За участие в операции по захвату Гатчинского подпольного комитета Петров награжден немцами «Восточной медалью». Летом 1944 года он служил в 675-м батальоне Феофанова, а затем в 1-й дивизии РОА.
«Подпольный комитет», упоминаемый в показаниях, — это одна из пяти подпольных групп, действовавших в Гатчине (из них уцелела только одна). Возникли эти группы безо всякого руководства извне и действовали по своему разумению. Они организовали канал вывода военнопленных в лес к партизанам, но прямой связи с партизанами не имели, так как на территории Гатчинского района их вообще не было. Группа ушла в лес, поскольку немцы вышли на их след и деваться им было некуда. Они погибли за какой-то месяц до того, как Гатчина была освобождена советскими войсками.
«Абверкоманда-112» в поселке Сиверский
Вслед за 18-й немецкой армией на территорию Ленинградской области проследовал ее главный разведывательный орган — отдел «1 Ц» штаба абвера. Отдел имел два разведывательных пункта. Один разместился в Пскове, а другой — в деревне Лампово, откуда его вскоре перевели на станцию Сиверская, в так называемую Корниловскую дачу. Там с октября 1941-го до января 1944 года дислоцировалось подразделение отдела «1 Ц» «Абверкоманда-112».
Группа занималась разведывательной деятельностью в ближнем тылу Ленинградского, Волховского, а позже 3-го Прибалтийского фронтов, забрасывая агентуру, подготовленную в разведывательных школах в городах Валга, Стренчи, местечке Мыза Кумна и непосредственно при группе.
Для обеспечения безопасности разведпункта немцы приняли достаточно серьезные меры. В поселке Сиверский было размещено отделение тайной полевой полиции, создана комендатура, образовано отделение гражданской полиции. Там же приступила к работе агентурная группа предательницы Андреевой, переведенная из Гатчины. Поблизости от поселка расположился карательный отряд, а непосредственно в Сиверском — его боевая группа.
Немецкие власти провели тщательную фильтрацию населения в поселках Сиверский, Старо- и Ново-Сиверский, выселив всех неблагонадежных, в основном, русских, в глубокий тыл. Они не тронули только финскую и эстонскую часть жителей, не без оснований полагая, что на них в силу неприязни к русским можно положиться. Была образована местная администрация, назначены волостной старшина, поселковые и деревенские старосты.
Отдел «1 Ц» начал насаждать, прежде всего в Гатчинском районе, подвижную и стационарную агентуру. Подвижные агенты в силу занимаемого служебного положения (старосты, лесники, дорожные мастера и т. д.) были теми, к кому прежде всего обращаются люди на подходах к населенным пунктам. Германские агенты должны были вступать в контакт с неизвестными лицами и, выдавая себя за патриотически настроенных людей, выяснять цель их появления и намерения.
Стационарные агенты размещались в населенных пунктах, занимали положение (медсестры, мастера по пошиву одежды, ремонту обуви и т. д.), позволявшее им своевременно выявлять незнакомых людей, поселившихся у местных жителей. При удобном случае они заманивали интересующих их лиц к себе в дом, чтобы прощупать, кто они такие, и неблагонадежных выдавать немецкой контрразведке.
В Сиверском, в доме по Белогорской улице, 26, разместилась агентурная группа двадцатилетней Евгении Андреевой, которую агенты называли «Женей». Она была из Ленинграда, до войны проживала на Садовой улице, обучалась на тренерском факультете института им. Лесгафта. Находясь в составе дивизии народного ополчения, Андреева добровольно сдалась в плен, была завербована заместителем начальника отдела «1 Ц» штаба абвера бароном фон Кляйстом и назначена руководителем агентурной группы, которая действовала вначале в Гатчине, а с декабря 1941 года в Сиверском. Андреева имела на связи агентов из молодежи, которые контролировали общественные места, выявляли неизвестных и сдавали их в ГФП. Каждый вечер агенты собирались у нее в доме и отчитывались о проделанной работе.
В начале октября 1941 года в Сиверский прибыла передовая группа разведпункта, возглавляемая Владимиром Яковлевичем Кирсановым. Ему было около 35 лет, кадровый военный в звании капитана Красной Армии, он родом из Сибири, перед войной проходил службу в Москве. Находясь в действующей армии на передовой, добровольно сдался в плен. По занимаемой должности Кирсанов являлся комендантом разведпункта, хотя реально круг его обязанностей был шире. Он ведал всеми хозяйственными делами, в том числе экипировкой разведчиков, направлявшихся в наш тыл. Кроме того, когда в Сиверский прибывали новенькие, он подробно опрашивал их, выясняя прежде всего отношение к советской власти, добровольно ли они сдались в плен, а также биографические данные, продвижение по службе, семейное положение, наличие родственных или иных связей. Кирсанов присваивал им псевдонимы, под которыми они общались с преподавателями и администрацией школы, а также между собой. Все полученные сведения он заносил в журнал, который вел исправно и педантично. Захват журнала мог раскрыть полные данные о немецких разведчиках, как засланных, так и готовившихся к заброске в советский тыл. Вместе с Кирсановым в Сиверский прибыли три эстонца — Артур, Нельмут и Карл. Они были добровольцами немецкой армии, ходили в гражданской одежде. На левой руке носили в отличие от других обитателей разведпункта желтые повязки с надписью на немецком языке, дававшие им право на выход за пределы разведпункта. В обязанности эстонцев входили обеспечение внутренней охраны и контроль за местными жителями, привлеченными для работы в качестве вольнонаемных.
В составе передовой группы находились также четыре немецких действующих разведчика из числа советских военнопленных. Одним из них был некий Юрий Алексеевич, в возрасте примерно тридцати лет, имевший псевдоним «Пестриков Юрий», по девичьей фамилии своей жены, которая в это время вместе с ребенком находилась в Ленинграде. Ее брат, являвшийся сотрудником милиции, был эвакуирован в Тихвин вместе с Управлением внутренних дел.
Из вынесенного 9 мая 1942 года постановления на его арест видно, что на самом деле это Куликов Гурий Алексеевич, 1908 года рождения, уроженец Ленинграда, русский, сын торговца, с высшим образованием, до июля 1941 года работал преподавателем физкультуры в школе тренеров при институте им. Лесгафта и проживал на Моховой улице. Он был заброшен под Тихвин 25 апреля в группе из трех человек и задержан 7 мая в Тихвине при попытке найти укрытие у брата жены.
В постановлении констатируется, что «1-го мая 1942 года в городе Тихвине был задержан и подвергнут допросу Куликов Г.А., который показал, что он, будучи командиром РККА, в сентябре месяце 1941 года сдался в плен к немцам и служил у них разведчиком. 25 апреля с. г. Куликов и вместе с ним еще два немецких разведчика были выброшены на парашютах на территории СССР, не оккупированной немцами, с заданием разведывательного характера». Невзирая на военное положение, закон был соблюден в точности — постановление, подготовленное следователем, сержантом ГБ Н. Мусатовым, было утверждено зам. начальника УНКВД и 10 мая санкционировано прокурором Ленинградской области.
В ходе следствия Куликов представил развернутые данные о структуре разведывательной школы, поименный список руководящего, инструкторского и вспомогательного составов, расписал их размещение по строениям и во внутренних помещениях, сообщил о режиме, установленном для постоянно находящихся в ней разведчиков, число которых составляло не более 10 человек, и прибывающих на короткий срок обучения военнопленных, назвал женщин, используемых на работах внутри пункта, отметил кадровые и иные изменения, произошедшие в школе за последние месяцы.
