Я видел яркие огни над Красной Ямой, что находится прямо под колоссальным подбородком Северо-Западного Дозорного. Тварь эта взирала на Пирамиду «от начала, и будет смотреть до того, как откроются ворота вечности», вспомнилась мне строка Эесворта, поэта древнего, но для нас с вами представителя невероятного далекого будущего. И вдруг все словно померкло, потому что, обратившись к глубинам своего существа, я увидел словно во сне солнце и все великолепие нашего нынешнего века. Я был потрясен.
Тут я должен объяснить вам, что, внезапно попав из нынешнего века в ту жизнь, я — тот юноша в амбразуре — вдруг вспомнил свою нынешнюю жизнь. Она пронеслась как видение начала вечности, зари времен. Боюсь, что еще не сумел объяснить достаточно ясно, что и я, и он были едины — слились в одну душу. Он, находясь в удаленнейшем будущем, как бы прозревал ту жизнь, которую веду я в нынешнем веке. И я из нашего времени наблюдал за ходом жизни, которая еще только состоится. Сколь великое чудо!
И все же не буду утверждать, что до пробуждения в будущем времени я не обладал никакими знаниями о той жизни. Дело в том, что, осознав себя там, я обнаружил собственную уникальность, свое отличие от прочих юношей. Оказалось, я обладал смутными — как будто бы визионерскими — познаниями о прошлом, смущавшими и даже сердившими ученых людей того времени. Впрочем, не будем об этом. Однако я знаю, что, начиная с того мгновения, мои знания о прошлом и уверенность в них удесятерились.
Итак, к делу. Но прежде я должен рассказать еще об одном: в миг своего пробуждения в том юном теле я сразу же ощутил всю тоску по моей любви. Прежнее дремотное воспоминание обрело реальную боль. Я вдруг понял и осознал свою утрату.
Словом, молодой человек в расцвете сил грезил о женщине прошлых веков и верил, что Мирдат может обрести новую жизнь.
Заканчивая свое отступление, скажу, что удивился открывшемуся в памяти неведомому доселе солнечному свету, тому великолепию нынешнего века, что пронзило тогда сумрак моих видений и новые мои знания, что вскричало и о невежестве Эесворта. На какое-то время я был буквально ошеломлен тем, о чем догадывался и ощущал, и все это время во мне крепла тоска по той, кого я потерял в древние дни… той, что пела мне в светлой сказке, оказавшейся истинной реальностью. И мысли, присущие будущему, с проницательным удивлением взирали в залив Забвения.
Оставив наконец туманный морок снов и воспоминаний, я снова вернулся к непостижимой тайне Ночной Земли, которую рассматривал сквозь эту амбразуру. Никто и никогда не уставал взирать на жуткие тайны этого Края. И стар и млад — от ранних дней до самой смерти — вглядывались в черный и чудовищный мрак, укрывавший Ночную Землю и окружавший последнее убежище человечества.
Справа от Красной Ямы простирается длинное волнистое свечение, называемое Долиной Красного Огня. За нею тоскливые черные мили, освещаемые только холодным светом Равнины Голубого Зарева.
Там, ограничивая известные земли, лежит цепь хребта невысоких вулканов, освещавших далекие Черные Горы, на которых сияют Семь Огней, не сошедших с места и не изменившихся за целую вечность. Даже великая подзорная труба не могла поведать о том, что они собой представляют. Ни одному вышедшему из Пирамиды искателю приключений не удалось вернуться назад с рассказом о своих странствиях. Тут я должен заметить, что внизу, в великой Библиотеке Редута, хранились истории, повествования об открытиях тех, кто осмеливался ступить на Ночную Землю, рискуя в ее жутких просторах не только жизнью, но и самой душой.
Словом, случившееся со мной было настолько странным и удивительным, что я не без отчаяния представляю свою цель: так много нужно сказать и так мало слов дано человеку, чтобы он мог описать то, что лежит за пределами существующих познаний Народов.
Разве сумеете вы ощутить известные мне не понаслышке величие, реальность и ужас Земли, о которой я повествую. Люди со своей короткой письменной историей помнят великие события, однако как мало мы знаем о годах, отстоящих от нас на века, на тысячелетия. Ну а мне предстоит описать на этих считанных страницах будущую жизнь во всем изобилии, которое существовало внутри и снаружи могучей Пирамиды, так, чтобы читатель убедился в правоте моих слов. История Великого Редута простиралась в прошлое не на считанные тысячелетия, а на многие миллионы лет. Свою раннюю историю люди вели с времен, когда тусклое солнце еще светило в небе нашего мира. От более ранних времен не сохранилось ничего, кроме мифов, но поскольку к подобным материям следует относиться самым осторожным образом, люди здравомыслящие и мудрые не верили им.
И… как объяснить мне все это будущему читателю? Ничего этого просто не может быть. И все же я вынужден рассказать свою повесть, потому что все происходящее переполняет мое сердце. Рассказ о том, что было со мной и что произойдет с человечеством, несомненно облегчит мою душу.
Начну с воспоминаний юноши из далекого будущего — моих воспоминаний — о детских днях, когда няня качала колыбель и пела песенку о сказочном солнце, давным-давно шествовавшем над темнотой, ныне окружающей Пирамиду. Такое вот страшное будущее видел я глазами этого будущего юноши.
Вернемся к моей повести. Справа, то есть к северу, на невысоком холме в черной дали тонет Обитель Безмолвия. Окна этого Дома сияют множеством огней, но никто не слышал ни единого раздавшегося оттуда звука.
Неисчислимое количество лет подряд светили эти ровные огни, и ни разу из Обители не донесся даже шепот, какой, вне сомнения, уловили бы наши чувствительные приборы. Ну а опасность, которую таит в себе этот дом, считалась самой серьезной во всем рае.
Вокруг Обители Безмолвия пролегала Дорога Безмолвных. Дорога эта выходила из Неведомых Земель, возле обиталища Нелюдей, из-под зеленого светящегося тумана, и о ней мы ничего не знали, кроме того, что из всего, что окружало Могучую Пирамиду, лишь эта дорога была создана физическим трудом древнего человека. Только об этом были написаны тысячи, если не более, книг. Все они противоречили друг другу, как всегда случается в подобных вопросах.
Так было с Дорогой Безмолвных, так было и с прочими чудовищами. Целые библиотеки повествовали о том и об этом. Помню, как я стоял на центральной движущейся дороге, пересекавшей тысячное плато Великого Редута. Она находилась в шести милях и тридцати фатомах над равниной Ночной Земли и была примерно в милю шириной. Словом, через несколько минут я оказался у Юго-Восточной стены и, став у Великой Амбразуры, увидел Три Серебряных Пламенных Жерла, которые сверкают на юго-востоке перед Кивающим Вдалеке. К югу от этой твари, чуть ближе, высится колоссальная туша Юго-Восточного Стража. В полумиле с обеих сторон: справа и слева от приникшего к земле чудовища — горят Факелы. Они отбрасывают довольно света, чтобы высветить склоненную вперед голову неусыпно бдящего чудовища. Однажды с Востока, — мрачного, лишенного света Востока, нарушая тишину Часов Сна, донесся далекий ужасный звук. Это странный смех, глубоким громом прокатившийся над горами. Звук этот являлся иногда из Неведомых Земель за Долиной Псов, и мы назвали тот дальний и неведомый край «Землей, откуда приходит Великий Смех». И хотя много раз я слышал этот хохот, всякий раз он заставлял содрогаться мое сердце, напоминая о том, насколько мал человек и какой предельный ужас окружает последние миллионы людей, населяющих наш мир.
