Немецкие катера в ходе всех этих столкновений практически не пострадали — вопреки нашим донесениям. Шнельботы, точно, остались целы. Раумботы если и получили какие-то повреждения, то несущественные, все они к утру оставались в строю. Очевидно, под сосредоточенным огнем наши катера были просто не в состоянии вести прицельную стрельбу. В первую очередь это касалось СКА-0102. У него прямым попаданием пробило ствол носовой 45-мм пушки и при следующем выстреле ствол оторвался. Кормовая 45-мм пушка и левый ДШК также вышли из строя после прямых попаданий. 25-мм автомат, как уже упоминалось, давал большое число осечек. То есть к концу боя огонь можно было вести только из одного ДШК.
Расход боеприпасов оказался высок. Известно, что СКА-098 выпустил 500 45-мм снарядов и 1100 патронов ДШК
[78]
. У немцев известен лишь расход 40-мм снарядов шнельботами: S51 — 250 выстрелов, S45 — 140 выстрелов. Обе стороны безрезультатно использовали торпеды (S51 — четыре, ТКА-114 — одну). Несмотря на многочисленные упоминания в наших документах об участии барж в этом бою, в действительности они оставались далеко на севере. Единственная БДБ, появившаяся в южной половине пролива, — заградитель F446. Но она не сделала ни выстрела.
Отряд Класмана не смог безнаказанно вернуться в Феодосию. Поначалу ему везло — с утра штурмовики 11-й шад сидели на аэродроме из-за плохой погоды и не могли преследовать «боевую группу». Но в 07:40 в районе мыса Чауда немцев обнаружила пара «киттихауков» 30-го рап, вылетевших на разведку. Несмотря на сильный огонь зенитных автоматов, старший лейтенант И.Т. Марченко (будущий Герой Советского Союза) и младший лейтенант Н. Крайний проштурмовали вражескую колонну. Разведчики израсходовали 2000 12,7-мм патронов «Кольт-Браунинг» и доложили о пожаре на одном из катеров. Действительно, R204 был изрешечен пулеметным огнем, часть команды погибли. При подходе к Феодосии борт о борт с ним шел R37, так как опасались, что поврежденный раумбот может затонуть. R204 выбыл из игры до конца операции. 15 ноября он после аварийного ремонта был уведен на буксире в Севастополь, а затем поставлен в док в Одессе, откуда вышел только 25 февраля 1944 года.
В 08:23 для удара по баржам в Камыш-Буруне вылетели 6 Ил-2 47-го шап. Но порт оказался пуст (БДБ все еще базировались на Керчь), и штурмовики отработали по запасным целям у Эльтигена. 8-й гшап с утра был переключен на доставку грузов по воздуху. Но вскоре в борьбу с десантными баржами вступила 230-я шад 4-й воздушной армии, о чем см. ниже.
9.3. Организация снабжения по воздуху
Еще 5 ноября Гладков обратился к Военному совету 18-й армии с просьбой о снабжении по воздуху. Меры были приняты незамедлительно. В тот же день Военный совет фронта возложил задачу доставки грузов на 8-й гвардейский штурмовой полк ВВС ЧФ. Вылеты засчитывались как боевые. Первые вылеты на плацдарм с грузами провел 8-й гшап уже утром 6 ноября. Это демонстрирует весьма оперативную реакцию, ведь вопрос был поднят лишь накануне!
Устранение выявленных по итогам этого дня недостатков заняло несколько дней. Поскольку по морю снабжать Эльтиген явно не получалось, с 10 ноября начались регулярные «грузовые» полеты. Были выделены дополнительные силы: 12 ноября к перевозкам подключился 622-й шап 214-й шад, 14 ноября — 210-й шап 230-й шад. Кроме того, в составе 622-го полка в доставке грузов на Митридатский плацдарм 7 декабря участвовала четверка Илов 7-го гшап, а 8 декабря — четверка из 43-го гшап.
Все перечисленные полки, помимо доставки грузов, продолжали выполнять и обычные боевые задачи. Максимальное число вылетов Ил-2 с грузами пришлось на 12 ноября — 110 (107), плюс один вылет на контроль сделал лично комдив 214-й шад. Всего штурмовики с грузами сделали 811 (782) самолето-вылетов в Эльтиген. Из них 4 (3) были сделаны днем 7 декабря, когда плацдарм был уже в руках врага.
Вечером 14 ноября начались ночные транспортные вылеты бипланов У-2 889-го ночного полка. 4 декабря на аэродром этого полка перелетели 10 У-2 46-го гнбап, также принявшие участие в доставке грузов. Всего У-2 сделали 1273 (1260) ночных вылетов в Эльтиген, в том числе 11 вылетов в ночь на 8 декабря — через сутки после падения плацдарма, когда еще оставались надежды, что какие-то группы бойцов продолжают сопротивление. Максимальное число вылетов (144) пришлось в ночь на 4 декабря — перед началом вражеского наступления.
Когда позволяла погода, ночники летали с очень большим напряжением. Например, в ночь на 28 ноября некоторые экипажи сделали по 10–11 вылетов. Один раз ночные вылеты фактически получились дневными. Всю ночь на 25 ноября погода была нелетной, туман рассеялся лишь к шести утра. К Эльтигену тихоходные бипланы 889-го полка подходили один за другим уже в светлое время суток. Противник «проспал» первые самолеты и в течение 45 (!) минут почти не мешал. Девять самолетов с 07:05 до 07:50 успешно сбросили грузы практически без помех на бреющем полете с высоты 5–30 метров. И лишь 10-й самолет был встречен настолько плотным ружейно-пулеметным огнем, что ему пришлось вернуться на аэродром с не сброшенными мешками.
После прорыва десантников на Митридат спешно было организовано снабжение и этого плацдарма. 7–8 декабря штурмовики сделали 31 самолето-вылет. При этом 8 декабря произошел трагический случай, когда огнем зенитных пулеметов были подожжены мешки с боеприпасами, подвешенные под крыльями двух Илов, оба экипажа погибли. Еще один Ил-2, поврежденный зенитным огнем, сел вынужденно вне аэродрома (отремонтирован). В ночи на 8 и на 9 декабря сбрасывали грузы у горы Митридат самолеты У-2, сделав 114 (111) самолето-вылетов.
Техническая сторона дела выглядела следующим образом. Илы сбрасывали с парашютами грузы в мешках-контейнерах ПДММ-100, ПГ-2К, ПД-БК. Экспериментально определили оптимальную высоту сбрасывания грузовых парашютов — 75 метров. При этом обеспечивалось полное наполнение купола воздухом, устранение раскачки и приземление на амортизаторы. У-2 для экономии дорогостоящих парашютов сбрасывали небьющийся ассортимент (сухари, хлеб, рыба, мясо, колбасы) прямо в мешках с изготовленными из деревянных брусьев ребрами жесткости, скрепленными проволокой. С парашютами ночники сбрасывали только боеприпасы, медикаменты и т. п. Днем грузы сбрасывались южнее Эльтигена на площадку, которую войска должны были обозначать полотнищами, но часто полотнища не выкладывались. Ночью У-2 сбрасывали грузы на площадку севернее Эльтигена, обозначенную кострами.
Из первых же донесений Гладкова стало ясно, что большая часть грузов приходит в негодность. Так, из 25 тонн свежего картофеля годными оказались лишь 200 кг (0,8 %), мясные консервы в жестяных банках по 2,5 кг при ударе раскрывались и превращались в смешанную с землей массу. После этого стали производить эксперименты со способами упаковки и ассортиментом грузов. Выяснилось, что при беспарашютном сбросе патроны деформируются на 80–90 %, мясные консервы приходят в негодность на 90 %, зато хлеб лишь незначительно деформируется. Постепенно положение с сохранностью сброшенных грузов несколько улучшилось. После провала попыток снять морскую блокаду штаб ОПА 20 ноября поставил задачу ежедневно подавать по воздуху 12 тонн продовольствия и 10 тонн боеприпасов. Поскольку часть грузов сбрасывалась неточно или со слишком большой высоты и к десантникам не попадала, решили установить более жесткий контроль. Все мешки пронумеровывались, записывалось, какие мешки под какой самолет подвешены. Для учета поступления грузов в ночь на 21 ноября в Эльтиген был сброшен на парашюте инструктор парашютно-десантной службы 214-й шад старший сержант Безносов.
