В последнее время МИД получил список претензий купцов, переданный ранее министерству торговли с копией для сведения торговому представительству СССР. Товары разбиты, согласно этому списку, на следующие четыре категории:
а) экспортные товары купцов, отправленные транзитом через СССР в Германию и застрявшие в СССР (об этих товарах никаких сведений до сих пор нет);
б) импортные товары купцов, отправленные транзитом через СССР из Германии в Иран и застрявшие в СССР;
в) иранские экспортные товары, лежавшие на северных таможнях, где они были сосредоточены для вывоза в Германию. Одну часть этих товаров советские работники вывезли, а на другую наложили арест;
г) товары, выписанные иранскими купцами из Германии и поступившие на северные таможни Ирана. Часть этих товаров (как и товаров приведенного выше пункта) вывезена советскими работниками, а на другую часть наложен арест.
Помимо этих товаров, советские работники частично отправили в СССР и частично взяли под стражу иранские товары, которые лежали на частных купеческих складах.
МИД… обращает внимание посольства на то, что убытки иранских купцов не исчерпываются цифрами, приводимыми в этих списках. Большинство купцов не могло еще получить сведений о товарах на таможнях, — многие купцы только впоследствии узнают, что товары, о которых они думают, что они лежат на таможне, фактически уже вывезены в СССР.
…МИД просит дать распоряжение, чтобы прекратить отправку и арест оставшихся товаров, а также согласиться на назначение представителя посольства в комиссию, которая будет создана по данному вопросу при иранском министерстве торговли и экономики»
[520]
.
В качестве приложения к ноте иранцы предъявили список товаров, которые они закупили в Германии. В списке числились трубы, краски, грузовики и легковые машины, люстры, оборудования для центрального отопления, проволока, авторезина, канцтовары, радиоаппаратура, гвозди, лопаты, кирки и многое другое
[521]
.
Практически не отреагировав на просьбы иранской стороны вернуть конфискованные товары, советские военные власти продолжили практику конфискаций. Не совершив таможенных формальностей, они отправили морским путем в СССР партию невыделанной кожи крупного и мелкого рогатого скота, увезли стройматериалы, предназначенные для строительства радиостанции в Резайе, взяли под свой контроль все склады и площадки таможен в Бендер-Шахпуре, отправили на машинах через Горганскую степь в СССР 300 кип находящегося в этом порту хлопка
[522]
. Аналогичные действия были предприняты в Баболе: представитель советского командования вывез на грузовиках в неизвестном направлении весь хлопок, лежавший в кипах на хлопкоочистительном заводе, не выдав при этом даже расписки
[523]
.
По данным иранского МИД, советские воинские части задерживали на таможнях и купеческих складах и отправляли в СССР значительное количество экспортных и импортных товаров. В список этих товаров, принадлежавших различным иранским предприятиям и дорожно-строительным обществам, входили машины, промышленное оборудование, рельсы, техническое железо, запчасти. Из иранских источников следует, что на 22 октября 1942 г. приблизительный вес увезенного из складов таможни Пехлеви на советскую территорию железа и его изделий составлял 34 975 кг
[524]
.
«[…] согласно получаемым сведениям, вмешательство советских работников в таможенные дела Ирана продолжаются по-прежнему. 19 декабря они взяли со складов на пароходной пристани в Пехлеви партию немецкой бумаги и русского картона и продали иранским купцам», — говорилось в ноте иранского МВД посольству СССР в Иране
[525]
.
«[…] вмешательство советского командования в дела иранской таможни является актом нарушения независимости и суверенитета иранского государства […] Значительная часть конфискованного товара является экспортным товаром, который должен был до войны между СССР и Германией вывезен германскими покупателями или для продажи в Германию. Стоимость таких товаров обычно оплачивалась после погрузки на пароход и выхода за пределы Ирана, после чего сделка считалась законной. Товары еще не были сданы и стоимость их не оплачена. Поэтому они принадлежат своим иранским владельцам и должны быть возвращены им», — так рассуждали в иранском МИД
[526]
. Но советские компетентные органы смотрели на ситуацию иначе.
Вопрос о конфискованных красноармейцами товарах был затронут 22 декабря 1941 г. в приватной беседе A. A. Смирнова с премьер-министром М. Форуги и министром иностранных дел А. Сохейли. В ответ на заявление советского посла о том, что «мы (советские компетентные органы. — А. О.) располагаем многочисленными документами, свидетельствующими о принадлежности этих товаров немцам», министр иностранных дел обратился с просьбой разрешить иранскому государству, «которое является намного беднее СССР, также воспользоваться этим имуществом»
[527]
. Его просьбу подтвердил М. Форуги, заверив посла в том, «что мы теперь союзники и эти товары немцам не отдадим»
[528]
.
Надо думать, что столь оригинальный аргумент, приведенный высокопоставленным иранским чиновником, четко показывает, кому в действительности принадлежали конфискованные товары.
И в последующие месяцы проблем между новоиспеченными союзниками возникало немало. «[…] хотя конфискация советскими частями военных материалов и припасов (в Солтание и Хезаре были конфискованы динамит, шнур и капсюли) не может быть ничем оправдана. Перечисленные выше вещества не имели никакого военного значения и не применялись в дело… эти вещества принадлежат министерству путей сообщения. Они предназначались для продолжения строительства железных и шоссейных дорог. Из-за их отсутствия эти строительные работы прекратились», — констатировалось в одной из иранских нот
[529]
.
