Замок никак не реагировал на их потуги, а поскольку сидеть в осаде весьма скучно, рыцари принялись развлекать себя сами. Теперь каждое утро они седлали коней и шли в атаку на ворота. Выставив вперед копья, закрывшись щитами, они колонной по трое неслись на окованные железом створки и ударяли о них со всей силой. Лучники-пехотинцы в это время выпускали в воздух тучи стрел, дабы помешать потенциальному противнику перейти в контратаку. Через некоторое время они от нечего делать пристрелялись так, что стрелы взмывали ввысь одновременно и ложились на двор кучно. Нечего было и думать в такие моменты высунуть нос наружу. Я наблюдал за всем этим из окошка самой высокой башни через увеличительное стекло и сам с собой заключал пари — на сколько хватит рыцарского упрямства.
Спас положение небольшой, но компактный купол, который я с третьей попытки установил над двором. Теперь всякий раз, как лучники поднимали луки, над замком вспыхивала радуга, в сиянии которой стрелы сгорали и сыпались вниз безобидным пеплом. Стрелы при таком раскладе скоро кончились, но весь двор был покрыт слоем пепла. Стоило чихнуть — и он радостно взвивался в воздух, окутывая все вокруг.
В довершение всего наступила жара. Долгая местная весна уступила место знойному лету. Замок снаружи накалился так, что воздух дрожал. А сквозняки не помогали — они лишь поднимали пепел, оставшийся от рыцарских стрел.
Рыцарям жара тоже не пришлась по вкусу — они от нее просто-напросто падали в обморок в своих железных костюмах. А хватаясь случайно за нагревшиеся на солнышке мечи, ругались так, что их было слышно даже внутри замка. Кони визжали и брыкались, когда на них садились хозяева.
Но с моей стороны наивно было бы полагать, что жара заставит рыцарей отступить. Они нашли выход.
Однажды ночью я проснулся от ужасающего грохота, повторявшегося через равные промежутки. Казалось, что началось землетрясение, и замок разваливается на камушки. Перепугавшись спросонья, я выскочил из спальни в чем мать родила, кутаясь в какую-то тряпку, прихваченную во время бегства.
Стрелой выскочив на двор, я затормозил, взметнув тучу пепла. Ночь была тихая, на небе перемигивались звезды, а ужасный грохот доносился со стороны ворот.
Поплотнее закутавшись в свою тряпку — это оказался балдахин с моей кровати, — я побрел через двор, стараясь ступать как можно осторожнее. Ибо, кроме пепла, двор устилали и наконечники стрел, которые не сгорали от соприкосновения с куполом, а только покрывались слоем сажи. Шагать по этому минному полю босиком — удовольствие ниже среднего. Я несколько раз укололся и дважды ушиб палец на ноге, прежде чем добрался до крепостной стены и взобрался на нее.
В лунном свете моим глазам предстало невероятное зрелище. Выстроившись в колонну по трое, выставив копья и закрывшись щитами, рыцарская конница молча шла в атаку на ворота. Ночной ветер обдувал разгоряченные рыцарские тела. Всадники торжествовали и подбадривали себя боевыми кличами, выкрикивая что-то вроде речевки:
— Раз-два-три! Ударь! Раз-два-три! Убей! Проклят будь, злодей!
«Злодей» переминался с ноги на ногу, слушая эти вопли и дрожа под пологом балдахина. Убедившись, что конница настроена решительно, я повернулся и на цыпочках побрел обратно, стараясь ступать в свои следы, чтобы поднимать поменьше пыли. Мне удалось пересечь почти весь двор, но у самого крыльца я не выдержал и чихнул.
Сажа и пыль поднялись столбом. Остановиться и перестать чихать было уже невозможно. С каждым новым чихом все больше пыли взлетало в воздух, окутывая многострадального меня. Я еле-еле дополз до двери, на ощупь открыл ее и ввалился внутрь, сгибаясь пополам от кашля.
Уснуть в ту ночь мне так и не удалось. Я сидел на постели и слушал, как грохочут рыцарские копья о ворота замка.
На вторую ночь повторилось то же самое.
И на третью…
И на четвертую…
На пятую ночь я как зомби, лишенный хозяина, тупо бродил по замку, вздрагивая всякий раз, как издалека доносился грохот. Моя беда была в том, что я не мог спать при свете. Вынь да подай мне темноту. Так что днем я усиленно тер слипающиеся глаза, а ночью мечтал, чтобы поскорее настало утро.
Слоняясь по замку и мысленно проклиная всех рыцарей на свете, я забрел в зал. В зеркале маячило мое отражение. Вид у него был столь же помятый — волосы всклокочены, под глазами мешки, взгляд блуждающий, нос и скулы заострились, а про одежду и говорить не приходится.
— Не спится? — поинтересовался он, когда я подошел и оперся о раму. Ноги меня не держали.
— А-а, ага, — зевнул я.
— При таком грохоте не то что уснуть — вообще жить трудно, — поддакнуло отражение.
— Я бы их поубивал, — мрачно сообщил я. — Всех до единого. Или сначала замучил бы до полусмерти, заставив слушать собственный шум.
— Так-так, что я слышу? В тебе, никак, просыпается Темный Властелин? Ты уже мечтаешь, чтобы твои враги окончили жизнь в страшных мучениях? Ты уже готов получать от этого удовольствие?
— Заткнись! — вяло огрызнулся я. — Кстати, а ты чего не спишь? У тебя там, кажется, тихо!
— Тихо, но я твое второе «я» и не могу оставаться безучастным. Сейчас вот как раз думаю, как тебе помочь.
— Ну и как? Надумал? — Я прислонился к раме и подумал, что могу и заснуть вот так, стоя. Если бы они только на минутку перестали грохотать! Но рыцари заканчивали свои разминки как раз на восходе солнца, когда его первые лучи заливали залы замка.
— Надумал. — Мое отражение усмехнулось столь нахально, что я чуть было не включил его в число своих смертельных врагов. Эдак недолго до раздвоения личности! — Ты знаешь, я вспомнил, где ты можешь выспаться! Самое тихое место в замке — это библиотека!
— Точно?
— Клянусь! Отправляйся туда и сам все поймешь! Еще и благодарить меня придешь!
Я кивнул головой и, держась за стеночку, побрел в указанном направлении.
Мое отражение оказалось право! В библиотеке было намного тише. Так намного, что утром я обнаружил себя, лежащим на полу у самого порога, свернувшись калачиком и натянув на голову полу туники. Солнце нахально светило через высокие узкие окна, но мне все было нипочем. Впервые за пять дней я выспался, и в посвежевшей голове толпились планы мести. Больше я никому не позволю нарушать мой режим дня!
Завтрак невидимые слуги подали мне прямо на пол — у самого своего носа я обнаружил поднос, на котором стояли кувшин с вином и две миски. В одной были свежие булочки, а во второй — чудесные куропатки, фаршированные орехами и зеленью. Пока я ел, мыслей стало намного больше, но, раскинув мозгами, я понял, что у них у всех один недостаток — все эти планы были нереальны. Даже при моем магическом образовании я не смог бы воплотить в жизнь ни один из них.
Догладывая последнюю куропатку, я принялся бродить между стеллажей, прикидывая так и эдак. И внезапно мне на глаза попалось несколько толстых томов, переплетенных в кожу. Чисто машинально я вынул один и застыл, не веря своим глазам.
