— Иди, гуляй, — разрешила Вероника, и Дымка галопом умчался догонять подругу.
— Здорово он тебя слушается, — сказал я. — Тебе надо идти на единорожью ферму. У тебя талант.
— Только для его сохранения надо заплатить слишком дорого, — возразила девушка.
— Не бери в голову. Это я так.
Инга ходила в сторонке, иногда поднимая со снега веточки или просыпавшиеся с кленов семена. Я и радовался ее присутствию, и злился — она мешала мне побыть с Вероникой наедине.
— Скорее бы лето… — Девушка запрокинула голову, Улыбаясь ярким солнечным лучам. — Мне так надоела зима…
— Летом будут экзамены, — напомнил я.
— Зато летом тепло. И можно сходить к озеру. Вы хотите?..
Я не успел ни ответить, ни сделать девушке замечание за ее не совсем школьные мечты, но не успел — мимо нас промчались единороги. И самец, пробегая, нарочно задел меня боком.
Я покачнулся, зацепился за что-то в сугробе и упал. Вероника кинулась мне на помощь, и мы вместе рухнули в снег.
— Мама! — вскрикнула девушка, падая мне на грудь.
Словно молния пронзила меня — настолько сильно было внезапное желание. Миг наваждения был краток, но за эту долю секунды, что я не владел собой, наши губы соприкоснулись.
— Максимилиан, — прошептала Вероника.
Я оттолкнул девушку и быстро встал.
— Извини, это больше не повторится.
— Но Максимилиан…
— Мастер Мортон, — прошипел я. — Запомни это!.. Мы не должны это делать! Никогда! Ни под каким видом!
— Но почему?
— Потому что я — твой учитель. А ты — школьница. И если кто-нибудь узнает, плохо будет нам обоим! Вставай. И пошли в школу. Единороги уже нагулялись.
Я свистнул — и самочка тут же помчалась ко мне, с разбегу ткнувшись носом в подставленные руки. Самец Дымка уже нацелился ревниво бодаться, но я вытащил из кармана морковку, и единорог уступил своем желудку, захрустев угощением. Я обхватил теплую шею самочки, почесывая ей холку. Меня била нервная дрожь. Какое счастье! Я целовался с девушкой!.. Какой ужас — я целовался со своей ученицей! Это не просто преступление — это нечто большее. Единороги чувствовали мое волнение. Самочка перебирала ногами, фыркала и прижимала уши, а самец сверлил меня таким тяжелым взглядом, что по сравнению с ним выговор дамы Мораны за аморальное поведение не казался чем-то ужасным.
— Инга! — позвал я. — Бери Дымку и пошли в школу!
Девушка послушалась. Мы направились к выходу из парка. Когда я обернулся, Вероника все сидела в сугробе.
— Вставай, — сказал я. — Пошли.
— Я ногу подвернула, — плачущим голосом сообщила эта хитрюга. — Помогите!
— Доведешь единорогов до живого уголка? — повернулся я к Инге.
— Доведу, — кивнула она и посмотрела на меня так, что мне захотелось отшлепать обеих девчонок за то, что поставили меня в идиотское положение.
В тот вечер я подошел к учительской — мы отправились в очередной патруль — как в воду опущенный. Берегиня сразу заметила мое состояние.
— Что случилось? — спросила она.
Я промолчал. Не хватало еще трезвонить по всей школе, что со мной творится что-то непонятное. Боевой маг вгляделась в мое лицо и понимающе хмыкнула:
— Весна-весна, пора любви… Что ж, мальчик, вот ты и вырос!
— Уверяю вас, это не то, что вы думаете!
— Мы все понимаем, Максимилиан, — проворковала Лилита, аккуратно складывая рубашку Спурия, который уже готовился превратиться в волка. — И даже не спрашиваем, кто она.
— Да не влюбился я ни в кого! — закричал я.
— А это не мой нос! — хохотнула Берегиня. — Я старше, чем ты и все твои родственники, вместе взятые, и знаю, что такое любовь!
С последним мне трудно было спорить — у Берегини над узкой, по-военному заправленной койкой висела картина Константина Васильева «Дунай», в память о ее так и не рожденном ребенке и умершем муже. Но не признаешься же, что влюблен в ученицу! Благо здесь, кажется, никто не сомневался во врожденном благородстве наследника семейства Мортон.
Спурий наконец закончил превращение, и мы отправились в обход школы.
Уже несколько дней в школе царила тишина. Днем как обычно, шли уроки, вечерами дети готовили домашнее задание или находили себе дела по интересам, ночами педагоги обходили жилые этажи, чаще всего в одиночку, а иногда в компании с привидениями. Странное зеркало исчезло, тайную комнатку закрыли на три слоя заклинаний, и, по словам Прилежного Ученика, никто из учеников вот уже четыре ночи не пробовал выходить из своих рекреаций. Словом, все шло, как должно. Но именно это меня настораживало.
Берегиню, как выяснилось, тоже. Старуха таскала на себе такое количество оружия, что оставалось лишь удивляться, как вообще она ходит. Благодаря ей я научился отличать саблю от меча и топор от алебарды. Путался пока только в метательных ножах и не отличал гладиуса от скрамасакса
[2]
. По словам Берегини, это уже было немало.
То, что произошло этой ночью, я целиком склонен списывать именно на царивший в школе покой. Мы расслабились. Пустив Спурия по следу, мы неспешно шли по залу, и боевой маг между делом учила меня распознавать ножи и кинжалы. Она тащила их на себе штук двадцать, вытаскивая из рукавов, отворотов сапожек, из-за пояса и с ножен на груди. Один достала с ловкостью фокусника даже у меня из-за спины! Каждый я должен был внимательно рассмотреть, а потом на ощупь отличить.
Дама Труда семенила рядом с нами, а Лилита вырвалась чуть вперед. В руках она несла одежду Спурия.
— Чему вы учите юношу? — на ходу обернулась она к нам. — Разве в этом состоит главная цель в жизни?
— У твово Спурия полна пасть клыков, но даже ему польза в ножах — будет знать, когда воткнут, — откликнулась Берегиня. — А парень должен разбираться в железках. Что это за мужик, который не знает, с какой стороны за меч хватаются!
— Оружие! Фи! — Лилита гордо отвернулась.
В это время в воздухе возникла легкая дымка, и перед нами материализовалась Студентка-Неудачница. Привидение колебалось, словно под порывами ветра.
— Скорее! — закричала она. — Я опять перепутала заклинания! И там он…
Откуда-то снизу пришел гулкий звук, словно эхо Далекого взрыва.
Выхватив у меня из руки скрамасакс, который я как раз изучал, Берегиня длинными прыжками умчалась вдаль. Мы поспешили за нею. Дама Труда, впрочем, скоро отстала, и мы с Лилитой прибыли на место происшествия вовремя.
Вовремя — чтобы понять, что опоздали. Берегиня, держа в каждой руке по сабле, присев, крутилась на месте посреди колонн в холле первого этажа. Вокруг нее были разбросаны части доспехов. Сдавалось впечатление, что по холлу прошелся ураган.
