В феврале 1942 года директивой Генерального штаба на базе отдельного Латвийского запасного батальона был сформирован 1-й отдельный запасной Латвийский стрелковый полк. Обучение бойцов проводилось командованием полка в тесной связи с командованием дивизии. Занятия велись в основном в поле и на полигонах, в обстановке, максимально приближенной к боевой. Целью ставилась подготовка одиночною бойца таким образом, чтобы он был сноровистым, в совершенстве владел оружием, мог действовать в составе расчета, отделения, взвода и роты. Большое внимание обращалось на физическую подготовку, на желательность освоения второй военной специальности.
Готовили в полку пулеметчиков, минометчиков, автоматчиков, саперов, связистов, артиллеристов полковой артиллерии, а также кадры для партизанской борьбы. В начале 1943 года в Западном полку были отобраны воины для формирования 1-го Латышского авиационного полка. С 1944 года действовали и курсы по подготовке партийных и советских работников республики (из воинов старших возрастов и людей, ограниченно годных к военной службе).
С марта 1942 года открылись курсы младших лейтенантов (175 человек). Курсанты были из числа рядовых и сержантов, в первую очередь из тех, кто уже имел некоторую военную подготовку. Их комиссаром был хорошо подготовленный пропагандист, старший политрук Э. Фелдманис. Курсы сделали выпуск в сентябре 1943 года и закрылись.
Командный латышский состав дивизии также готовился в специальных латышских группах Подольского и Ивановского пехотных училищ.
16 августа 1942 года состоялся торжественный акт передачи на территории центрального лагеря полка танковой колонны «Латвийский стрелок» (десяти танков «Т-34»), построенной на средства, собранные среди латышей — воинов дивизии и эвакуированного в тыл страны населения Латвийской ССР. Из лагеря колонна направилась на фронт в Сталинград. Ее танкисты, став гвардейцами, войну закончили в Праге.
В полк прибывали люди разного возраста и с разным жизненным опытом: эвакуированные, попавшие в среднеазиатские республики; этнические латыши из Сибири (колхозники и охотники); латыши 1924 г.р.; выздоровевшие ветераны боев 201-й дивизии. К октябрю 1942 года полк направил в дивизию более 16 тысяч человек, из них 5 тысяч вышедших из госпиталей. И это было все — больше граждан Латвийской ССР и этнических латышей из советских республик не оставалось (хотя Калнберзин в своей докладной писал в 1940 году о 40 тысячах эвакуированных и 150 тысячах латышей в СССР).
25 сентября 1942 года Калнберзин в записке
[123]
секретарю ЦК ВКП(б) А.А. Андрееву сообщил, что «к настоящему времени, видимо резервы призывных возрастов исчерпаны и поэтому необходимо поставить перед Наркоматом обороны вопрос о комплектовании резервов для Латышской дивизии за счет воинов различных национальностей». С декабря 1942 года в запасной полк стали поступать призывники 1924 г.р. всех национальностей Советского Союза. На 15 июля 1943 г. в полку было 52,0 % русских, 32,4 % латышей, 7,8 % евреев и 7,8 % прочих
[124]
. Латыши, вместе с русскими и евреями — гражданами Латвийской ССР, составляли 60 %.
Летом 1943 года в полк для прохождения службы в гвардии направили фронтовиков (многие из них побывали в сталинградских боях) старших возрастов.
Всего из полка, по подсчетам В.И. Савченко, на фронт отбыло до 33 тысяч бойцов (по годам):
1942 г. — 16 471 человек;
1943 г. — 11 143 человека;
1944 г. (до июня) — 5300 человек
[125]
.
Полк периодически направлял группы по 20–25 человек на курсы «Выстрел». Несколько командиров окончили годичные академические курсы при Военной академии им. М.В. Фрунзе. Таким образом, различные виды военного обучения обеспечивали Латышскую дивизию хорошо подготовленными командирами различных ступеней и специальностей. Но даже когда в 1943 г. был сформирован значительный офицерский резерв, опытных национальных кадров уровня командира и начальника штаба полка не хватало, и эти должности в дивизии нередко замещались офицерами других национальностей.
К началу августа 1943 г. в резерве полка было уже 504 человека, в том числе 331 строевой офицер
[126]
.
С 29 июня 1944 года полк прекратил существование — он был расформирован директивой Генерального штаба, а его личный состав передан на комплектование 308-й стрелковой Латышской дивизии (III формирования)
[127]
и запасному батальону 130-го стрелкового Латышского корпуса. Запасной батальон был дислоцирован в Калининской области, где проводил подготовку советских контингентов, поступавших из освобожденных от немецкой оккупации районов Латвии.
8. Создание 1-го Латышского авиационного полка и начало его боевого пути (июль 1943 года — июнь 1944 года)
К 15 мая 1943 года в соответствии с распоряжением Генерального штаба Красной армии от 20 января 1943 года
[128]
было закончено формирование 24-й отдельной латышской авиаэскадрильи. В ней состояли 132 летчика. Среди них были авиаторы-латыши, отступившие в начале войны в составе частей ВВС Красной армии с территории Латвийской ССР, летчики-латыши из других авиационных частей Красной армии, из гражданской авиации, а также выпускники авиаучилищ, авиашкол, аэроклубов.
Эскадрилья проходила обучение по программе боевой подготовки ночной бомбардировочной авиации на самолетах У-2. На 50 % она состояла из латышей, постоянно проживавших в Советском Союзе, а в остальные 50 % входили латыши из Латвийской ССР
[129]
.
Доложив об окончании формирования авиаэскадрильи, ее командир майор Карлис Кирш поставил вопрос о целесообразности формирования отдельного латышского авиаполка
[130]
.
На базе авиаэскадрильи, сформированной в г. Иваново в запасной авиационной бригаде полковника Шумова
[131]
, по приказу Генерального штаба Красной армии от 3 июля 1943 года
[132]
был создан 1-й Латышский бомбардировочный авиационный полк (командир — майор, впоследствии полковник, Карлис Кирш).
В полку имелись три эскадрильи и резервное звено с экипажем из двух человек; на вооружении состояли 32 легких ночных бомбардировщика По-2, применявшихся для ночных бомбардировок, разведывательных полетов, корректировки артиллерийского огня и связи.
