— Спасибо, — поблагодарил я. — Это очень важное соображение. Еще мне хотелось бы знать, почему вы все так уверены в том, что существовал только один экземпляр книги?
— Дело в том, — сказал библиотекарь, — что, как могли бы сказать вам мистер Малбри и профессор Дилл, лорд Вельбек в своих личных мемуарах пишет, что им был отпечатан всего лишь один экземпляр. Он делает на это упор — стремясь тем самым подчеркнуть уникальность преподнесенного им королеве подарка. Он явным образом утверждает, что был отпечатан всего один экземпляр, и что работа эта была выполнена в его присутствии в доме печатников Пеннивеллов на Лампри-корт. Их имя можно видеть в начале книги. Кроме того, он утверждает, что лично присматривал за тем, как рассыпали набор, и что собственными руками сжег рукопись и пробные отпечатки. Его утверждения об этом носят столь непререкаемый и окончательный характер, что я отказался бы считать подлинным любой найденный экземпляр, если бы он не прошел самой строгой проверки, которую выдержала эта вот книга. Она лежит сейчас перед нами, — продолжил он, — и поскольку является подлинной, нам приходится доверять скорее собственным чувствам, чем утверждению лорда Вельбека. Находка этой книги поразит мир собирателей книг подобием громового удара. Если я не ошибаюсь, она сотрясет все литературные голубятни!
— А не могли бы вы оценить ее примерную стоимость? — спросил я.
Он пожал плечами:
— Трудно сказать. Если бы я был богатым человеком, то не пожалел бы за нее и тысячи фунтов. Находящийся здесь профессор Дилл, к счастью, в большей мере, чем я, наделен мирскими богатствами и, вероятно, предложит за эту книгу и большую цену! Полагаю, что если мистеры Малбри и Джонс не купят ее, она вскоре отправится за океан, в Америку, следом за уже уехавшей туда половиной земных богатств.
После этого мы расстались и направились каждый своим путем. Я вернулся сюда, выпил чашку чая и надолго погрузился в раздумья, поскольку совершенно не был убежден в том, что в этом деле все настолько чисто и ясно, как могло показаться.
— Итак, — сказал я себе, — изложим свои аргументы ясным и непредубежденным образом, и посмотрим, что из этого получится. Начнем с неопровержимого утверждения, содержащегося в мемуарах лорда Вельбека о том, что был напечатан лишь один экземпляр «Акростихов». Этот титулованный джентльмен явно приложил чрезвычайные усилия для того, чтобы не было напечатано второго экземпляра… потом он сжег даже пробные отпечатки. Найденный вновь экземпляр не представляет собой переплетенных гранок, все три эксперта начисто отвергли такую идею. Все указывает на то, что я назвал бы установленным фактом номер один: был отпечатан только один экземпляр.
Теперь делаем следующий шаг: сегодня было доказано, что существует и вторая копия книги. Это следует считать установленным фактом номер два. И оба этих факта противоречат друг другу, что является явным парадоксом. Поэтому, хотя из двух утверждений я в конечном счете вынужден буду принять второе, тем не менее, нельзя полностью отвергнуть и недвусмысленное утверждение, сделанное лордом Вельбеком в его мемуарах. В нем должно крыться нечто большее, чем открывается взгляду.
Карнакки на несколько минут обратил все свое внимание к трубке, прежде чем продолжил рассказ.
— За следующие несколько дней, — продолжил он, — прибегнув к простейшей дедукции и полученным с ее помощью выводам, я сумел разоблачить одно из наиболее хитроумных и глубоких по замыслу преступлений из всех, с какими мне приходилось встречаться.
Я связался со Скотленд-Ярдом, моими клиентами, мистерами Малбри и Джонсом, владельцем найденной книги Ральфом Людвигом и библиотекарем мистером Ноттсом. Детективу из Скотленд-Ярда была назначена встреча со всеми нами в помещении «Библиофила» и «Книжного стола», и я сумел уговорить Ноттса принести с собой музейный экземпляр «Акростихов».
В известном смысле я срежиссировал сцену, пригласив все заинтересованные персонажи в маленькую контору почтенного в свои сто лет «Еженедельника коллекционера».
Собрание наше было назначено на три часа дня, и когда собрались все приглашенные, я предложил всем выслушать мою короткую речь.
— Джентльмены, — обратился я к ним, — мне бы хотелось, чтобы вы проследили вместе со мной ту линию рассуждений, которую я хочу предложить вашему вниманию. Два дня назад мистер Людвиг принес в это помещение книгу, предположительно существовавшую в единственном экземпляре. Исследование этой находки тремя экспертами, тремя самыми авторитетными специалистами во всей Англии, показало, что книга является подлинной. Это факт — номер один. Факт номер два состоит в том, что существовала весьма веская причина для предположения о том, что двух оригинальных экземпляров этой книги просто не могло существовать.
Итак, благодаря заключению экспертов, мы вынуждены считать первый факт не подлежащим сомнению. Однако теперь остается объяснить второй факт, то есть найти ту причину, благодаря которой принято считать, что первоначально был отпечатан только один экземпляр книги.
Я обнаружил, что хотя мне приходится признать факт существования второго экземпляра, тем не менее, мне не удается найти упомянутую причину. Поэтому, не считая себя удовлетворенным, я решил последовать по той линии расследования, которая могла указать мне на возможную причину. Я отправился в Кайленский музей и начал задавать вопросы.
Мне уже было известно от мистера Ноттса, что редкие издания никогда не выдаются на сторону из музея. Изучение регистрационного журнала показало мне, что за последние два года «Акростихи» выдавались для просмотра только три раза, трем различным людям и каждый раз при этом находился сотрудник библиотеки. Это как будто бы служило доказательством того, что я гонюсь за чем-то несуществующим; однако разум мой настаивал на том, что многое остается еще необъясненным. Поэтому я отправился домой и вновь погрузился в размышления.
Однако все отданные размышлениям часы привели меня только к одному выводу. Он гласил, что разгадку мне следует искать только в личностях троих людей, получавших книгу для ознакомления за последние два года. Я выяснил их имена — Чарльз, Нобл и Уотерфилд. Цепь моих размышлений потребовала помощи эксперта-графолога, и мы вдвоем посетили музей, причем визит этот позволил мне установить, что размышления направили меня по верному пути. Эксперт заявил, что почерки троих находящихся под вопросом личностей соответствуют одному и тому же человеку.
Мой следующий шаг был совсем простым. Я явился сюда, в контору, и попросил, чтобы мне, если это возможно, предоставили образец почерка мистера Ральфа Людвига. Таковая возможность нашлась, и эксперт уверил меня в том, что именно мистеру Людвигу принадлежат все три подписи, оставленные в регистрационном журнале музея.
Следующий шаг моих размышлений направил меня по тому пути, которым, возможно, шел мистер Людвиг. Могу только предположить, что в руки его каким-то образом попал макет томика «Акростихов», оказавшийся в какой-нибудь связке, приобретенной им на распродаже у Бентлоуза. Этот макет с чистыми страницами мог быть изготовлен издателем или переплетчиком, чтобы показать лорду Вельбеку внешний облик его заказа. Этим методом, как вам известно, часто пользуются в издательском деле. Переплет может представлять собой точную копию законченной книги, однако внутри переплета находится только белая чистая бумага, той же толщины и качества, что и в готовой книге. Таким образом издатель сможет заранее увидеть, как будет выглядеть его книга.
