Еще осенью 1941 г. на этой же лодке было массовое хищение продуктов. Для отчетности за продукты фабриковались фиктивные акты, которые утверждались командованием подлодки и дивизиона. Это позорное явление могло иметь место потому, что командование бригады решительных мер по искоренению воровства не принимало. Военком бригады тов. Майоров, знавший о неблагополучии на подлодке К-51 и др., писавший громкие резолюции на актах этой подлодки, дальше резолюции не пошел, никаких мер не принял и до последних дней считал Рацуцкого хорошим комиссаром.
Аналогичное, разбазаривание и воровство было допущено на подлодке Щ-304, где разворовано 32-суточный автономный паек на групповые пьянки и банкеты с участием командира дивизиона Червинского. Пьянство на лодке началось еще в октябре, бывало и в боевых походах. Однажды командир подлодки Афанасьев напился до того, что не мог вести корабль, в другой раз он не мог отличить южную часть Гогланда от северной. Военком подлодки Быко-Янко вместо борьбы с расхитителями потворствовал им, участвуя в пьянках на подлодке, одна из которых была устроена по случаю дня его рождения.
Военкому бригады Майорову было известно о неблагополучии и на этой подлодке. Больше того, посланный на нее инструктор политотдела Гапон обнаружил недостачу пайка на 28 суток еще в декабре месяце. Однако тов. Майоров не дал делу должный ход и вновь послал комиссию на лодку. До февраля месяца так и тянулось это дело. Военком подлодки Щ-304 Быко-Янко считается также хорошим комиссаром. Его работу в январе месяце проверяло ПУ КБФ и ничего серьезного не обнаружило.
Крупное воровство обнаружено и на базе учебного дивизиона бригады, на плавбазе «Смольный», где украдены вещи погибших командиров; много мелких краж и на других подлодках. За один только январь месяц военным трибуналом осуждено 17 чел., в том числе за кражу продуктов — 16 чел.
Однако сурово судили в бригаде за мелкое воровство, а крупные воры и их покровители оставались безнаказанными.
Основными причинами такого состояния дисциплины и широкого распространения в бригаде позорного явления воровства являются:
а) низкая требовательность всех звеньев начсостава, широко распространенное панибратство, увещевания и либерализм к нарушителям дисциплины и к жуликам; отсутствие примерности некоторых командиров и комиссаров их личная распущенность и моральная невыдержанность;
б) ослабление, а в ряде случаев отход партийных и комсомольских организаций от борьбы за укрепление воинского порядка и дисциплины. Не обеспечивая судоремонт, парторганизации ряда подлодок запустили внутрипартийную работу: ослабла партийная дисциплина, по два-три месяца не проводились партийные собрания, а там, где созывались, готовились плохо. Самым же серьезным упущением является разрыв между большим ростом парторганизаций и работой по большевистскому воспитания молодых коммунистов, которая находится на крайне низком уровне и даже вовсе отсутствует (Щ-318); вместе с тем есть подлодки, парторганизации которых за все время войны не приняли в кандидаты партии ни одного человека (Щ-306, М-95);
в) неудовлетворительность агитационно-пропагандистской работы; плохое качество политинформаций и политбесед, запущенность работы с агитаторами, забыты в пропаганде такие вопросы, как военная присяга, закон об ответственности за измену Родине и др.; слабая воспитательная работа с начальствующим составом. Политотдел БПЛ, привлекая из местных партийных организаций докладчиков по вопросам военного положения, не проверял их конспекты (тезисы) и в результате некоторые из этих докладчиков фантазировали, врали и разбалтывали военные секреты, нанося тем самым ущерб делу агитации и пропаганды;
д) ряд военкомов подлодок плохо выполняют основные требования «Положения о военных комиссарах».
Будучи слабо подготовленными в военном отношении, некоторые военкомы подлодок оказались неспособными преодолеть пассивность действий, явную растерянность некоторых командиров в первые месяцы войны и мало что делают сейчас для повышения своей военно-морской подготовки.
Не у всех военкомов проявляется большевистская бдительность, что подтверждается наличием массового воровства, пьянства, а также отдельных случаями недостаточно активной борьбы с носителями антисоветских высказываний, не всегда военкомы организуют активное разоблачение и изоляцию антисоветских элементов.
29 января на подлодке С-9 рабочий завода вел в отсеке махровою контрреволюционную пропаганду. Военкому подлодки тов. Селезневу этот случай стал известен только к исходу следующего дня и то благодаря партийному собранию. Тов. Селезнев на другой день пришел сам поговорить с рабочим, который опять повел контрреволюционную агитацию. Вместо того чтобы пресечь агитацию, тов. Селезнев вступил в длительную полемику с рабочим в присутствии краснофлотцев, после чего ограничился сообщением в Особый отдел. До 12 февраля, когда прибыл представитель Главного ПУ РКВМФ, тов. Селезнев никаких других мер по этому случаю не принял;
е) неудовлетворительное руководство политотдела бригады работой военкомов подлодок и поверхностный контроль за состоянием партийно-политической работы на подводных лодках. Политотдел бригады занимался болтовней, обследованием, нежели кропотливой организаторской и агитационно- пропагандистской работой на каждой подлодке; слабо требовал с опытных военкомов, мало помогал молодым комиссарам, плохо учил их практике партийной и политической работы. Политотдел бригады представил в ГлавПУ РКВМФ за декабрь — февраль месяцы до 20 политдонесений, но ни в одном из них не вскрыл действительного состояния бригады, ограничиваясь фиксацией отдельных явлений, отдельных случаев мелкого воровства;
ж) неудовлетворительная работа военкома бригады полкового комиссара Майорова, который сжился с безобразиями на подлодках и в бригаде, примиренчески относился к грубейшим проступкам и воинским преступлениям отдельных командиров и комиссаров подлодок, смазывал, скрывал от внестоящих политорганов действительное положение дел в бригаде. Во взаимоотношениях с военкомами подлодок и дивизионов проявлял грубость, плохо руководил ими и политотделом бригады;
з) слабое руководство политуправления КБФ работой политотдела бригады и недостаточный контроль за практической деятельностью военкомов, плохое знание кадров военкомов важнейшего соединения флота
[81]
.
Начальник Главного политического управления РКВМФ
армейский комиссар 2-го ранга РОГОВ
Приложение III. Минная война
1. Тральное вооружение Балтийского флота
Делая основную ставку на минное оружие, противник применил в Финском заливе почти весь имеемый арсенал морских мин: от якорных контактных периода Первой мировой войны до донных не контактных, практически не известных нашим минерам. Проще всего было бороться с минами типа S/30 и S/36, которые ставили финские подводные лодки и не имевшие индивидуальной противотральной защиты. Эти мины применялись германскими подлодками типов UC–I и UC–II в Первую мировую войну, имели вес заряда (тротил) 100 и 200 кг, четыре колпака (верхний пятый колпак заглушался пробкой), двойной минреп, якорь в виде круглой плиты с четырьмя откидывавшимися стойками, между которыми в собранном виде помещалась мина. К тому же качество первых, как, впрочем, и некоторых последующих, минных постановок финскими подводными лодками оказалось невысоким. Из 78 поставленных ими мин до двух десятков в первые же дни сорвались с якорей и их расстреляли советские корабли.
