Но смерть Витовченко уже стала реальностью. И теперь все
напряженно ждали, когда наконец в газетах появятся более конкретные сообщения о
таинственной организации бывших советских и российских ветеранов. Этих
сообщений напряженно ждали в Москве, в Вашингтоне, в Лондоне. Но до того, как
они появились в газетах, в Москве был разоблачен американский агент Леонид,
работавший на ЦРУ. И этот человек был не генерал Попов, против которого было
выдвинуто ложное обвинение.
Через несколько дней после начала событий. Москва (продолжение)
– Я нарушил все мыслимые и немыслимые правила, –
продолжал Большаков, – когда решил сам приехать к вам, генерал. Я до сих
пор не мог поверить, что вы могли оказаться предателем. До сегодняшнего дня, до
этого момента. Как вы могли? Я вам так доверял.
– Ничего не понимаю, – растерянно произнес
Попов, – о чем вы говорите? Сегодня вообще какой-то непонятный день.
Сначала эти двое иностранцев – канадец и англичанин. Дешевая провокация на
уровне студентов-практикантов, потом ваш ночной визит. Вы можете, наконец,
объяснить мне, что именно происходит?
– Это были американские дипломаты, – вмешался
Караев, – они ждали вас на углу.
– Я так и подумал. Ну и что. Типичная провокация. Они
узнали, что я отдыхал в Финляндии несколько лет назад. Бросились ко мне,
пытались что-то объяснить. Я их сразу проверил и понял, что они лгут. Обычная
подставка. И я, конечно, сразу ушел. Между прочим, я уже написал рапорт на имя
начальника Академии о сегодняшней встрече. И вы из-за этого приехали ко мне?
Иван Сергеевич, я был о вас такого высокого мнения. Как вы могли даже подумать
о моих возможных связях с американцами, если это была случайная встреча. У нас
даже в восьмидесятые годы ничего подобного не было. Почему вы мне не доверяете?
– Случайная встреча! – в сердцах произнес
Большаков. – Вы знаете, что американцы и англичане узнали о прибытии
нашего агента из Дублина и арестовали его? Это тоже «случайная встреча»? Как вы
можете мне объяснить этот факт?
– Не понимаю, о чем вы говорите.
– Конечно, не понимаете. Вы ведь не знали, что именно мы
планируем. Мы уже давно подозревали, что в нашей организации действует «крот».
– Мы же вместе его искали, – растерянно вспомнил
Попов, – но при чем тут я? Или вы действительно решили, что этим «кротом»
мог быть именно я? Неужели вы правда могли придумать такую дикость? Это же
невозможно. Иначе я бы сдал американцам всех выпускников нашей академии. Вы же
знаете, какие секреты мне известны!
– О визите Фармацевта в Испанию знали только несколько
человек, – сказал Большаков, – но его ждала там засада. Предположим,
что американцы нарочно подставили нам Скобелева. Но подробности визита были
известны только четверым. И стали известны американцам. Вы можете объяснить,
кто из этой четверки мог оказаться предателем.
– Почему четверым? – тихо спросил Попов. – Я знал
о троих. Я, генерал Кучуашвили и Лучинский. Больше никто не должен был знать. Я
сам думал об этой проблеме и не находил возможного информатора.
– Был еще четвертый, – пояснил Большаков. – Это
Павлик Писаренко, мой старый друг.
– Но это невозможно, – попытался даже улыбнуться
Попов. – Писаренко не может быть предателем. Я тоже знаю его достаточно
давно.
– Мы решили проверить всех четверых, – продолжал
Большаков. – Операцию разработала специальная группа полковника Караева.
Мы приготовили четырех агентов, которые должны были прибыть в Лондон четырьмя
разными маршрутами. Такой примитивный и действенный метод выяснения возможного
«крота». Оставалось сообщить каждому из вас номер рейса и время прибытия
агента. А затем послать группу наших наблюдателей, чтобы проконтролировать на
месте кто именно будет арестован. Вы уже поняли, кого арестовали?
Попов опустил голову.
– Неужели вы включили в этот список и своего друга
Писаренко? – очень тихо спросил он. – Вы так не доверяете людям, Иван
Сергеевич? Он же ваш самый близкий друг. Вы, по-моему, крестный его внука.
– Это было предложение полковника Караева, и я с ним
согласился, – холодно ответил Большаков. – Вынужден был согласиться.
– И на разработку моей кандидатуры вы тоже дали
согласие? – спросил Попов.
– У меня было только два варианта. Либо согласиться, либо
отказаться. Я решил согласиться, чтобы Караев и его люди провели подобную
проверку. Как бы вы поступили на моем месте? Только откровенно?
– Я бы вас исключил из этого списка, – убежденно сказал
Попов. – Я бы вас никогда не включил в этот список, Иван Сергеевич. Вы
всегда были для меня~ как отец~ как пример.
Большаков подавленно молчал. Он неожиданно поднялся и
подошел к окну, встав к ним спиной, словно предоставив продолжить разговор Караеву.
Попов все так и понял. Он обратил ко второму гостю.
– И был арестован мой агент?
– Да, – ответил Караев. – Там были четыре рейса,
прибывшие в разные терминалы. Из Нью-Йорка, Парижа, Дублина и Варшавы.
Арестовали прибывшего из Дублина. Того, о котором знали только вы.
– Это случайное совпадение, – мрачно заявил
Попов, – такое случайное совпадение~ Хотя нет. Подождите. Это не случайное
совпадение. Нет, нет. Теперь я все понимаю. Это далеко не случайное совпадение.
Большаков повернулся к нему.
– Все так и должно быть, – возбужденно произнес Попов
тоже поднимаясь со стула. – Сегодня эти американские дипломаты нарочно
полезли ко мне, чтобы подтвердить ваши выводы. Такой примитивный трюк, который
обязательно должен был сработать. На вашем месте после этих объятий я бы
немедленно отдал приказ о ликвидации такого предателя. Они ведь не могли знать,
что Иван Сергеевич сам приедет ко мне, что он испытывает~ испытывал ко мне
личную симпатию.
Он неожиданно метнулся в другую комнату. Большаков и Караев
переглянулись.
– Может, мне пойти за ним? – предложил Караев.
– Подождите, – остановил его Большаков, –
подождем. Не нужно так его оскорблять. Возможно, он попытается объяснить нам
эту провокацию американцев.
Появился Попов со своим пиджаком, в котором он был, когда
возвращался с работы. Он начал тщательно обыскивать пиджак и наконец нашел в
нагрудном кармане небольшой контейнер, в котором находился микрочип. Попов
бросил их на стол.
– Вот мои доказательства, – нервно сказал он. – Я
даже не представляю, что там может быть. Они нарочно встретились со мной, чтобы
не только пообщаться на глазах у наших наблюдателей, но и оставить мне этот
«сувенир» на память. Вы могли бы меня ликвидировать, а потом найти это
подтверждение моей вины. Моих безусловных контактов с американцами.
– Вы либо негодяй, либо мы действительно ошибаемся, –
задумчиво сказал Большаков. – Но почему они действуют на таком примитивном
уровне? Полагают, что у нас сидят дураки? Почему они считают, что мы не
разберемся? Ведь достаточно нескольких дней, чтобы все еще раз проверить.
Почему они так уверены, что у нас нет этого времени?
