Но негативной стороной этого приказа Гитлера было то, что он лишал командование войсками инициативы на фронте. Когда Гитлер отдал свой приказ, то фронт группы армий был в нескольких местах прорван, войска уже отходили и заняли рубежи, не пригодные для обороны. После поступления приказа прекратить отход и обороняться на занимаемых в данный момент позициях линия фронта, и без того чрезмерно вытянутая, еще более удлинилась. При этом следует принять во внимание, что, в принципе, сама по себе правильная мысль удерживать достигнутые рубежи до тех пор, пока не будут подтянуты резервы, страдала изъяном в том отношении, что положение с транспортом не позволяло немедленно перебросить эти резервы на фронт. Таким образом, нужно было бы решиться вести подвижную оборону и занять выгодный с точки зрения условий местности оборонительный рубеж. Но из-за приказов Гитлера, в которых после 16 декабря все больше звучали призывы к фанатическому сопротивлению, русским соединениям удавалось все чаще прорывать фронт обороны группы армий «Центр». Группа армий «Центр» больше не могла вести осмысленную подвижную оборону, так как Гитлеру приходилось на всех участках фронта заниматься своего рода латанием дыр, что в перспективе не могло дать никакого успеха. Поэтому причину больших потерь группы армий «Центр» и дальнейших успехов Красной Армии не в последнюю очередь следует искать в его приказе о безусловном удержании позиций.
Неудивительно, что командующие армиями и танковыми группами, а также командиры подчиненных им частей отклонили выдвинутый Гитлером новый курс, считая его неосуществимым и губительным для их соединений.
Когда в связи с приказом Гитлера Бок заявил о том, что любой отход частей производится с разрешения командующих армиями, любой отход соединений, начиная с дивизии и выше, — с его личного разрешения, командующие армиями подняли голоса протеста. Гёпнер сообщил, что он не может больше удерживать свой участок фронта, так как не располагает резервами.
«Требуемое от нас сопротивление ведет к гибели беззащитных войск».
В подобных же выражениях против этого приказа держаться высказывались и командующие 2-й и 9-й армиями, отмечая, что в конечном счете это только приведет к уничтожению армий. Гудериан в конце концов вообще отказался передавать дальше в войска этот приказ.
«Приказ фюрера о боевом использовании войск без остатка я пока еще не передал… Положение теперь настолько серьезно, что не каждый может себе это представить… Я готов эти приказы принять и подшить в дело… Дальше я их не передам, даже если мне будет грозить опасность предстать перед военным судом…» — заявил Гудериан.
Отдав в ночь с 15 на 16 декабря приказ об удержании линии фронта и обсудив затем 16 декабря с руководством ОКХ складывающуюся обстановку и связанные с этим необходимые меры, Гитлер пришел к убеждению, что Браухич не способен больше руководить сухопутными силами. По словам Кейтеля, Гитлер снял Браухича за то, что последний одобрил планомерное отступление и неправильно оценил мощь немецкой армии.
Гитлер приказал известить командование группы армий о том, что с этого момента он полностью освобождает главнокомандующего сухопутными силами от его обязанностей и что в течение этого времени непосредственную связь с группой армий «Центр» будет осуществлять полковник Шмундт. Таким образом, после событий 14–16 декабря Гитлер решил практически сам стать во главе ОКХ и лично осуществлять руководство всеми мероприятиями по спасению Восточного фронта.
Если учесть состояние здоровья главнокомандующего сухопутными силами, который оценивал обстановку и принимал решения только на основании телефонных переговоров с командующими, то Гитлер явно поступил правильно, освободив от обязанностей этого больного, не способного к принятию решений человека. Однако тот факт, что он сам занял этот пост, вряд ли можно оценить положительно. Решение сменить Браухича возникло у Гитлера не под влиянием перемены в настроении, оно подготавливалось давно. Гитлер искал лишь подходящий случай, который и представился ему в середине декабря. Йодль еще раньше в своем ответе Лосбергу, внесшему предложение поручить стратегическое руководство войной Манштейну, указал, что проблема командования уже решена фюрером в другом направлении.
Официальный акт принятия на себя командования сухопутными силами 19 декабря явился лишь подтверждением и доведением до общего сведения того, что фактически уже произошло.
После двукратного заявления Бока о том, что он нездоров и не возражал бы против его замены, Гитлер склонился к тому, что Бок больше не сможет с достаточной энергией управлять группой армий. Через уже отстраненного от дел Браухича он передал Боку, что тот должен подать рапорт об отпуске для восстановления здоровья.
Бок сразу же после этого разговора с главнокомандующим сухопутными силами позвонил 17 декабря по телефону Шмундту и спросил его, не истолкует ли это фюрер как уклонение от дел в тяжелый для армии час. Шмундт успокоил Бока и заверил командующего группой армий «Центр», что Гитлер ни в чем его не упрекнет и примет рапорт о болезни. Однако факт остается фактом: Гитлер, приняв решение любой ценой удержать фронт, 16 декабря пришел к выводу о необходимости заменить на посту как Браухича, так и Бока, которые были, по его мнению, не способны больше преодолеть кризисную обстановку. Бок вскоре сам подтвердил Гитлеру, что считает принятые по отношению к нему меры совершенно правильными. Явившись 22 декабря в ставку фюрера, он сказал Гитлеру:
«„Русская болезнь“ в сочетании с известным перенапряжением настолько подорвала мое здоровье, что я должен был опасаться, смогу ли осуществлять руководство».
Гитлер в ответ на это заметил, что снова использует его, как только тот поправит здоровье.
Когда Бок 25 декабря узнал, что на его место назначается Клюге, то он позвонил в главное управление кадров, где ему ответили:
«В сложившихся тяжелых условиях фюрер считает целесообразным произвести новые изменения в командовании группы армий. Вы переходите в резерв фюрера»
[270]
.
Новый командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Клюге сохранял за собой и пост командующего 4-й армией
[271]
.
К тому моменту, когда Клюге сменил Бока, положение 4-й армии было чрезвычайно тяжелым. С 17 декабря 49-я армия русских, которая вела наступление против 13-го армейского корпуса по обе стороны реки Протва, а также в районе Алексина, глубоко вклинилась в оборону немецких войск. После двух дней наступления русских командование 4-й армии не сомневалось в том, что ее правый фланг постепенно будет оттеснен еще дальше и связь с южной группировкой прекратится
[272]
. Кроме того, сосед справа, 2-я танковая армия, связь с которой прервалась, был вынужден отойти дальше в западном направлении. После совещания с командирами корпусов Гудериан 17 декабря доложил, что, поскольку в дивизиях насчитывается чуть более одной трети боевого состава, невозможно удержать рубеж перед реками Ока и Зуша. Поэтому Гудериан намеревался отвести свои соединения за эти реки и закрепиться на выгодном для обороны рубеже и там ждать подкреплений. Но этот отход противоречил приказу Гитлера держаться.
