– Да. И меня иногда тошнило, – ответил Попов.
Опять долгое молчание. И наконец Иосиф Наумович глухо
произнес.
– Остановите машину.
– В чем дело? – спросил его Большаков.
– Я должен срочно с вами переговорить. Один на один. Это
очень важно. Остановите машину, и мы выйдем.
– Нет, – ответил Иван Сергеевич, – пусть остановят
машину, и они все выйдут. А мы останемся в салоне и поговорим.
– Хорошо. Можно и так, – согласился Иосиф Наумович.
Водитель мягко притормозил. Попов, пробормотав какое-то
проклятие, вылез из машины. За ним вышли водитель и Караев. Вместе с Поповым
они отошли на несколько шагов. Вторая машина затормозила в нескольких метрах от
них.
– Сидите, – махнул им Попов.
– Как вы думаете, – спросил он Караева, – о чем
они сейчас говорят? Может, у них была какая-то специальная программа и меня
просто использовали как подопытного кролика?
– Не знаю, – ответил уставший Караев, – я думаю,
что они сумеют договориться.
Сидевший в салоне автомобиля Большаков спросил у врача:
– Что вы хотели мне сказать?
– Я не назначал Андрею Валентиновичу никаких уколов, –
твердо сообщил врач. – Но судя по симптомам, о которых он говорит, ему все
время кололи глюконат натрия, так называемую сыворотку правды. И без разрешения
никто не мог делать ему подобные уколы.
– Кто мог получить доступ к этому лекарству? – сразу
спросил Большаков.
– Только два человека. Я и мой заместитель Алексадра
Степановна. Она имеет право делать подобные уколы. Поэтому я попросил вас
остановить машину. Если такие уколы делались без моего разрешения и согласия –
значит, она действовала незаконно.
– Если сделать такой укол, можно узнать у человека
какие-нибудь сведения?
– Почти все, – ответил Иосиф Наумович. – Особенно
если человек находится в расслабленном состоянии. Он ведь приходил к нам на
релаксацию, уже заранее подготовившись и принимая транквилизаторы. В сочетании
с «сывороткой правды» они дают абсолютный эффект. Она могла узнать любые
сведения, которые хотела узнать.
– Черт возьми, – выругался Большаков, – значит,
все правильно. Попов ходил к вам на релаксацию, а получал очередную порцию этой
гадости и рассказывал ей обо всех секретах, которые знал.
– Возможно, – осторожно согласился Иосиф
Наумович, – но мы должны сначала поговорить с ней. Узнать, почему она так
делала?
– Я знаю почему, – ответил Большаков, – теперь я
все знаю. Бедный Андрей, он даже не подозревал, как именно его использовали.
Это как раз тот случай, когда наша особая секретность сыграла против нас Иосиф
Наумович. Дело в том, что мы искали предателя в наших рядах, который
информировал американцев о нашей организации.
– Вы полагаете, что это наш врач? – ужаснулся Иосиф
Наумович.
– Теперь я в этом убежден. Все встает на свои места. Я даже
не думал, что подобное возможно.
Он открыл машину и вышел к ожидавшим его офицерам.
– Мы все выяснили Андрей, – печально сказал
Большаков. – Это действительно ты сдал нашего агента, прибывшего из
Дублина. Но в этом ты не виноват. Врач вводила тебе каждый раз «сыворотку
правды», не получая разрешение у Иосифа Наумовича на подобные уколы. И после
каждого твоего визита к врачам американцы получали информацию. Врач и была тем
самым «кротом», которого мы искали.
– Она вернулась в прошлом году из Эстонии каким-то другим
человеком, – вспомнил Иосиф Наумович. – В первое время она все время
плакала, сидела одна, и я не понимал, что с ней происходит. Потом она призналась
мне, что встретила в Таллине человека, которого раньше любила. Но они не могут
с ним встречаться, так как он живет в Эстонии, а она в Москве. И у них нет
таких финансовых возможностей, чтобы жить вместе. Она все время рассказывала
мне о нем, показывала его фотографию.
– Ее завербовали, – понял Караев, – подставили
бывшего знакомого и завербовали. Эстонцам нужно было выслужиться перед
американцами, и они устроили подобный трюк.
– Поедем к ней домой, – предложил Большаков. –
Ведь она живет одна?
– Да, – тяжело вздохнув, ответил Иосиф Наумович. –
Несчастная женщина. Неужели она могла пойти на такое? Она должна была понимать,
что рано или поздно ее разоблачат.
– Поздно, – повторил Большаков. – Могло быть
слишком поздно. Поедем за ней. Вы знаете, где она живет?
– Знаю, – кивнул Иосиф Наумович.
«Эта ночь никогда не закончится», – обреченно подумал
Караев, взглянув на часы.
Через несколько дне после начала событий. Санкт-Петербург
Он вышел из дома, радуясь солнечной погоде. Сегодня был
такой хороший день. Полковник Изместьев работал в военкомате и считался
педантичным, аккуратным, дисциплинированным сотрудником. Его перевели сюда из
Ростова четыре года назад. И он добросовестно трудился, не вызывая никаких
подозрений у своих коллег. Иногда, очень редко, он болел, но все знали, что
полковник имел два тяжелых ранения, полученных в Чечне и Дагестане. Поэтому
никто ему особенно не досаждал. К тому же Изместьев был не просто надежным
сотрудником, но и помогал своим молодым коллегам по работе, никогда и никому не
отказывая в помощи. Его любили и уважали. Вполголоса рассказывали, что он имел
несколько боевых орденов и был очень смелым человеком.
Изместьев был родом из Архангельска и поэтому так любил
Санкт-Петербург, где прошли его студенческие годы, где он встретил свою будущую
жену. К тому же на севере летом всегда стояли белые ночи, которые навевали
легкую грусть. Изместьев зашагал к своему военкомату. Он посмотрел на часы. До
начала работы оставалось около пятнадцать минут. Полковник обычно проходил этот
маршрут в привычно быстром темпе.
Вот и на это раз он шагал словно на параде, высоко поднимая
правую руку. Он немного хромал после ранения, но старался четко отбивать шаг.
Некоторые прохожие, уже знавшие о чудаковатом герое-полковнике, вежливо с ним
здоровались. Он отвечал им легким кивком головы. Он уже подходил к своему
военкомату, когда увидел шагнувшего к нему человека. Изместьев узнал его.
– Здравствуйте полковник, – сказал человек, подойдя
ближе и протягивая руку.
Рукопожатие было достаточно крепким.
– Доброе утро, – вежливо поздоровался полковник, –
что случилось?
– Мне поручено вам передать, – торопливо произнес
связной, – что со следующего месяца деятельность вашей организации будет
приостановлена.
– Я вас не совсем понял, – нахмурился Изместьев, –
о чем вы говорите?
– Принято решение о ликвидации организации, – пояснил
человек, – и ваш санкт-петербургский филиал будет закрыт и распущен.
