Непосредственно перед войной в нашем Генеральном штабе работал дружный, сплоченный коллектив знающих и опытных генералов и офицеров. Назову лишь некоторых из них.
Первым заместителем начальника Генерального штаба был хорошо известный стране генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин, отличавшийся исключительным трудолюбием и широтой оперативно-стратегического мышления. Заместителем начальника Генерального штаба по организационным вопросам был генерал-лейтенант В. Д. Соколовский, назначенный на эту должность в начале весны 1941 года с должности начальника штаба Московского военного округа. В годы войны Василий Данилович проявил большое дарование и способности крупного военачальника. Оперативное управление возглавлял генерал-майор Г. К. Маландин, очень образованный и талантливый оператор.
Там же работал генерал-майор А. М. Василевский. Во время войны А. М. Василевский показал себя выдающимся военачальником наших вооруженных сил. Под его руководством проведен ряд крупнейших и блестящих операций. В Генеральном штабе накануне войны А. М. Василевский занимался оперативным планом северо-западного и западного направлений.
Кроме названных, в Генеральном штабе был и ряд других талантливых и энергичных военачальников, которые своим творческим трудом содействовали высокой работоспособности всего коллектива Генерального штаба.
Генеральный штаб выполнял громаднейшую оперативную, организационную и мобилизационную работу, являясь основным аппаратом наркома обороны.
Однако в работе самого аппарата Генштаба были недостатки. Так, при изучении весной 1941 года положения дел выяснилось, что у Генерального штаба, так же как и у наркома обороны и командующих видами и родами войск, не подготовлены на случай войны командные пункты, откуда можно было бы осуществлять управление вооруженными силами, быстро передавать в войска директивы Ставки, получать и обрабатывать донесения войск.
В предвоенные годы время для строительства командных пунктов было упущено. Когда же началась война, Главному командованию, Генеральному штабу, всем штабам родов войск и центральным управлениям пришлось осуществлять руководство из своих кабинетов мирного времени, что серьезно осложнило их работу.
К сожалению, приходится отметить, что И. В. Сталин накануне и в начале войны недооценивал роль и значение Генштаба.
Между тем Генеральный штаб, по образному выражения Б. М. Шапошникова, – это «мозг армии». Ни один орган в стране не является более компетентным в вопросах готовности вооруженных сил к войне, чем Генеральный штаб. С кем же, как не с ним, должен был систематически советоваться будущий Верховный Главнокомандующий?
Однако И. В. Сталин очень мало интересовался деятельностью Генштаба. Ни мои предшественники, ни я не имели случая с исчерпывающей полнотой доложить И. В. Сталину о состоянии обороны страны, о наших военных возможностях и о возможностях нашего потенциального врага. И. В. Сталин лишь изредка и кратко выслушивал наркома или начальника Генерального штаба.
Не скрою, нам тогда казалось, что в делах войны, обороны И. В. Сталин знает не меньше, а больше нас, разбирается глубже и видит дальше. Когда же пришлось столкнуться с трудностями войны, мы поняли, что наше мнение по поводу чрезвычайной осведомленности и полководческих качеств И. В. Сталина было ошибочным.
К началу войны не были решены вопросы об органах Ставки и Главного командования: их структуре, персональном предназначении, размещении, аппарате обеспечения и материально-технических средствах.
За пять предвоенных лет сменилось четыре начальника Генерального штаба. Столь частая смена руководства Генштаба не давала возможности во всей полноте освоить вопросы обороны страны и глубоко обдумать все аспекты предстоящей войны.
Теперь, после всего пережитого, критически осмысливая минувшее, можно сказать, что руководство страной ошибочно пренебрегло нашими требованиями неотложных мероприятий, которые следовало провести сразу после войны с Финляндией, а военные руководители в предвоенный период были недостаточно настойчивы перед И. В. Сталиным в этих вопросах. Кстати сказать, как я убедился во время войны, И. В. Сталин вовсе не был таким человеком, перед которым нельзя было ставить острые вопросы и с которым нельзя было бы спорить и даже твердо отстаивать свою точку зрения.
Если кто-либо утверждает обратное, прямо скажу – их утверждения не верны.
Забегая вперед, хочу сказать, что мне во время войны приходилось остро возражать против указаний И. В. Сталина по стратегии операций и по проблеме обороны страны в целом, и нередко мои суждения принимались.
В конце мая 1941 года меня и С. К. Тимошенко срочно вызвали в Политбюро. Мы считали, что, видимо, будет наконец дало разрешение на приведение приграничных военных округов в наивысшую боевую готовность. Но каково же было наше удивление, когда И. В. Сталин нам сказал:
– К нам обратился посол Германии фон Шуленбург и передал просьбу германского правительства разрешить им произвести розыск могил солдат и офицеров, погибших в Первую мировую войну в боях со старой русской армией. Для розыска могил немцы создали несколько групп, которые прибудут в пункты согласно вот этой погранкарте. Вам надлежит обеспечить такой контроль, чтобы немцы не распространяли свои розыски глубже и шире отмеченных районов. Прикажите округам установить тесный контакт с нашими пограничниками, которым уже даны указания.
Мы с внутренним недоумением восприняли эти слова И. В. Сталина.
Мы были поражены, с одной стороны, наглостью и цинизмом германского правительства, бесцеремонно решившего произвести разведку местности и рубежей на важнейших оперативных направлениях, и, с другой стороны, непонятной доверчивостью И. В. Сталина.
Видимо, угадав наши мысли, А. А. Жданов заметил:
– По-моему, товарищи мрачно встретили просьбу германского правительства. Может быть, вы хотите что-то сказать?
– Немцы просто собираются посмотреть участки местности, где они будут наносить удары, – сказал я, – а их версия насчет розыска могил слишком примитивна.
Нарком добавил:
– Последнее время немцы слишком часто нарушают наше воздушное пространство и производят глубокие облеты нашей территории. Мы с Жуковым считаем, что надо сбивать немецкие самолеты.
– Германский посол заверил нас от имени Гитлера, что у них сейчас в авиации очень много молодежи, которая профессионально слабо подготовлена. Молодые летчики плохо ориентируются в воздухе. Поэтому посол просил нас не обращать особого внимания на их блуждающие самолеты, – возразил И. В. Сталин.
Мы не согласились с этим доводом и продолжали доказывать, что самолеты умышленно летают над нашими важнейшими объектами и спускаются до непозволительной высоты, явно, чтобы лучше их рассмотреть.
– Ну что же, – вдруг сказал И. В. Сталин, – в таком случае надо срочно подготовить ноту по этому вопросу и потребовать от Гитлера, чтобы он прекратил самоуправство военных. Я не уверен, что Гитлер знает про эти полеты.
