О! Сколько золота и серебра собрали со сластолюбивых, но простодушных господ мошенники всех мастей за всю историю человечества! Легендарные драконы с их сокровищами просто жалкие неудачники и нищие подзаборники в сравнении с кудесниками лжи и взломщиками душ, из века в век снимающими золотые сливки с молока народного невежества и глупости. Впрочем, и вполне уважаемые волшебники не гнушались в сложные для себя времена поправлять материальное положение изготовлением и продажей любовных амулетов и эликсиров. Должно быть, самые совестливые из них краснели при подсчете дневной выручки, зная, сколь нагло облапошены покупатели. В лучшем случае, эликсир увеличивал мужскую силу, в худшем — приковывал жертву на несколько дней к отхожему месту. Что же касательно амулетов… Один из экзортов, состоящих на службе у командора Урграйна, как-то в порыве откровенности (и по пьяному делу) поведал об истинном назначении этих самых «любовных» штуковин, которые так любят таскать под исподним особо озабоченные личности. Такой амулет, благодаря составу сплава и силе мага-создателя, при постоянном контакте с хозяином всего лишь аккумулирует его самоуверенность, накапливая и отражая эмоции.
К величайшему счастью, магия не передавалась от одного живого существа к другому, подобно теплу тела. Подполковник Гирриджа мог сколько угодно трусить перед носом у мис Лур позолоченной завитушкой в тщетной надежде разбудить в ней ответные чувства — без толку. Девушка бы только посмеялась. Но приставучий домогатель решил усилить производимый эффект. Удвоить, так сказать.
Стоило Лалил призвать несносного соседа по купе к порядку, как взгляд ее наткнулся на иное доказательство нестерпимой страсти, видневшееся из расстегнутой ширинки.
— Разве вы не видите, мис, сколь велико мое желание?! — патетически воскликнул старший квартирмейстер.
— Вижу, мистрил Гирриджа, — совершенно спокойно сказала агентесса. — И даже могу вам помочь справиться с чувствами.
Для этого акта милосердия в одной руке у нее наличествовал револьвер, а в другой — посеребренный значок-жетон Тайной службы. И насколько было известно Лалил, эти удивительные «артефакты» творили с несвоевременно расчувствовавшимися обывателями прямо-таки чудеса.
— Немедленно приведите себя в порядок, мистрил Гирриджа, — строго приказала девушка. — Отдайте ваш глупый амулет и ступайте к дежурному.
— Зачем? — спросил тот, поспешно пряча в брюки… «доказательство».
— Попроситесь в другое купе. Ну? Живо!
Церемониться с любвеобильным подполковником Лалил не стала, она резким движением сорвала с его шеи ремешок с амулетом.
— И молитесь ВсеТворцу, чтобы я не отписала жалобу вашему командованию, сударь! — крикнула она вслед улепетывающему приставале.
Честь и хвала невольной науке леди Джевидж! Лалил издала тихий вопль торжества и тут же сама себя призвала к порядку. Все-таки в сдержанности и корректности, сохраняемых в любой ситуации, есть определенный смысл. Оказывается, строгое следование неписаным правилам поведения и полный контроль разума над обуревающими чувствами защищают не хуже брони. Раскричись мис Лур, ответь на приставания грязной руганью, все закончилось бы валянием на диванах, омерзительной дракой, и не исключено, что стрельбой, а следовательно, скандалом, раскрытием инкогнито или паче того провалом всей операции. Оно кому-то надо? Никому, и прежде всего самой мис Лур. Мягкие увещевания распоясавшегося похабника тоже не принесли бы ощутимого результата. А значит, великосветские манеры, почерпнутые у одной из самых достойных дам Эльлора, спасли Лалил от провала. Каково? И стоило ли посмеиваться над леди Фэймрил, которая умудрялась даже утренней тошнотой в начале беременности мучиться, оставаясь преисполненной достоинства?
Невероятно гордая собой, мис Лур со всеми удобствами расположилась на отдых, не забыв на сон грядущий выкурить тонкую дамскую сигару.
«Пусть маленькая, но победа! И поле боя осталось за нами. Что же касаемо глупого амулета… — Лалил сладко зевнула. — Авось пригодится».
Мощный локомотив целеустремленно вез отважную агентессу прямо навстречу грядущему рассвету, ни на минуту не отставая от расписания. «Быть точным, как эльлорец», — гласила известная поговорка, и придумали ее иностранцы отнюдь не на ровном месте.
Морран никогда не думал, что столь недешевое путешествие первым классом окажется таким утомительным занятием. Уже на второй день мягкие бархатные сиденья превратились в орудие пытки. Ну, никакой возможности устроить тело с относительным удобством: либо нога онемеет, либо спину заломит. Как только лорд Джевидж терпит, с его-то болячками?
«Тьфу ты! Не лорд Джевидж, а мистрил Джайдэв, — одернул себя маг. — Не хватало только проговориться!»
Мэтр Кил и не подозревал, что его патрон такой умелый лицедей. На глазах из канцлера империи он превратился в отставного капитана рейнджеров, буквально нацепив поверх своего лица знакомую личину Грифа Деврая. Словечки, манеры, замашки, как если бы в тело Росса Джевиджа вселилась душа сыщика. Выходит, все-то он подмечает, хотя со стороны кажется, будто смотрит вовсе мимо и обращает на собеседника внимания не больше, чем на пролетающую муху. Не исключено — как-нибудь при случае так же достоверно сыграет мага-экзорта. Только без магии. Что же касается леди Фэймрил… Старая-старая сказка о Кошке и Драконе, которую она частенько читала на сон грядущий Кири, вдруг ожила и стала явью. Миледи кошкой грелась об огонь своего сурового дракона, она слушала глухой рокот его голоса, явно не вникая в смысл разговора, глаза прикрывала, прикидываясь дремлющей. Хитрая кошка, пытающаяся обмануть вредного дракона, чтобы подставил плечо и легонько приобнял, смягчился и забыл на время о своем якобы пламенном гневе. Манипулятор и притворщица — оба друг дружки стоят, оба знают об игре, только сдаваться на милость победителя не хотят. Лорд… мистрил Джайдэв делает вид, будто не замечает сладострастных взглядов волоокого мистрила Люччи, бросаемых на единственную женщину в их компании. Впрочем, нет никакой гарантии, что к концу поездки на… э… мистрис Джайдэв не будут плотоядно посматривать и клирик, и кавалерист. Она очень женственная дама, тут не поспоришь.
«Пусть только попробуют! Кобели!» — ощерился мысленно телохранитель.
Морран сам не заметил, как вошел в роль кузена миледи. Удивляться нечему — он всегда ощущал к этой женщине бесконечное уважение, превращавшееся постепенно в семейную привязанность. Кузина, которой у него никогда не было, которая называет «милый братец» и улыбается, как родному. Разве это плохо: желать себе такой родни, как Фэймрил Джевидж?
— А давненько ваша кузина замужем? — вкрадчиво полюбопытствовал мистрил Люччи, выползший вслед за Морраном в тамбур, размять косточки.
— Вам-то какое дело? — довольно невежливо ответствовал вопросом на вопрос тот.
— Да так. Мистрил Джайдэв гораздо старше возрастом… — пожал узкими плечами переводчик.
Ни с того ни сего решивший отпустить бороду, Джевидж и впрямь смотрелся немолодым. Борода пегая из-за неравномерной седины, не черная и не белая, и выглядит мало того что неухоженно, так еще и старит на семь-восемь лишних лет.
