подопечного устремлен в пространство и лишен всякого смысла. Проглотив еще одну пилюлю и порошок, выпив воды, милорд попытался встать. С первого раза ничего не получилось: колени подкашивались, чувство равновесия отказало напрочь. Но Джевидж не сдавался. Он снова попробовал, и еще раз, и снова, заставляя тело принять вертикальное положение. Чтобы идти спасать Фэйм. Сначала на четвереньки, потом по стеночке, опираясь на плечо Моррана.
— Вам нельзя…
— Можно. П-помоги, — приказал канцлер тоном, не терпящим возражений, невзирая на отчетливое заикание.
— Вы только что чуть не померли, милорд. Надо хотя бы немного полежать, — умолял его маг. — Вам снова станет плохо.
— Не ст'анет. — Росс ощупал свою грудь, покрытую ранами от ожогов, и поморщился. — П-пошли, М-мор-р-ран Кил. У нас… п-полно дел. Я не для того в-вернулся с Той Стороны, чтобы ж-ждать.
И действительно, когда это было, чтобы Росс Кайлин, одиннадцатый лорд Джевидж дожидался, пока что-то в его жизни образуется само по себе? Вот только Моррану Килу пришлось на себе, в прямом смысле на своем горбу, тянуть бесстрашного милорда навстречу неизбежной битве с превратностями судьбы. Грузить почти недвижимое, но жаждущее деятельности тело в экипаж и надеяться на лучшее, на помощь и поддержку близких друзей, которые не дадут Джевиджу совершить что-нибудь героически- самоубийственное. Не дадут ведь?
Мир опрокинулся и встал вверх тормашками, как песочные часы, отмеряя секунды безвременья черным песком небытия…
