– Не знаю, – нервно потер подбородок Попов, – но
на их обычную работу это не похоже. Возможно, они таким образом пытаются
отвлечь наше внимание от настоящего «крота».
– Но тогда выходит, что они знали о нашей операции, –
вставил Караев, – а все подробности были известны только троим. Мне, вам,
Иван Сергеевич, и генералу Чеботареву.
Большаков взглянул на Попова. Тот покачал головой.
– Только не Чеботарев, – убежденно сказал он. – Тогда
давайте сразу начнем подозревать заодно президента нашей страны или премьера. Я
уверен, что Чеботарев знает больше секретов, которые интересны американцам, чем
все наши руководители, вместе взятые.
– Почему у нас нет времени, Андрей? – спросил Большаков.
Кажется, он тоже начал понимать, что американцы сработали слишком грубо.
– Не знаю. – Попов посмотрел на лежавший
мирокчип. – Я начинаю думать, что не мы их обманули, а они попытались нас
провести. Но сделали это с таким расчетом, что мы все равно ничего не узнаем.
Или даже не так. Не успеем узнать.
– Давайте снова. – Большаков прошел к столу и опустился
на стул. Рядом сел Попов. У обоих были сосредоточенные лица. Оба генерала
понимали, что речь идет о судьбе самой организации.
– Кто еще мог узнать о нашей операции? – спросил
Большаков, обращаясь к Караеву. – А если проболтался кто-то из ваших
помощников. Такое возможно?
– Нет, – ответил Караев, – вы сами их назначали.
Ни один из этой пары не знал о самом существовании Фармацевта. Даже не
подозревал о случившемся в Испании.
– Тогда каким образом американцы или англичане сумели
просчитать нашу игру и подставить нам другого «крота»? – начиная
раздражаться, спросил Большаков. – Вы хотя бы понимаете, что это означает
провал вашей миссии, полковник Караев? И тогда получается, что «крот» – кто-то
из оставшихся троих, и нам снова нужно устраивать против них очередные
провокации?
– Нет, – выдохнул Караев, – такого не может быть.
Наши наблюдатели дежурили во всех терминалах. Там не было никаких англичан. А с
агентом из Дублина они сделали иначе. Проводили его до отеля и там арестовали.
– Значит, понимали, что могут невольно подставить своего
агента, – нахмурился Большаков. – Грош нам цена Караев, если мы не
можем понять их замыслов. Если мы попались на их контрударе и они подставили
нам другого человека вместо настоящего «крота».
– Мы не могли ошибиться, – твердо заявил Караев. –
Но подождите. А если мы не ошиблись?
– Вы хотите сказать, что я действительно предатель? –
криво усмехнулся Попов. – Вы и так уже сделали все, что могли, Караев.
Только не понимаю, почему вы меня так ненавидите.
– Вы меня совсем не поняли, – огорченно сказал
Караев. – Дело в том, что они хотели каким-то образом выручить своего «крота»
и поэтому взяли нашего агента, прибывшего из Дублина, в отеле. Но они не знали
о других агентах. Ведь прошло уже столько дней, а их никто не тронул, и все
трое благополучно улетели обратно. Вы можете себе представить, чтобы англичане
не арестовали бы «ликвидатора», узнай они о его прибытии в Лондон, а вместо
него взяли бы подставленного агента, который им даже ничего не сможет
рассказать?
Большаков и Попов переглянулись.
– Вот почему мне всегда нравятся аналитики КГБ, – с
явным одобрением произнес Иван Сергеевич, – сразу чувствуется школа. Когда
нужно применить мозги, они незаменимы.
– Продолжайте, – предложил Попов. – И не нужно на
меня обижаться, Караев. Я сейчас в таком положении, что на мои слова лучше
вообще не обращать внимание.
– Они не знали об остальных «ликвидаторах», – продолжал
рассуждать вслух Караев, – значит, мы должны сосредоточиться на
кандидатуре самого Андрея Валентиновича. Не перебивайте меня, я уже понял, что
вы не предатель. Давайте рассуждать спокойно. Кроме вас, никто не знал о прибытии
агента из Дублина. Но вы могли кому-то об этом рассказать. Кому именно вы
говорили об этом?
– Вы понимаете, что говорите? – спросил Попов. – Я
генерал Федеральной службы безопасности, а не мальчик-практикант. Кому я мог
рассказать подобные вещи? Это же сведения, которые составляют особую тайну, тем
более связанную с нашей организацией.
– Утечка информации должна быть каким-то неведомым мне
образом связана с вами, – рассуждал Караев. – Простите, что я вас
спрашиваю. У вас есть любовница? Только не обижайтесь, сейчас не время
обижаться. Может, у вас есть кто-то в академии?
– Никого нет, – чуть покраснел Попов, – я уже
давно живу один. Глупые вопросы, Тимур Аркадьевич, я бы не стал рассказывать
таких секретов своей любовнице или знакомой женщине. Как вы себе это
представляете? Я ложусь с ней в постель и начинаю рассказывать о том, как член
нашей организации едет в Великобританию рейсом через Дублин, чтобы
ликвидировать предателя Гордиевского? Такого даже в кино не бывает. При самой
буйной фантазии сочинителя.
– Похоже, что мы зашли в тупик, – вздохнул Большаков.
– Вспоминайте, – продолжал настаивать Караев, –
может, вы давали какие-то поручения своему секретарю? Или помощнику? Своему
водителю? Кому вы могли рассказать?
– Никому, – выкрикнул, теряя терпение, Попов, –
никогда и никому! Если бы я был болтуном, я бы не был генералом. При моей
профессии нельзя быть болтуном, полковник. Я не стал бы выдавать этого секрета
ни под пытками, ни под гипнозом, ни под~
Он вдруг замер. И начал изумленно раскрывать рот. Его
изумление и нарастающий испуг были такими очевидными, что оба гостя
встревоженно смотрели на него, ожидая объяснений.
– Я знаю, кто это мог быть, – выдохнул Попов, – я
теперь все понимаю. Черт возьми, Караев, вы не учли главного момента. Я знал о
визите Фармацевта с самого начала. Если бы американцы получили такую
информацию, то они бы перехватили нашего «ликвидатора» еще до того, как он
появился на вилле. А они не знали, кто именно туда приедет. И только потом
узнали все подробности. Только потом, Караев!
– Но от кого? – почему-то шепотом спросил Тимур.
– Вы сами подумайте, кто это мог быть. И сразу все поймете.
Этот человек мог узнать подробности только после того, как миссия Фармацевта
провалилась. Ему мог рассказать об этом кто-то из нашей четверки, убежденный,
что все уже закончилось и этому человеку можно безусловно доверять. Вы ведь
должны знать, с кем именно мы общаемся. А я общался с этим человеком в
последнее время очень часто. У меня идет обострение язвы и врачи обнаружили
простатит. Говорят, нужно больше встречаться с женщинами, – сообщил
Попов. – К обычным врачам я ходить не могу. И посещал либо нашу служебную
поликлинику, либо ходил к Иосифу Наумовичу. Там я обычно принимаю таблетки
против депрессии и отдыхаю в их комнате релаксации.
Караев начал медленно подниматься со стула. Он уже понял,
что именно хочет сказать хозяин квартиры. Большаков с удивлением смотрел на
обоих.
