В глухой стене было пробито небольшое окно, забранное решеткой и стальная дверь с глазком. Рядом висела выкрашенная битумным лаком вывеска:
«Военно-патриотический клуб „Афганец“».
И только сейчас Подберезский вспомнил, ему тоже приходилось бывать здесь, однажды, на открытии клуба.
Он помнил, как еще обещал ребятам заходить сюда, но так и не выбрался. Не было времени. И понял, что задумал Комбат.
— Батяня, ты здесь бывал?
— Пару раз, хорошие ребята, — Рублев даже не закрыл машину, просто захлопнул дверцу и, не утруждая себя поисками звонка, выкрашенного одной краской с косяком, несколько раз гулко ударил кулаком в дверь.
Та отозвалась металлическим гудением.
Увидеть, что происходит за окном было невозможно. Серебристые планки жалюзи были повернуты, но свет внутри горел, значит, кто-то есть. Комбат еще раз постучал.
— Сейчас открою, — раздался спокойный голос.
Дверь скрипнула и отворилась. Рублев и Подберезский смотрели перед собой, но взгляды пришлось перевести вниз. В узком коридорчике на инвалидной коляске сидел парень в военной форме без ног. И хоть Рублев с Андрюшей были одеты в штатское, он сразу же наметанным глазом определил в них афганцев.
Протянул руку.
— Павел Иванков.
— Рублев Борис.
— Подберезский Андрей.
Мужчины обменялись рукопожатиями, и Павел дал задний ход, коляска въехала в просторное помещение с одним единственным окном. Вдоль стен стояли стулья и только письменный стол с компьютером говорили о том, что здесь, вообще-то, располагается контора. Одна стена сплошь была заклеена фотографиями молодых ребят в военной форме, другую покрывали фотообои, горный пейзаж, чем-то отдаленно напоминавший горы Афганистана.
Иванков заехал за письменный стол и теперь, если бы не видневшиеся из-за столешницы отполированные ободья инвалидной коляски, никто бы и не подумал, что этот достаточно молодой жизнерадостный парень — калека.
— Паша, помоги, человека найти надо, — Комбат без лишних предисловий положил на стол лист с портретом Семена Щукина.
Секретарь клуба, всмотрелся в фотографию, затем пожал плечами.
— Не знаю его, никогда не встречался. У вас же есть адрес, — он подвинул листок к Комбату.
— Жена его одна дома живет, стерва, отвечать не хочет, а он, наверное, бомжует где-то.
— Да, частенько такое среди наших встречается.
Сейчас посмотрю, — Иванков защелкал клавишами компьютера.
Комбат обошел стол и стал внимательно смотреть на экран. Возник длинный список фамилий с адресами и телефонами, бежали строчки Наконец-то, появились заглавные буквы Щ.
— Щавелев..
— Щедрины…
— Вот!
Семена Щукина Комбат и Иванков обнаружили одновременно.
— Капитан, уволен со службы, тот же адрес, что и в распечатке.
О фирме «Долила» ни слова.
— Послушай, Паша, очень найти надо.
— Зачем? — твердо спросил афганец, смотря прямо в глаза Борису Рублеву.
Тот не был мастером объяснять, убеждать. Но хватило и долгого обмена взглядами, чтобы понять — Рублеву позарез нужно отыскать Щукина.
— Хорошо, сейчас попробую, — секретарь клуба «Афганец» принялся искать сослуживцев Щукина по номеру военной части. Нашел пару своих знакомых, кто служил вместе со Щукиным, прижал телефонную трубку к уху и принялся звонить.
— Коля, ты чего в клуб не заходишь?
— Времени нет.
— Дела замучили? Дела теперь у всех, только друзей забывать не стоит.
— На днях…
— Знаю, что забежишь на днях. Вот если б ты без моего звонка зашел. Послушай, ты капитана Щукина давно видел?
— Этим летом на дне десантника, спился.
— Говоришь ты это без радости.
— Как бомж выглядел.
— А где его искать?
— Хрен его знает.
— Это плохо, что понятия не имеешь.
— Валере позвони. ;
— Сам знаю, что Валере позвонить можно. Давай, до встречи.
Его пальцы снова запрыгали по клавишам телефонного аппарата.
— Привет, Валера! Это я. Тут двое наших Щукина разыскивают.
— Зачем?
— Им очень надо, — Я его неделю назад видел.
Даже не прикрывая трубку рукой, Паша сказал, обращаясь к Комбату:
— Он неделю тому назад его видел.
— Где? — Рублев подался вперед.
Иванков секунд десять слушал, что ему говорил Валера, затем повесил трубку.
— Ты что? Давай снова звонить.
— Да нет, майор, он сейчас сам придет. Сказал, пока сам своими глазами не увижу тех, кто его разыскивает, говорить не стану.
— У меня же времени нет.
— Он близко живет, минут через пять будет, "а вы пока чаем угощайтесь, — и Паша показал рукой на электрический самовар, стоявший в углу комнаты.
— Это хорошо, что чай, — произнес Комбат, а то кофе сейчас повсюду, а у меня от него изжога.
Мужчины даже не успели допить по чашке чая, как в клуб пришел Валера. Подозрительно покосился на гостей, но поздоровался за руку.
— Зачем вам капитан понадобился?
— Долго рассказывать, — ответил Рублев, — но поверь, надо.
— Надо кому — вам или ему?
— И ему, и нам.
— Не думаю, что он обрадуется, если вы его Отыщите.
— Эти ребята свои, плохого ему не сделают, — убежденно произнес Иванков.
— Если поклянетесь, что не для плохого его ищете, скажу, — внимательно изучив лица Комбата и Подберезского, пообещал Валера.
— Клянусь, — неловко произнес Комбат и толкнул Подберезского.
— Клянусь, — повторил тот.
И пряча глаза, Валера рассказал, что неделю тому назад встретил Щукина на Калужской линии метре, когда тот, объезжая состав на инвалидной коляске, собирал милостыню.
— Где он ноги-то повредил? — почти шепотом спросил Паша.
— В том-то и дело, ноги у него в порядке. На жизнь он теперь так зарабатывает, спился. Но врать мне не стал. Во всем признался.
— Он все так же бороду носит? — хоть и чувствуя, что в такой ситуации лучше смолчать, все-таки спросил Комбат.
— Да, такой же, только не в костюме, а в камуфляже, борода, волосы длинные, лицо загорелое, что у негра. Но награды при нем, — как еще об одном подвиге своего бывшего командира сообщил Валера.
