Я отстреливаясь, отходил к лесу по пояс в снегу. Немцы пытались настичь меня, но всегда верный в бою Лаврентьев опередил их, подобрав меня на свою лошадь. Так мы с ним вышли из неравного боя.
По совместной борьбе во вражеском тылу в составе батальона мне хорошо известны боевые дела чекиста Ленинградского Управления, после войны — сотрудника эстонского наркомата капитана госбезопасности Пушкарева. Организуя и проводя агентурную разведку сил и объектов противника, направляя диверсионные группы на вражеские коммуникации, Пушкарев добивался хороших результатов. За два месяца агентурной работы на участке Нарва — Кингисепп он получил ценнейшие сведения и схемы всех выстроенных немцами укреплений. Десятки агентов немецкого ГФП и предателей нашей Родины пойманы и уничтожены партизаном-чекистом.
Большинство боевых операций, проведенных лично мною и оперативным составом нашей разведывательной группы, были успешными. Необходимо отметить, что в задачу чекистов, работающих в тылу врага, входила организация боевых операций не путем открытого боя, а через агентуру или мелкие диверсионные группы. Вполне понятно, что это гораздо сложнее, чем организовать партизанскую засаду в овраге или перелеске, или, имея преимущество, сделать налет на вражеский гарнизон и силой внезапного огня подавить его. Поэтому некоторые операции вследствие агентурной недоработки закончились провалом. Приведу одну из них, как наиболее характерную в этом отношении, когда вражеская разведка своими контрмерами не только сорвала наши мероприятия, но и сумела захватить в свои лапы молодого чекиста, проводившего операцию. Было это 10 февраля 1944 года.
Молодой, смелый чекист — старший лейтенант госбезопасности Николай Пушкарев с группой бойцов-разведчиков базировался около деревни в трех километрах от Заварово, где стоял гарнизон противника, состоявший из эстонцев до 60 чел. под командованием обер-лейтенанта. Уборщица казарм, с которой поддерживал связь Пушкарев, регулярно информировала его о положении в эстонском гарнизоне.
Все шло как будто бы хорошо. Пушкарев давал ей различные задания, в том числе по выявлению настроений в гарнизоне, на предмет перехода его на нашу сторону. Она их выполняла. Утром 10 февраля к домику, где Пушкарев жил с бойцами, подъехали сани, где были его знакомая и фельдфебель — эстонец из этого гарнизона. Фельдфебель отрекомендовался, сказав, что его направил начальник переговорить с командирам партизан об условиях сдачи гарнизона и перехода на нашу сторону. Интересное дело, подоспевшее как раз вовремя, разгорячило молодого чекиста. Об условиях сдачи гарнизона была достигнута полная договоренность. Перед объездом фельдфебель как бы вскользь заметил, что его начальник выразил желание видеть партизанского командира у себя и обо всем подробно переговорить. Пушкарев поехать отказался, но тогда вступилась влиятельная знакомая Пушкарева, которая заявила: „Что же, Коля, трусишь? Мне не веришь? К вам приезжать не боятся, а ты?“ Ударив тем самым по самолюбию смельчака, она привела его в ярость. Он взял с собой бойца-автоматчика и на санях фельдфебеля выехал в эстонский гарнизон. Оттуда он не вернулся. Немецкая разведчица сделала свое дело. Через несколько часов гарнизон был заменен другим».
Разбирательство, проведенное в связи с провалом операции и гибелью Пушкарева, показало, что уборщица казарм была привлечена им к сотрудничеству без достаточной проверки и без учета того, что в дислоцировавшемся в деревне Заварово гарнизоне она пользовалась полным доверием, что само по себе должно было насторожить Пушкарева. Кроме того, желая как можно быстрее решить задачу по разложению гарнизона, он не закрепил ее вербовки выполнением полновесных заданий, что должно было привести к появлению в ее поведении признаков, указывающих на связь с немецкой контрразведкой. Кроме того, Пушкарев пренебрег предостережениями оперработника Евсеева, присутствовавшего при переговорах, который отклонил предложение фельдфебеля о поездке в гарнизон и потребовал, чтобы его начальник сам прибыл в расположение отряда. Возможно, при принятии решения Пушкарев посчитал себя более опытным, чем Евсеев, который присоединился к опергруппе 4 ноября 1943 г., после того, как с разведывательно-диверсионной группой «Балтийцы» из трех человек во главе с командиром Блиновым А.Н., при радистке Ветровой К.С. десантировался в Полновском районе.
Евсееву же и пришлось принимать меры к поиску Пушкарева. С этой целью он на следующий день, 11 февраля 1944 г., послал в гарнизон надежного агента — женщину, которая обратно также не вернулась.
Позже было установлено, что Пушкарев и сопровождавший его боец Тихонов по прибытии в расположение Заваровского гарнизона были арестованы и сопровождены в Псковскую тюрьму, где подвергались немцами обстоятельному допросу. Их дальнейшая судьба осталась неизвестной.
Посланная Евсеевым агент также была арестована, но ее удалось спасти. Засада, предусмотрительно выставленная опергруппой на дороге от Заваровского гарнизона, в ночь на 17 февраля 1944 г. обнаружила ее следовавшей под конвоем в Псков. Группа уничтожила немецкий конвой, и она, избитая и изможденная, была доставлена на опербазу.
Несмотря на некоторые ошибки и упущения, личный состав оперативной базы успешно справился с поставленными задачами и, действуя в Псковском районе, внес значительный вклад в изгнание немцев с территории Ленинградской области.
После соединения с наступающими войсками Ленинградского фронта оперативные работники вернулись в Ленинград, получили назначения и приступили к работе в Ленинградском управлении, а М.И. Клементьеву предстояло пройти подготовку и в июле 1944 года возглавить 4-ю оперативную базу в Латвии, в районе озера Лубану.
2-я оперативная база
К 1943 году оккупированные немцами Кингисеппский и Ораниенбаумский районы Ленинградской области являлись для противника исключительно важными в стратегическом плане зонами, которые связывали по железной дороге Нарва — Гатчина и по побережью Финского залива тылы немецкой армии с фронтом. Немецкие морские базы, расположенные по берегу Финского залива, также приобретали существенное значение для удержания приобретенного плацдарма. Задачей 2-й оперативной базы было путем проведения диверсий выводить из строя коммуникации противника, что дестабилизировало бы ситуацию в немецком тылу и облегчило бы проведение наступательных операций наших войск. Кроме этого, для командования КБФ было необходимо своевременное поступление информации о перемещениях немецких войск в районе побережья Финского залива — для планирования боевых действий. С этой целью 3 сентября 1943 г. в район Кингисеппа была выброшена радиофицированная группа, состоявшая из двух человек: командира Н.И. Савельева и радиста И.Е. Кондюкова.
К этому времени Савельев уже был опытным, проверенным в боевых делах разведчиком. С января 1942 года до последней заброски он четыре раза побывал в тылу противника, успешно справлялся с заданиями, сохраняя при этом жизни вверенных ему бойцов. В самых сложных ситуациях он проявлял трезвый расчет; решительность, высокие волевые качества. Немаловажным обстоятельством было и то, что до войны он работал в Кингисеппском и Ораниенбаумском районах, прекрасно ориентировался на местности, имел широкие знакомства среди местных жителей.
